Хрустальный шар судьбы - Марина Серова

– Ничего подобного! – Наташу уже было не остановить. – Это внутренние вопросы. Очень нужно преподавателям ими заниматься! И даже Наталья Максимовна – это было видно! – не очень-то была довольна, когда ты ей наябедничала на Марианну! Она явно предпочитала, чтобы мы сами разобрались. Так что хватит преподавателями прикрываться.

Зубанова незаметно обвела взглядом остальных студенток. Однако их взгляды свидетельствовали о том, что большинство девушек разделяет точку зрения Крохалевой. Видимо, чувствуя, что сейчас силовой перевес не на ее стороне, и надеясь выбрать более подходящее время для упрочения своих позиций, Лена поднялась, стараясь держаться прямо и с достоинством, и поплыла к двери. Обернувшись, она негромко произнесла для меня одной:

– До свидания. Если понадоблюсь – я в своей комнате, номер двенадцать.

И вышла, очень аккуратно прикрыв за собой дверь. После ее ухода все как-то разом стихли.

– Девочки, может быть, кто-нибудь все-таки расскажет мне подробности той истории? – наконец нарушила я свое долгое молчание. – А то вы все очень эмоционально спорили, а сути я так и не поняла.

Наташа посмотрела на одногруппниц и, получив их молчаливое одобрение, начала рассказывать:

– В общем, Катя и раньше пыталась дразнить Марианну. Она вообще злая на язык, это все знают.

Она обвела взглядом девушек и, убедившись, что никто не возражает, продолжила:

– Мы стояли во дворе – как раз была середина весны, погода замечательная, занятия только что закончились… Мы с Марианной собирались идти на практику, и тут у нее зазвонил телефон. Как оказалось, ей Виталик позвонил. Ну, Марианна быстренько с ним договорилась о чем-то, а Катя – тут как тут. И давай язвить – мол, что, отхватила мажорного мальчика, да? Марианна сначала не реагировала, спокойно ей отвечала, а потом Катя совсем перешла все границы. Взяла и заявила – мол, родители ему все равно не позволят на детдомовской жениться, да и сам Виталик бросит Марианну, когда поумнеет. Потому что неизвестно, кто ее родители, скорее всего пьяницы законченные или наркоманы. Или вообще в тюрьме сидят! Тут Марианна не выдержала, взмахнула сумкой – а у нее там медицинские инструменты лежали, в том числе и тяжелые, – и как треснет Катю по плечу! Правда, не очень сильно получилось, потому что Катька руку подставить успела. Марианна собралась еще раз ей заехать, но тут уже девчонки вмешались. Катя, конечно, развопилась, что Новожилова ее покалечила, а Зубанова сразу в деканат побежала. Девочки! – Наташа прижала руки к груди. – Я серьезно вам говорю: давайте ее переизберем из старост! Ну неужели вам не надоело, что она все время командует?

– Да переизберем, не проблема, – успокоила Наташу одна из одногруппниц.

– Давайте все-таки вернемся к Марианне. По крайней мере, закончим с разбором этой истории. Значит, Катя Переверзева испытывала к Марианне личную неприязнь? – спросила я.

– Да Катя и вообще такая! Склочная! – не задумываясь, отозвалась Наташа Крохалева, махнув рукой.

– А вот я так не думаю, – возразила другая студентка. – У Переверзевой характер, конечно, стервозный, но Марианну она особенно не любила, это точно!

– Почему? – спросила я.

– Завидовала ей скорее всего, – задумчиво произнесла девушка. – У Марианны как-то легко все получалось. Девчонка приехала из другого города, без протекции поступила в колледж, в то время как за Катино поступление родители отвалили деньги, а прежде нанимали ей репетиторов – она сама рассказывала. Училась Марианна хорошо, преподаватели ее хвалили. Парня, опять же, вон какого отхватила! А Катя, хоть она и тарасовская, и с родителями у нее все в порядке, а успехами особыми похвастать не могла. А уж когда Марианне Виталик звонил, Катя аж от злости лопалась, все не знала, как бы ее уколоть побольнее.

– Он нравился Кате? – прямо спросила я.

– Конечно, нравился, – со вздохом сказала Наташа Крохалева, но зависти в ее голосе я не уловила. – Странно, если бы не нравился: симпатичный, богатый, к Марианне относился прекрасно. О таком женихе все мечтают!

– А сама Марианна как к нему относилась?

– Марианна была не очень-то сентиментальной, она не любила разводить охи-вздохи. Свое хорошее отношение к кому-то она выражала делом. Но я не помню, чтобы они с Виталиком ссорились. Все у них шло хорошо.

– Ты, Наташа, конечно, больше знала о Марианне, потому что жила с ней, – сказала другая девушка. – Но я бы назвала ее несколько… авантюристичной.

– Да? И в чем это выражалось? – заинтересовалась я.

– Ну, посудите сами: имея собственное жилье в Пензе, она его продает и едет в совершенно незнакомый город, в котором никогда раньше даже не была! То есть, можно сказать, едет в никуда! Я бы так не смогла! – девушка поежилась.

– Просто, Люда, ты другая, – высказала свое мнение Наташа. – А Марианна была скорее смелая, нежели авантюристичная.

«А может быть, тут имели место некие обстоятельства, вынудившие Марианну покинуть Пензу? – неожиданно пришла мне в голову мысль. – Ведь, действительно, ее отъезд «в никуда» кажется несколько странным. Не исключено, что мне все-таки придется наведаться в этот славный городок!»

– Про детский дом она что-нибудь рассказывала? О своей жизни там? – полюбопытствовала я.

– Очень мало.

– Она не жаловалась ни на что? Может быть, кто-то ее там обижал?

– Нет, она вообще никогда не жаловалась. Она была очень позитивной.

– С другими студентками у нее не было конфликтов?

– Нет, к ней все нормально относились.

– Ну, и еще такой вопрос: с кем она общалась здесь, в Тарасове? Кроме Виталика? Может быть, у нее были подруги за пределами училища?

Наташа наморщила лоб:

– Мне кажется, не было. Правда, я считала, что мы с ней дружим. Как-то раз она мельком упомянула какую-то подругу, но я никогда ее не видела.

– Да? – ухватилась я за этот факт. – Что за подруга, как ее зовут, откуда она?

– Ой, я не помню… – протянула Крохалева. – Это уже давно было. Мне кажется, Марианна давно с ней не виделась, потому что никогда об этом не рассказывала. Она в основном с Виталиком встречалась, по вечерам. Или занималась. Она вообще любила учиться, я уже говорила. Вот, на фитнес пошла, а недавно диски притащила, с записями уроков испанского. Изучать, говорит, буду. Я чуть не упала! Говорю – а испанский-то тебе зачем? А она – интересно! Представляете?! У нас и от своих предметов голова пухнет. Одна латынь чего стоит! А тут – испанский!

– Одним словом, она была любознательной, прилежной, довольно-таки смелой, даже на грани авантюризма, умела постоять за себя, – принялась перечислять я качества, которыми можно было «наградить» Марианну.

– Да, пожалуй, так, – согласилась со мной Люда.

– А теперь – очень серьезный вопрос, девочки… – произнесла я, и девчонки сразу состроили серьезные лица. – Из-за чего Марианну могли убить?

Студентки молчали. Потом они вдруг наперебой принялись крутить головами и пожимать плечами:

– Не знаем… Не знаем… – посыпалось с разных сторон.

– А я думаю, что это как-то связано с ее прошлым! – вдруг сказала Люда, возвысив голос.

– Это еще почему? – удивленно воззрилась на нее Наташа.

– Потому что это – единственный правдоподобный вариант. Ну подумайте сами: кто из студентов мог ее убить? Зачем?.. Никто! Виталик? Вообще бред! А больше у нее и не было никого!

– Был еще фитнес-центр, – напомнил ей кто-то из девушек.

– Ну, это ерунда, – отмахнулась Люда. – Там-то она кому могла помешать? И чем? Даже если бы она и там подралась с кем-то, за это не травят ядом!

– Вы знаете, чем ее отравили? – я вгляделась в лица студенток.

– Нет, не знаем. Нам не сообщали, – ответила за всех Люда.

– И последний вопрос: вас никто не расспрашивал о Марианне сразу после ее смерти? Какой-нибудь посторонний человек, не из милиции?

– Нет, – был общий ответ.

– Хорошо. Красный «Рено» не появлялся возле училища или общежития?

Все девчонки опять ответили отрицательно.

– Ну что ж, девочки, спасибо за беседу, – слегка улыбнулась я. – Вы мне во многом помогли. Думаю, теперь расследование пойдет быстрее.

– Вы нам расскажете, кто ее убил, когда все закончится? – наивно спросила Наташа.

– Думаю, вам сообщат, – улыбнувшись чуть шире, сказала я и попрощалась со студентками.

Беседа с Анатолием Лебедевым немного прояснила ситуацию. Я поехала к нему сразу после посещения общежития, без звонка, наугад, так как не знала его номера телефона. Но Лебедев оказался дома. Стройный, довольно молодой еще мужчина, лет тридцати семи, с выразительными глазами, открыл мне дверь, как только я сказала в домофон, что пришла по поводу расследования обстоятельств смерти Марианны Новожиловой.

– Милиция вроде бы уже обо всем меня расспросила, – с порога сказал он.

– Я не из милиции, – не стала я скрывать. – Я частный детектив.