Подземное созвездие - Анастасия Дробина

– Простите, а при чем тут какой-то Отешецкий?

– Как это при чем?! – возмутилась Полундра. – Ведь больше ничего прочитать невозможно! На открытке только созвездие Рака, и то, Батон говорит, неправильное, а на конверте вот это…

– Вот и видно, что вы даже увеличилку поленились взять, когда конверт разглядывали… Идите сюда поближе! Да осторожнее там с фарфором!!! Юные носороги!

Натэла едва успела подхватить голубые чашечки, когда вся компания с треском повскакала с мест и кинулась к столу Шампоровского.

– Взгляните сами! Это не «О», а «С» заглавная, просто завиток идет внутрь… видите, в маленькой «о» в слове «Москва» то же самое! И «ш» никакая не «ш», а сдвоенная «л»!

– Ну и почерк у человека был! – поразился Атаманов, разглядывая в лупу стершийся конверт. – А на меня еще русичка каждый раз орет, что я пишу как курица лапой! Поглядела бы на это – сразу б успокоилась! Она мои диктанты хоть без лупы читает!

– Просто старинный почерк, с завитушками, – сдержанно сказала Натэла. – Раньше многие так писали… Так что же получается, Соломон Борисович?

– Получается не «Отешецкий», а «Стеллецкий»! Письмо написано Стеллецкому И.Я. в тридцать пятом году или несколькими годами позже! И от этого, братва, уже можно плясать!

– То есть как «можно плясать»? – растерялся Батон. – Вы что, его знаете – этого Стеллецкого?!

– Ну, знать я его, допустим, никак не могу, – ухмыльнулся Шампоровский. – Он, видишь ли, умер после Великой Отечественной войны. Но человек был очень-очень известный! Археолог, исследователь Московского Кремля, ученый… Известен главным образом тем, что всю жизнь посвятил поискам библиотеки Ивана Грозного.

Возникло потрясенное молчание: Батон даже перестал жевать выловленную из компота дольку яблока.

– У Ивана Грозного библиотека была? – наконец недоверчиво спросила Полундра. – Он что, читать любил?! Ни фига себе… Я думала, что он только за собственным сыном гонялся с этим… с копьем!

– Во-первых, не с копьем, а с посохом! – закатил глаза Шампоровский. – Чему вас только в школе учат, босота гаешная! А во-вторых, позвольте спросить – где вы надыбали письмо восьмидесятилетней давности? Да еще и не вам писанное?

Выслушав историю о загадочном Артуре, Шампоровский нахмурился и некоторое время сидел молча, вертя в руке письмо. Друзья нетерпеливо переглядывались. Наконец Полундра не выдержала:

– Понимаете, Сол Борисыч, это не наши бумажки, а его! Он их потерял! Сначала конверт у нас в квартире, потом открытку с письмом у Пашки в офисе! А может быть, это из тех бумаг выпало, которые он украл! То есть за которыми пришел! То есть которые у меня на полке валялись!

– Это что у тебя за бумаги «валялись»? – немедленно встрепенулся Шампоровский. – Пожалуйста, поподробней с этого места! Где это вы взяли бумаги Игнатия Яковлевича Стеллецкого?!

Полундра насупилась, но деваться было некуда. Пришлось рассказать о том, как они использовали ворох старых документов в качестве коврика для ног. Антиквар слушал Юльку со страдальческим выражением лица и изредка постанывал.

– Сол Борисыч, только не говорите, что мы варвары и мародеры! – закончила Юлька. – Мы думали, что раз они старые, то можно! Книги мы никакие не трогали! И даже эти бумажки потом в квартиру привезли и не выбросили, вот! Только я про них забыла! А Пашка сегодня ночью вспомнил, и мы начали искать… и не нашли!

– Дядя Шлема, а вы нам расскажете про Стеллецкого? – нетерпеливо спросила Белка. – И про книжки Ивана Грозного? Может быть, мы все вместе что-нибудь придумаем?

– Бэлла, у меня совсем нет времени, – Шампоровский поднялся с кресла. – Вот что, братва… У меня назначена встреча в Александровском саду. Отсюда вполне можно дойти пешком. Если хотите, идемте со мной, а я по дороге постараюсь вам кое-что рассказать. Кстати, недавно переиздавалась книга Стеллецкого «Мертвые книги в московском тайнике». Если кто-то из вас умеет читать, могу дать.

– Я умею читать, – слегка обиженно сказала Натэла. – Дайте мне, пожалуйста.

– Одну секунду, Натэлочка. – Шампоровский исчез в недрах квартиры и вскоре вернулся с небольшой книжкой, которую Натэла аккуратно спрятала в рюкзак.

Через десять минут все шагали вниз по Пятницкой улице в сторону Кремля. Солнце грело совсем по-летнему, тротуары давно просохли. Через ограды старинных домов на бывшей купеческой улице выглядывали ветви сирени. Блестели витрины магазинов. Щурясь от солнечных лучей, Шампоровский рассказывал:

– Строго говоря, это была библиотека не Ивана Грозного, а Софьи Палеолог – византийской принцессы, которую сосватали за московского князя Ивана Третьего, дедушку Ивана Грозного. Знаменитейшую по тем временам византийскую библиотеку Софья привезла на Русь в качестве своего приданого.

– В приданое – книжки? – недоверчиво переспросила Натэла. – Приданое – это же одеяла, перины, посуда… белье постельное… Раньше по-другому полагалось?

– И раньше так же полагалось, – усмехнулся антиквар. – Но Софья Палеолог была, по всем понятиям, бесприданницей. Византия к тому времени была в сильном упадке. Кроме книг, богатств у последних Палеологов не было никаких. Софья, судя по документам той поры, была необыкновенно хороша собой, но вот… почти нищая. На ней поэтому и король кипрский не захотел жениться, и какой-то итальянский маркиз…

– Вот жлобы! – буркнула Полундра. – Приданое им подавай… Реальные пацаны, называется! Пошли бы да сами заработали, маркизы эти…

– Зарабатывать маркизам, Юля, в те времена было не козырно… Впрочем, и сейчас то же самое. Взять за себя нашу красавицу, последнюю принцессу Византии, захотел русский князь Иван Третий. И вот она поехала к будущему мужу вместе со всеми своими книгами – по тем временам, бесценными! Переводы античных авторов, Цицерона, Светония, Платона! Греческие грамматики Ласкариса, «Декады» Тита Ливия! Словари, Библия и Евангелие, старые еврейские книги! О-о, мне бы хоть в руках подержать эти инкунабулы!

– Инкунабулы – это что? – подозрительно спросил Атаманов. – Название какое-то… рыбье.

– Инкунабулы – это редкие печатные книги, которые были выпущены в пятнадцатом веке. У нас в Ленинской библиотеке штук пятьсот имеется. А по тем временам ученые люди удавиться были готовы за такие раритеты! И вот наша царевна Софья четыре года – четыре! – едет к жениху через пол-Европы, по итальянским городам, потом через Альпы, по Ливонии, от Ревеля – до Пскова… Путь был тяжелым… но, думаю, принцессе в пути было на что посмотреть.

– Вот бы мне так… – мечтательно протянула Натэла. – Столько всего увидеть… А я никогда в Италии не была! И даже во Пскове…

– Ничего хорошего, – буркнула Полундра. – Четыре года в карете… Трясет тебя с утра до ночи, по пути бандиты всякие, только и думают, как последнее отобрать!

– Боялась Софья Палеолог не бандитов, а знаменитых русских пожаров, – заметил Шампоровский. – Вспомните, какое у нее было приданое! Один полноценный пожар на постоялом дворе мог бы уничтожить сундуки с книгами в сто раз быстрее любого разбойника! Бедная принцесса… Воображаю, что она почувствовала, когда оказалась у нас в Москве!

– Это чем же ей Москва не понравилась?! – возмутился Батон. Все невольно оглянулись по сторонам. Весеннее солнце прыгало по разноцветным стенам старинных особняков. Из стоявшей неподалеку церкви с «пряничными» маковками доносился звон колоколов. В непросохших лужах отражались веселые кудрявые облака. Воробьи с радостным чириканьем облепили кружевную ограду дома с колоннами, а рядом вовсю зацветали вишни.

– Да, сейчас Москва – царица! – согласился Шампоровский. – А тогда это был самый заурядный городишко на холме среди болот. Грязный, тесный, шумный, главное – деревянный! Никакого Кремля еще и в помине не было! То есть он имелся, конечно, но представлял собой ма-ахонький городок из церквей и соборов, построенных из камня лишь наполовину! А царевне очень важно было сохранить свое сокровище! Для начала бесценную библиотеку засунули в одно из каменных церковных подземелий – а через полгода учинился свирепый пожар! То, чего все и боялись!

– Все сгорело? – тихо спросила Белка.

– Слава богу, нет. Каким-то чудом библиотека тогда уцелела. Но это только укрепило новую царицу в мысли, что надо бы поскорее что-то делать. Все города Европы давным-давно были каменными! Ну, и Софья принялась пилить мужа насчет перестройки Кремля. Но на Руси не было зодчего, способного осуществить такой проект!

– Понятное дело… – хмыкнул Батон. – Если до сих пор только церкви топором без единого гвоздя строили…

– И эти церкви, хочу тебе напомнить, кое-где стоят до сих пор! – строго заметил Шампоровский. – Другое дело, что стоит только спичку в них кинуть – и… Бр-р, даже думать не хочу, что может приключиться, например, с Кижами[8] от одной-единственной молнии! Но Софья не отступалась: весьма настойчивая была дама! В конце концов в Москве оказался ее давний знакомый, итальянский архитектор Аристотель Фиораванти[9] со своим подмастерьем Пьетро Солари. Они были готовы выстроить средневековый каменный замок в глуши дикой Московии.