Римская империя. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кровавые события междоусобных войн обходили стороной Америю. Мирные земледельцы, вроде нашего Секста, жили и умирали, покорно признавая всякое правительство, которое повелевало в Риме. Ссоры с родичами и соседями занимали их гораздо более, чем дела государства. А в большом роде Росциев таких неладов было достаточно.
Старый Секст умел еще и ладить со всяким правительством и оставаться в стороне от политики, но родственники, Тит Росций Капитон и Тит Росций Магнус, далеко опередили его. Богатство Секста внушало им мучительную зависть. И в то время как более состоятельный Капитон оставался в Америи, Магнус пустился в Рим искать счастья всеми правдами и неправдами. Обуреваемые завистью и жаждой наживы, оба они очертя голову пустились в темные рискованные предприятия и скоро свели знакомство с новыми людьми, Корнелиями, вольноотпущенниками Суллы, которых много появилось в Риме, после того как Сулла разгромил марианцев. Самым видным среди таких людей, на которых одни взирали со страхом, а другие – с ненавистью, был ослепительно-красивый грек Люций Корнелий Хризогон, пользовавшийся особым расположением всесильного диктатора. Говорили, что раньше он был худеньким мальчишкой-рабом, жил нередко впроголодь, теперь же, изучив все прихоти диктатора, умел угодить ему так, как никто другой. Сулла, не довольствуясь тем, что отпустил его на волю, осыпал своего любимца щедрыми подарками и положительно не мог с ним расстаться. Теперь этот Хризогон владел роскошным домом на Палатинском холме в Риме. В покоях у него шумела и суетилась масса рабов. Сам он, с жадностью выскочки, собирал и покупал дешево, пользуясь случаем, драгоценные коринфские и делосские вазы, роскошные ковры, дорогую утварь. Денег у него было так много, что однажды он за какой-то чудо-самовар заплатил сумму, превышавшую стоимость большого имения.
С таким покровителем можно было далеко пойти, и Капитон с Магнусом решились…
Между двумя домиками Капитона и Магнуса и домиком Секста никогда не было особенной приязни. Косые взгляды недругов-родственников и их челяди, недружелюбные окрики участились после знакомства с Хризогоном.
Давно чуяло сердце женщин, жены и матери Секста Росция, недоброе, не раз они уже ходили на совет к городскому жрецу, обещали обильную жертву местночтимой богине: недаром томило их злое предчувствие…
В один пасмурный осенний день, рано утром, прибежала, запыхавшись, старуха-рабыня из дома Капитона и принесла весть: только что к Капитону из Рима приехал гонец, его клиент, некий Маллий Главций; всю ночь он ехал непрерывно, чтоб сообщить, что старого Секста Росция постигла ужасная смерть… Накануне вечером, после ужина, выйдя с двумя рабами, старик был убит близ Палатинских бань. Убили его, по словам рассказчицы, как опального, занесенного в список лиц, которые обречены были на смерть диктатором. Главций привез с собой даже нож, покрытый запекшейся кровью, извлеченный из тела убитого…
Портрет старого римлянина
Как громом поразило это известие семью Росциев. Они видели ясно, что ждет их впереди: землю продадут, да кроме того отберут все имущество, и отцовское и собственное, до последней плошки. Мрачные ожидания вскоре сбылись. Прошло несколько дней, и явился Тит Росций Магнус. С важностью заявил он Сексту Росцию, что приехал в качестве доверенного от Люция Корнелия Хризогона, который купил на аукционе десять участков земли, принадлежавших убитому Росцию. Ни просьбы, ни слезы не помогли: Секста Росция, его жену и мать выгнали из дома, все имущество Магнус либо забрал себе, либо раздарил, либо распродал. Бедняков из жалости приютил сосед. Тут-то и узнал несчастный Секст, как происходил аукцион. Соискателями выступили Тит Росций Капитон и поверенный Хризогона Магнус. Первый без особых хлопот купил три участка, остальные 10, стоившие не менее 6 000 000 сестерциев (321 000 р. зол.), достались Хризогону за 2000 сестерциев (107 рублей зол.).
Обездоленный Секст Росций, видя, что его ограбили, бросился с просьбой о помощи к городской думе. Городские советники приняли в нем участие и снарядили к Сулле в лагерь под Волатерры посольство из десяти думских старшин, чтобы объяснить диктатору, что за человек был убитый Росций, и упросить его возвратить конфискованное и проданное имущество ни в чем не повинному сыну.
Но в число послов вошел, как один из старшин, и Тит Росций Капитон, который до сих пор хитро старался держаться в стороне, предоставляя действовать Магнусу.
Чем ближе к лагерю Суллы подвигались депутаты, тем медленнее несли их ноги. Никому не хотелось входить первым в логовище льва. Хитрый Капитон скоро подметил пасмурное настроение своих спутников и, когда они были уже совсем в виду лагеря, вызвался сослужить им добрую службу, вызвать к ним для переговоров близкого к диктатору человека. Само собой разумеется, что этим близким лицом оказался известный уже Хризогон. И Капитон, и Магнус, и Хризогон прекрасно понимали, что просителей не следовало допускать к Сулле: ведь тогда бы открылось, что Секст Росций всегда был сторонником сенатской партии, мало того – оказалось бы, что Хризогон сумел посредством подлога включить имя Секста Росция в список опальных лиц задним числом, так как списки опальных были закрыты уже первого июня 81 года, а старый Секст был убит несколькими месяцами позже. Этот подлог тоже следовало укрыть от глаз диктатора, который мог взглянуть на это очень сурово. Потому-то Тит Росций Капитон любезно и предложил согражданам посредничество своего знакомого, достоинства которого расписал самыми яркими красками. Изящный женственный грек своими гладкими и любезными фразами совсем очаровал неопытных и доверчивых америйцев. Он с вежливостью подтвердил, что диктатор к нему чрезвычайно милостив, и пообещал
