Хрустальный шар судьбы - Марина Серова

– Ну… хорошо, – кивнула та, принимая какой-то неестественно-представительный вид. – Меня зовут Елена, я староста группы.

– Елена Зубанова? – уточнила я, доставая блокнот и также напуская на себя серьезный вид.

Я безошибочно определила, что эта девушка, нацепившая маску преувеличенной важности, из породы людей, кто шутить не любит, и стиль общения с ней должен быть деловым и подчеркнуто официальным.

– Совершенно верно, – кивнула та.

– Меня интересуют события, произошедшие в вашем училище девятнадцатого июня. Проще говоря, что случилось в то утро, ставшее последним в жизни Марианны? Не заметили ли вы чего-то необычного?

Студенты переглянулись. Наконец староста ответила:

– Ничего не заметили, все было, как обычно.

Остальные закивали.

– Наверное, лучше нас вам расскажет Наташа, – робко заметила студентка в халатике, маленького роста, похожая на ученицу средних классов школы.

Ребята обернулись в сторону миловидной шатенки со вздернутым носиком. Та изумленно вскинула бровки, но тут же быстро заговорила:

– Да, мы жили с Марианной в одной комнате, но я тоже ничего необычного не заметила.

– Наташа, вещи Марианны по-прежнему остались в вашей общей комнате?

– Да, только я оттуда переехала. Мне стало немного жутко там жить, – Наташа передернула плечиками и как-то виновато посмотрела на меня.

– Вот что, девушки! У вас занятия на сегодня закончились?

– Да, – подтвердила староста.

– Тогда я предлагаю пройти в общежитие. Те, кто не живет там, могут быть свободны. За исключением… – я сделала паузу и продолжила: – За исключением Кати Переверзевой.

Стоявшая позади всей группы худенькая вертлявая крашеная блондинка моментально вспыхнула и обменялась тревожным взглядом с Леной Зубановой. Староста, однако, взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Хорошо, пойдемте.

– Ребята, – обратилась я к остальным, – если вы все же владеете какой-то информацией о жизни Марианны или о том, что могло послужить причиной ее смерти, поделитесь, пожалуйста, вашими сведениями со следствием.

Студенты молчали.

– Ладно, я на всякий случай оставлю вам номер своего телефона, – проговорила я, доставая блокнот и записывая номер своего сотового, – я намеренно не стала раздавать студентам свои визитки, на которых ясно было написано, что я являюсь всего лишь частным детективом. Пусть думают, что я работаю в официальных органах.

Листок с номером взяла одна из девушек. Потоптавшись, студенты начали расходиться. Осталась лишь небольшая их группа. Вместе с ними я и проследовала к выходу.

До общежития колледжа идти было совсем недалеко, путь можно было проложить и через двор, что мы и сделали. По дороге я отметила, что спавшая было вместе с дождем жара теперь вновь неуклонно набирает обороты. Температура явно повысилась, лужи уже практически высохли, причем после прошедшего ливня стало куда более влажно и душно, воздух был теплым и противным, как в парилке.

Подойдя к зданию общежития, мы поднялись на второй этаж и двинулась по коридору.

– Вот комната, в которой мы жили раньше, – показала рукой Наташа. – У меня остался ключ, я могу ее открыть.

– Да, пожалуйста, – попросила я.

Через полминуты я уже была в помещении, служившем жилищем Марианны Новожиловой на протяжении года. Комната примерно метров восемнадцати, стандартный прямоугольник. Две кровати вдоль стен, друг напротив друга, письменный стол, шкаф. Обстановка небогатая, но жить вполне можно.

«И все же это не идет в сравнение с собственной квартирой, пусть даже в Пензе! – подумала я. – Что же заставило Марианну отказаться от личной жилплощади и перебраться на казенные метры?»

– Вот это – кровать Марианны, – показала Наташа на левую от входа стену.

Мы стояли посреди комнаты, я осматривалась, а девчонки переминались с ноги на ногу. Я отметила, что в их группе не было ни одного парня: по крайней мере, на сегодняшних занятиях присутствовали одни девушки.

– Что же, юноши игнорируют ваше заведение? – чуть улыбнувшись, полюбопытствовала я.

– Просто у нас профиль – акушерство, – пояснила Наташа. – Мало кому из мальчиков это интересно. А в других группах много юношей.

– Ну что, может быть, присядем, чтобы беседовать было удобнее? – непринужденно предложила я.

– Мы можем принести стулья, – сказала одна из девушек, метнувшись к двери. Остальные отправились туда же.

Я подумала, что девчонкам явно не хочется садиться на кровать, на которой спала Марианна. Нелепое суеверие, конечно, но мне, в сущности, это было неважно. Стулья так стулья, хотят – пусть таскают, пока молодые.

Вскоре комната опять наполнилась девушками. Они наконец расселись, причем для меня стула, естественно, не захватил никто, и я уселась прямо на кровать Наташи Крохалевой, наплевав на все условности. В конце концов, это не кровать покойницы!

– Значит, на занятиях ничего необычного вы не заметили? А Марианна не жаловалась на состояние здоровья?

– Нет, она вела себя, как всегда, – сказала Лена Зубанова.

– Как всегда – это как? – решила я подбодрить ее улыбкой.

– Сидела и записывала то, что говорила Ольга Васильевна.

– А в перерыве?

– В перерыве она, по-моему, ни с кем не общалась. Во всяком случае, я с ней не разговаривала.

– В буфет она не ходила, часом?

– Нет, в буфет не ходила, совершенно точно, – ответила Наташа Крохалева. – Я это помню, потому что сама предложила ей перекусить, я встала поздно и не успела позавтракать. А Марианна сказала, что она не голодна.

– Вот как? Значит, она все-таки успела позавтракать? – спросила я. – Наташа, пожалуйста, вспомни все. Что было в тот день, с самого начала. Это очень важно для расследования! Ведь никто лучше тебя не сможет описать то утро.

– К сожалению, я плохо могу его описать, – вздохнула Наташа. – Я же говорю, что встала поздно. У нас консультации должны были начаться в десять, вот я и решила отоспаться. Встала уже в половине десятого и тут же стала краситься. Тут уж не до завтрака было!

На лице Лены Зубановой, напрочь лишенном макияжа, появилась усмешка.

– Марианна где была в это время?

– А она куда-то ушла, еще рано утром, кажется. Я слышала сквозь сон, как она закрывала дверь. И потом мы встретились с нею только на занятиях.

– И ты не спросила ее, куда она ходила? – удивилась я.

– Нет, – Наташа тоже удивилась. – Мало ли куда ей понадобилось отойти? Например, в магазин. Что здесь такого? Марианна вообще была жаворонком, она всегда просыпалась раньше меня.

– А после занятий? Она говорила, куда собирается?

– А вот после занятий она, кстати, пожаловалась на головную боль, – припомнила Наташа. – Еще сказала, что с утра голова у нее болела, но она таблетку приняла, и все вроде прошло. А потом опять возобновилась.

– Таблетку приняла? – насторожилась я. – Где она ее взяла?

– Ой, вот этого я не знаю! Наверное, в аптеке купила, где же еще? – обескураженно предположила Наташа. – И еще она говорила, что устала. Я ей заметила, что это, наверное, нервное, перед сессией. У многих бывает. Даже посоветовала ей никуда не ходить, полежать в комнате. Но она сказала, что только ненадолго съездит и вернется. Но уже не вернулась…

– Куда она поехала, ты знаешь?

– Кажется, к какому-то человеку, с которым она на практике познакомилась. Она на станции «Скорой помощи» практиковалась, а он там работает. Вроде бы он ей что-то обещал дать, для занятий.

– И все? Больше она никуда не планировала заехать?

– По-моему, нет, – сказала Наташа. – Мне, во всяком случае, она ничего не говорила.

«Скорее всего так оно и было, – подумала я. – Марианна поехала прямо к Анатолию Лебедеву, поскольку занятия окончились в час дня, а у него она была в начале второго. В перерыве между консультациями в буфет она не ходила и никаких лекарств не принимала. А это значит, что яд попал в ее организм еще до начала занятий. И все это время, пока она сидела за партой, организм ее подвергался интоксикации. Неудивительно, что под конец консультации она почувствовала себя плохо. Я, правда, не совсем знаю, как действует этот пропанолол, но, может быть, как раз Лебедев сможет мне это объяснить популярно? Все-таки он на «Скорой» работает».

Но пока что следовало продолжить беседу со студентками.

– Девочки, теперь я хочу обратиться сразу ко всем вам, – обвела я взглядом скучковавшихся девчонок. – Что вы знаете о Марианне? Чем была наполнена ее жизнь? Почему она вообще приехала из Пензы? С кем дружила, чем занималась в свободное время? И какие у вас самих есть версии случившегося?

О некоторых из этих пунктов я уже имела кое-какое представление, так как беседовала с Виталиком Черкасовым. Но, во-первых, студентки, жившие недавно с Марианной бок о бок, могли знать куда больше – и потому, что проводили много времени вместе, и потому, что были девчонками. Не всегда мужчине доверишь все секреты, даже если это твой парень. А во-вторых, Виталик подавал информацию, что называется, со своей колокольни. У соседок по общежитию мог быть совершенно иной взгляд на действительность, окружавшую Марианну. И еще мне не давал покоя вопрос о деньгах, полученных Марианной от продажи пензенской квартиры. Куда они могли деться?