Подземное созвездие - Анастасия Дробина

– Ты забыла? Они многодетная семья! У папаши терпеж закончился, и он решил, что их убить дешевле, чем вырастить! Слышишь, как нервничает?!

– Вах… – Натэла изменилась в лице и быстро нажала на звонок. Сразу никто не открыл, и еще с минуту они с Серегой поочередно давили на пластмассовую кнопочку, прежде чем дверь распахнулась.

На пороге стоял встрепанный дядька в майке, заляпанной не то краской, не то свекольным салатом. На лице его топорщилась разбойничья щетина. Из-за спины дядьки выглядывали две девчушки в ночных рубашках. Одна из них держала в руках истошно пищащего щенка. На плече отца семейства висел, издавая странные булькающие звуки, мальчонка лет пяти в красных трусиках.

Хозяин сурово воззрился на незваных гостей.

– Вам чего, шпана? – спросил он.

– Нам… Ма… Машу… – пролепетала Натэла. Атаманов тем временем за ее спиной вытряхнул из клетки на пол морского свина и прошептал:

– Пиня, макароны! Ищи!

Дважды повторять волшебное слово не пришлось. Голодный Пиня тигриным прыжком перемахнул порог и исчез в недрах чужой квартиры.

– Стой! Стой, гад! – дико заорал ему вслед Атаманов. – Сбежал, зараза! Натэлка, лови! Девчонки, что вы там встали – ловите тоже! Пиней его звать!

Поднялся страшный переполох. Все обитатели квартиры врассыпную кинулись по комнатам, крича «Пиня, иди сюда! Пиня, макароны! Пиня, кис-кис!». Комнат было много, все двери, кроме одной, из-за которой доносилась громкая музыка, были открыты. Атаманову и Натэле удалось за короткое время обежать всю квартиру Отешецких и убедиться, что никаким Артуром в ней и не пахнет. Однако и Пини тоже след простыл. Одна из девчушек предложила Сереге посмотреть на балконе:

– У нас там картошка и закатки в банках. Может, ему захотелось?

Атаманов понесся на балкон. Натэла осталась одна на кухне с хозяином квартиры, который все еще держал на плече маленького сына. Вокруг царил страшный бардак. В раковине горой высилась немытая посуда. Плита была залита сбежавшей кашей. На полу валялись скомканные детские вещи. Чувствуя себя очень неловко, Натэла наклонилась, делая вид, что ищет Пиню под столом… и в это время снова услышала булькающий звук. Испуганно обернувшись, она убедилась, что малыша стошнило прямо отцу на штаны.

– Господи… Егорка… Да что ж с тобой, блин, такое-то?.. – простонал папаша. – Сколько можно!..

Натэла, которая полжизни потратила на воспитание малолетних племянников, сразу же выпрямилась как стрела:

– Ребенка тошнит? Давно? Часто?!

– Уже шестой раз, – машинально ответил папа Отешецкий. – С самого утра.

– Почему «скорую» не вызвали?! – взвилась Натэла. – Где его мама?!

– Мама в роддоме, – растерянно сообщил Отешецкий. – Третий день. Я тут один рулю понемногу…

– Та-ак, – Натэла думала ровно четыре секунды. А затем фельдмаршальским голосом распорядилась: – Большую кастрюлю кипяченой воды! Марганцовку или активированный уголь! «Энтеросгель»! Что значит «нету»?! Сергей, вылезай с балкона и нэ-мэд-лэн-но беги в аптеку! Там есть на углу, я видела! Вас как зовут? Как? Леха?!. Ах, Алексей Николаевич… Пожалуйста, Алексей Николаевич, вспомните – что мальчик ел сегодня утром? И вы, девочки, вспоминайте тоже! И готовьте большой таз! Сейчас будем делать промывание желудка!

Через сорок минут в квартире наступила блаженная тишина. Телевизор был выключен, никто не кричал и не плакал. Даже музыка в запертой комнате умолкла. На полу больше не валялась разбросанная одежда, зато в ванной уверенно гудела стиральная машина. На плите побулькивал бульон, наспех состряпанный Натэлой из найденных в холодильнике куриных окорочков. Рядом остывала манная каша, перемешанная с консервированными ананасами, на которую жадно поглядывали обе малышки. Егорка, в которого влили литра два воды с активированным углем, лежал в постели и сопел. Натэла, стоя рядом, озабоченно разглядывала градусник:

– Так… тридцать шесть и шесть! Отлично, значит, не инфекция, а вот это! – она сердито взмахнула пустой упаковкой из-под йогурта, выуженной из мусорного ведра. – Зачем вы ему это дали, Алексей Николаевич? Там же срок годности кончился две недели назад!

– Да я и внимания не обратил! – оправдывался старший Отешецкий. – Он в холодильнике стоял, я и подумал… Егорка, ты как? Больше не тошнит? Пузо не болит?

Егорка радостно сообщил, что не болит и не тошнит.

– Ему уже нечем того… тошнить, – сообщил Атаманов, появившийся из ванной с пустой кастрюлей в одной руке и с яростно негодующим Пиней в другой. – Вот, поймал хищника нашего! Под стояк сиганул, я его еле выковырял оттуда!.. Натэлка, я все вылил, таз сполоснул. Еще воды шкету дать?

– Наверное, больше не нужно, – поразмыслив, решила Натэла. – Если уже не тошнит – значит, промывание желудка окончено. На всякий случай ложку «Энтеросгеля» – и лежать. Девочки, а вы быстро садитесь есть кашу! На вечер сварю вам куриный суп, его даже при сильном отравлении можно есть. Но если у Егорки поднимется температура – обязательно вызовите «скорую»!

– Детка, откуда ты все это умеешь? – поразился Алексей Николаевич. – Сколько тебе лет?

– Четырнадцать, – устало сказала Натэла, становясь к раковине, полной грязной посуды. – И тут са-вэр-шэн-но нечего уметь! Любой разумный человек может все это проделать!

– Я вот до сих пор не умею, – виновато сознался Отешецкий. – Детьми жена, Ленка, занимается, я на работе целый день. У меня склад канцпринадлежностей здесь рядом, на Каменщиках… А Ленка рожать уехала… и вот прямо сразу такой форс-мажор! А мне еще нужно передачу в роддом везти! Ленка яблок просит, а там не принимают! Совсем совесть потеряли доктора эти!

– Это где яблоки не принимают? – вдруг заинтересовался Атаманов. – У нас, в пятнадцатой? На переезде?

– Да, – озадаченно посмотрел на него отец пятерых детей. – А ты откуда знаешь?

– У меня там мать работает, – важно сказал Серега. – Хотите, протолкнем ваши яблоки? Приходите завтра в приемные часы на проходную! Позвоните в ординаторскую второго отделения, спросите Татьяну Александровну Атаманову. Она к вам спустится, вы скажите, что от Сереги, и отдайте яблоки. Мать все передаст, не беспокойтесь!

– Спасибо тебе, пацан, конечно… – Отешецкий посмотрел на парня недоверчиво, – но, может быть, в самом деле нельзя?

– Туфта, – авторитетно заверил Атаманов. – Там просто новая завотделением пришла. Только что из интернатуры. Нич-чего не соображает, только понты кидает во все стороны! Небось и домашнюю еду приносить запретили? И белье свое, и рубашки?

– Вот именно! – возмущенно сказал Отешецкий. – Ленка шестой раз там рожает, и раньше все можно было! И рубашки, и яблоки, и даже цветы в палату! А сейчас… Развелось всюду начальства – плюнуть некуда!

– Да вы не парьтесь, Алексей Николаевич! Каждая же пипетка из себя клизму строит! Это жизнь… – снисходительно утешил его Серега. – Вы сделайте как я сказал, и все пучком будет! А с матерью я договорюсь. Она всегда говорит, что молодым мамкам витамины нужны в слоновьих дозах! Только яблоки обязательно зеленые, а не красные! А то у младенца атопический дерматит пойдет, а я потом виноват буду!

– Спасибо тебе, пацан! – с чувством произнес Отешецкий. – Если тебе какие ручки, или бумага принтерная, или фломастеры с маркерами нужны – приходи на склад, все выпишу! И тебе, и Натэле! И кто бы знал, что у Машки друзья такие!

– У Машки?.. – растерялся Серега и сразу же чуть не взвыл: острый каблук Натэлы больно проехался по его ноге.

– А… Маша разве дома? – растерянно оглядываясь, спросила Натэла.

– Дома пока… валяется, – отец семейства мотнул головой на единственную закрытую дверь. – Заходите к ней, пока гулять не смылась. Санькб нет, так она совсем от рук отбилась, оторва. Жду не дождусь, когда Санек вернется да мозги ей вправит…

Делать было нечего: Атаманов с Натэлой поднялись и, переглянувшись, шагнули к закрытой комнате. Спрашивать, кто такой неведомый Санек, им показалось опасным.

– Машка, к тебе друганы пришли, откройся! – крикнул им вслед Отешецкий, и дверь отворилась.

Беспорядком Серегу Атаманова было не удивить. Он сам терпеть не мог заниматься уборкой и старался по мере сил уклоняться от этого бессмысленного занятия. В его комнате, завешанной постерами с рэпером Ти Би Джеем, плакатами с мотоциклами и флагом футбольной команды «Торпедо» всегда царил раскардаш. Но такого бардака, как здесь, никогда не видел даже Атаманов. Натэла же и вовсе пошатнулась и чуть слышно сказала:

– Ва-ах… Это надо же было так все за… загадить!

Серега только обалдело кивнул.

Линолеум в маленькой комнате был сплошь усеян фантиками от конфет, банками из-под кока-колы, смятыми тетрадными листками, заколками для волос, огрызками яблок и мандариновыми корками. На подоконнике, вперемешку с бельем, лежали глянцевые журналы и школьные тетради. Горшок с увядшим фикусом тоже был полон фантиков и комочков жвачки. Письменного стола не видно было под завалами платьев, маек и футболок, скомканных и несвежих. Было очень душно, и плохо пахло. В разобранной кровати лежала с коробкой шоколадных конфет на животе растрепанная девчонка лет тринадцати и смотрела на нежданных гостей сонными глазами из-под густо накрашенных ресниц.