Рождественское убийство - Агата Кристи

— Что вы имеете в виду?

— Я хотел бы, чтобы вы, прежде всего, услышали мой рассказ, сэр. Сегодня вечером, около пяти часов, мистер Ли позвонил в полицейский участок Аддлеофилда, и, не объясняя причин, попросил меня зайти к нему в восемь часов вечера. Именно в восемь. Более того, он рекомендовал мне сказать дворецкому, что я, якобы, собираю пожертвования на полицейский приют для сирот.

— То есть, вы хотите сказать, что он подсказал вам благовидный предлог для проникновения в дом?

Начальник полиции подозрительно посмотрел на Сагдена.

— Вот именно, сэр, — ответил тот. — Конечно, мистер Ли — важная персона, и я сделал все так, как он просил. Я пришел сюда к восьми часам якобы для сбора пожертвований на приют для сирот. Дворецкий доложил обо мне и сказал, вернувшись, что мистер Ли ждет меня. Затем он провел меня в комнату мистера Ли, которая расположена на втором этаже, как раз над столовой.

Суперинтендант Сагден помолчал, вздохнул и официальным тоном продолжал:

— Мистер Ли сидел в кресле у камина. На нем был халат. Дождавшись, пока дворецкий выйдет из комнаты, мистер Ли предложил мне сесть. Затем, после некоторых колебаний, он сказал, что вызвал меня по поводу кражи. Я спросил его, что украдено. Он ответил, что у него есть основания полагать, что из его сейфа были похищены алмазы (помнится, он сказал «необработанные алмазы») стоимостью несколько тысяч фунтов.

— Алмазы? Вот как, — заинтересовался начальник полиции.

— Да, сэр. Я задал ему несколько обычных в подобных случаях вопросов, но он вел себя как-то странно и отвечал очень неуверенно. Наконец он сказал: «Вы должны понять, суперинтендант, что я могу и ошибаться». «Простите, сэр, но я не понимаю, — ответил я. — Либо алмазы пропали, либо нет — одно из двух». «Алмазы действительно пропали, — отвечал он, — но не исключено, что это всего лишь чья-нибудь глупая шутка». Это тоже показалось мне довольно странным, но я промолчал. Мистер Ли тем временем продолжал: «Это очень сложно объяснить, но я почти уверен, что взять эти алмазы могли только два человека. Один из них мог взять их ради шутки. Если же сделал второй, то они, несомненно, украдены». Я сказал: «Что же конкретно вы от меня хотите, сэр?». «Я хочу, — быстро ответил он, — чтобы вы, суперинтендант, вернулись сюда примерно через час. Нет, немного позднее, — скажем, в четверть десятого. К этому времени я смогу точно сказать вам, украдены алмазы или нет». Я был немного озадачен. Однако мне пришлось согласиться. Затем я ушел.

— Любопытно… любопытно… очень любопытно, — заметил полковник Джонсон. — Что вы на это скажете, Пуаро?

— Могу я спросить, — сказал Эркюль Пуаро, — что вы сами об этом думаете, суперинтендант?

— У меня были разные мысли, — осторожно ответил Сагден, в задумчивости поглаживая подбородок, — но в целом я пришел к следующим выводам: о шутке здесь не может быть и речи. Алмазы, несомненно, похищены. Старый джентльмен, однако, не мог точно сказать, кто вор. Мне кажется, он действительно подозревал двоих, и один из них — слуга, а другой — член семьи.

Пуаро согласно кивнул:

— Très bien[2]. Да, это объясняет его поведение.

— Отсюда его требование, чтобы я вернулся позднее. За это время он намеревался поговорить с каждым из подозреваемых. Очевидно, он хотел сказать им, что уже поставил в известность полицию, но, ежели похищенное будет возвращено, он замнет дело.

— А если бы его подозрения не подтвердились? — спросил полковник Джонсон.

— В этом случае он, видимо, намеревался передать расследование в наши руки.

Полковник Джонсон нахмурился и подкрутил свои усы.

— Для чего же ему тогда, — с сомнением спросил сн, — понадобилось вызывать вас? Он ведь мог поговорить с ними, не беспокоя понапрасну полицию.

— Нет, нет, сэр. — Сагден покачал головой. — Неужели вы не понимаете, что он не мог блефовать. В противном случае вор сказал бы себе: «Старик не хочет вызывать полицию, а его подозрения мне не страшны». Но представьте себе: старый джентльмен говорит: «Я уже вызвал полицию, суперинтендант только что ушел отюда». Вор обращается с расспросами к дворецкому, и тот подтверждает слова мистера Ли о моем визите. Тогда вор убеждается, что старый джентльмен не шутит и ему не остается ничего другого, как возвратить алмазы.

— Гм, да, — пробормотал Джонсон, — Есть какие-нибудь сведения о том, кто бы мог быть этим «членом семьи»?

— Нет, сэр.

— Никаких улик?

— Абсолютно никаких.

Джонсон покачал головой:

— Хорошо, продолжайте.

— Ровно в четверть десятого, сэр, — продолжал официальным тоном Сагден, — я подошел к дому. Как раз в тот момент, когда я собрался позвонить, изнутри донесся страшный вопль, а затем шум голосов и общего смятения. Я позвонил несколько раз и даже колотил по двери. Мне пришлось ждать три-четыре минуты, прежде чем дверь открылась. Когда лакей, наконец, отворил ее, я по его лицу сразу же понял, что случилось нечто важное. Его всего трясло и сам он напоминал выходца с того света. Он пролепетал, что мистера Ли убили. Я стрелой помчался наверх. В комнате мистера Ли царил дикий беспорядок. Там явно была жестокая борьба. Сам мистер Ли с перерезанным горлом лежал у камина в луже крови.

— Он не мог сделать этого сам? — резко спросил начальник полиции.

— Исключено, сэр, — покачал головой Сагден. — Вся мебель в комнате была перевернута, вазы и украшения разбиты. Все свидетельствовало об ожесточенной борьбе. Кроме того, в комнате не было найдено ничего, что могло бы послужить орудием убийства — ни ножа, ни бритвы, ничего.

— Да, это представляется убедительным, — задумчиво произнес начальник полиции. — Когда вы вошли, кто-нибудь был в комнате?

— Практически все члены семьи, сэр. Они стояли вокруг тела.

— У вас есть какие-нибудь предположения, Сагден? — резко спросил полковник Джонсон.

— Скверное дело, сэр, — медленно произнес суперинтендант. — Я думаю, что преступник — один из членов семьи. Не похоже, чтобы это мог совершить кто-нибудь посторонний. Ему не удалось бы вовремя ускользнуть.

— Как насчет окон? Они были закрыты?

— В комнате два окна, сэр. Одно было заперто на щеколду. Другое чуть приоткрыто внизу, но оно закреплено в этом положении гвоздями и, как я убедился, не открывалось уже несколько лет. Стена под окнами совершенно гладкая, без каких-либо ползучих растений. Вряд ли кто-то мог проникнуть в комнату этим путем.

— Сколько дверей в комнате?

— Только одна. Комната находится в конце коридора. Дверь была заперта изнутри. Когда раздался шум борьбы и предсмертный крик старика, и все бросились наверх, им пришлось взломать дверь, чтобы проникнуть внутрь.

— И кто же был в комнате? — резко спросил Джонсон.

— В комнате никого не было, — мрачно ответил Сагден, — за исключением мертвого старика, который был убит буквально за несколько минут до этого.

VII

Некоторое время полковник Джонсон молчал, в изумлении уставившись на Сагдена.

— Вы что же, — выпалил он, — хотите уверить меня, суперинтендант, что мы имеем дело с одним из этих многократно описанных в детективных романах случаев, когда убийство каким-то сверхъестественным образом совершается в запертой комнате?

— Не думаю, чтобы дело обстояло так уж плохо, — слегка усмехнулся в усы Сагден.

— Самоубийство, — забормотал полковник Джонсон. — Это непременно должно быть самоубийство.

— Но где же орудие, в таком случае? Нет, сэр, самоубийство исключается.

— Тогда как же исчез убийца? Через окно?

— Готов поклясться, что нет, — покачал головой Сагден.

— Но вы же сами говорите, что дверь была заперта изнутри?

Суперинтендант кивнул. Он достал из кармана ключ и положил его на стол.

— Отпечатков пальцев на нем нет, — объявил он, — но взгляните на него повнимательнее, сэр. Вот вам увеличительное стекло.

Пуаро наклонился вперед и вместе с Джонсоном исследовал ключ.

— Вот оно что! — воскликнул начальник полиции. — Теперь я вас понимаю. Эти едва заметные царапины на конце бородки! Вы видите их, Пуаро?

— Да, да. Насколько я понимаю, это означает, что ключ был повернут снаружи с помощью специального приспособления, а впрочем, это можно было проделать и обычными узкими щипцами.

— Да, я согласен с вами, мистер Пуаро, — кивнул Сагден.

— Следовательно, целью убийцы было выдать свое преступление за самоубийство, совершенное в запертой комнате без свидетелей.

— Вне всякого сомнения, он хотел именно этого.

— А этот ужасный беспорядок в комнате? — недоверчиво покачал головой Пуаро. — Он, по вашим словам, сам по себе исключает мысль о самоубийстве. Убийце следовало бы прежде всего привести в порядок комнату.