Боб - Вячеслав Кузин

 - Обалдеть! – заплохело Грюнде. – Ты, что ж меня, клоп скипидарный, сдал-то?

 - Ты же сама намекала, что муки совести хочешь ослабить, – проблеял отрядный врач.

 - Я щас пальцы на твоей шее забуду ослабить. Без всяких намеков!

 - Ну-ка разошлись! – закричала взбешенная Катарина.

 - Куда? – опешили ловчие.

 - Рапорты составлять! Расслабились они! Нет, вы только гляньте – «Она традиционно пила до утра»! Я вам устрою летние каникулы! Гавайский серфинг на акульих спинах хотите? Будет! Только без Гавай!

 Разъяренная предводительница ловчих выбежала из комнаты, хлопнув напоследок дверью так, что с подоконника за окном вспорхнули голуби. Борк, все это время вальяжно наблюдавший за драматическим развитием событий, лишь философски подвел общую черту:

 - Мда-а-а…

 - Что мда? Что мда? – попыталась построить оборону Гренадерша.

 - Заткнись, – коротко «успокоил» ее психолог отряда.

 - И что, вот так запросто каждый может позвонить на вашу планету? – заинтригованная Юляша крутилась вокруг Катарины, набиравшей номер на телефонном аппарате, принадлежавшем семейству Жихиных.

 - Да.

 - И какой у вашей планеты номер?

 - Не знаю, – продолжала нажимать клавиши Ката.

 - А говорите, что можете позвонить, – не унималась девочка.

 - Я папе своему звоню, а не целой планете. И у меня не планета, а мир. Миры от планет отличаются. Структурно и морфологически. Понятно?

 - Нет, не понятно. Разве можно позвонить с планеты в мир? Думаю, даже с планеты на планету – это затруднительно. Нет, теоретически, конечно, возможно. Кабель, там, самый длинный в мире протянуть. Но на практике – у вас шансов нет. Можете даже у Григория Перельмана спросить. Он умный.

 - Нет, значит нет, – отмахнулась Катарина. – Разговор окончен. Тем более, что мне совершенно некогда сейчас болтать.

 - Хорошо, допустим, я вам поверила, – поспешила вновь ухватиться за нить беседы Юляшка. - А какой номер у вашего папы?

 - Длинный.

 - Какой?

 - Юляш, может быть ты еще молока с сахаром хочешь?

 - Да кто вам, теть Кать, сказал, что подслащенное молоко – это праздник для вкусовых рецепторов?

 - Не знаю… В журнале каком-то вычитала… - рассеяно ответила ловчая, услышав гудки.

 - Это вы про сгущенку, наверное. А то, чем вы меня тут напичкать пытаетесь, чувствую, вызовет скоропостижный понос даже у видавшего виды таракана.

 Наконец гудки в трубке прекратились. Ката приложила указательный палец к губам и, сдвинув брови, взглянула на разошедшуюся девочку:

 - Т-с-с! Алло, папа? Привет! Это я! У меня… точнее, у нас проблемы…

 - Немедленно домой! – лоб Папсика покрылся испариной. – Это приказ! Ты даже не представляешь, к чему может привести твое неповиновение!

 - Папа! – глухо и тревожно отозвалась трубка голосом любимой дочери. – Что ты говоришь? Здесь Серафим лежит - не живее трухлявого бревна, а ты «домой»!

 Папсик промокнул лоб носовым платком и посмотрел на свой невольно сжавшийся кулак – Шо зашел очень далеко.

 - Почему ты молчишь, папа? – вновь позвала трубка голосом Катарины.

 - Я выезжаю! Оставайся на месте!

 - Ты что задумал? Ты уже сколько на Земле не был? Вечность! А у тебя спина, кобчик!

 - У всех кобчик, – на прощание напомнил ученый.

 Положив трубку, он направился к картине, висящей на стене кабинета. Сняв порядком запылившуюся раму, за которой оказался вмурованный сейф, Боб смахнул скопившуюся пыль с ручки хранителя его секретов:

 - Даже не думал, что так скоро снова открою тебя.

 Перевязанная голова Хвостова участкового терапевта почему-то не убеждала.

 - Зачем голову замотали?

 - Я же вам пытался рассказать – когда со мной выходят на связь, то она начинает гудеть, как дюралюминиевый колокол. Вот так - у-у-у!

 - Кто «выходят»?

 - Голоса в голове! Кто же еще!

 - Ах, ну да! Кто же еще!

 - И плечо вы мне совсем не посмотрели, – пожаловался Хвостов, который к моральной потере большой и чистой любви в лице Марго, получил какую-то экзотическую контузию от странного вида библиофила. - И легкие не прослушивали, – продолжил нытье Костя. – А, может быть, этот тип меня какой-нибудь тяжелой энергией заразил?

 - Ага! – поддержала врач. – Взял тяжелую энергию и раз - прямо по темечку!

 - Вы меня за вруна держите? А зря! Видели бы вы, как у того парня из бока пар валил! Гейзер прямо! Ну, вижу, что он к нам движется, – мягко перешел с жалоб на воспоминания Хвостов. - Я Марго намекнуть пытаюсь – давай, мол, на позже семейные разборки отложим, а она глазки закатила, платочек приготовила, – слушает. А тип уже с нами поравнялся. И руку ко мне тянет!

 - Тянет? – фальшиво изобразила интерес врач.

 - Ну, да! Типа, мальчик, дай монетку. Я ему машу – уйди!, а он не слышит.

 - И что? – решила убыстрить повествовательную процедуру врач.

 - Ну, ничего! Схватил он меня за локоть, да как врежет все двести двадцать по полной – свежачком, как из розетки! Меня аж на койку откинуло!

 - На какую койку? – устало переспросила служительница Эскулапа.

 - Которая дома у меня! – вошел в азарт Хвостов. – А как еще объяснить, что после такого удара, как предполагаю, тяжелой энергией, я дома очнулся? Не Марго же меня через полгорода на себе тащила? Хотя может… Она сильная. Нет, вряд ли. Мы с ней рвать в тот день решили.

 - Вы были у психиатра? – не дослушав монолог до конца, решила прервать Костю врач.

 - Я-то был, а вот психиатр – нет, – захорохорился Хвостов. – Ему ведь ясно сказано было – у меня в голове кто-то разместил переговорное устройство. А он мне что? - «Валериану пробовали употреблять?».

 - Так значит, не пробовали? – уточнила терапевт.

 - Разве ж в этом дело? Во-первых, я никому не давал согласия на монтаж этой штуки у меня в голове! Во-вторых, штука все время со мной разговаривает, требует какой-то связи, плачет и просит какую-то агорию! Я ей где в три часа ночи агорию искать должен? В-третьих, я думаю, что говорилка попала ко мне под черепную коробку по ошибке и была предназначена для очень секретного агента!

 - В-четвертых, я выписываю вам повторный визит к психиатру, – врач уже что-то быстро и размашисто чиркала на своем листочке.

 Написав, она протянула направление Хвостову и приказала:

 - В сорок пятый кабинет!

 - Прсты…нкуидррпт… ться… зав… отдрова… - попытался тут же прочитать накарябанное врачом Костя. – А сколько берут переводчики с докторского, не подскажете?

5 глава

 Академик направился к картине, висящей на стене кабинета. Сняв порядком запылившуюся раму, за которой оказался вмурованный сейф, Боб смахнул скопившуюся пыль с ручки хранителя его секретов:

 - Даже не думал, что так скоро снова открою тебя.

 Кажется, Джарк был до сумасшествия рад такой желанной свободе. Он с писклявым лаем нарезал круги вокруг Боба и, играя, не давался в руки.

 - Прекрати! – сердился на него взопревший от усилий академик. – Или ты будешь снова заперт в сейфе! Сейчас же – в контейнер!

 - Ну, ты, монстр, отец! – лишь тявкнул Джарк и, в очередной раз, ускользнув от рук негодующего Папсика, что есть мочи кинулся под стол. – Я столько времени томился в неволе, а ты – в контейнер!

 - Зарекался же, не выпускать его! – в сердцах топнул ногой старик. – Ну, подожди – если я тебя поймаю, то!..

 - То что? – лихо затормозил перед преградившим дорогу хозяином и мгновенно дал задний ход песик.

 Финт удался и он, довольный своей удалью, отбежал за ножку кресла, где остановился, виляя пыльным хвостом, как бы приглашая Боба еще раз померяться силами.

 - Ты вызываешь меня на бой? – начал выходить из себя академик.

 - Выбирай дистанцию для дуэли, папаня! – тявкнул Джарк. – Может быть, марафон? Я могу дать фору – буду бежать на передних лапах. Ха-ха-ха!

 - Сынок! – тяжело и грозно выдохнул Боб. – Во-первых, мы как-то договаривались, что я не папаня. Во-вторых, если ты сейчас же не прыгнешь в контейнер, то я обещаю, что повешу тебя на тесемке от твоей медали за первое место по марафонскому убеганию!

 - Сразу, повесит! – оскорбился песик. – Сам меня придумал, а теперь издевается!

 - На место! – грозно скомандовал Боб и указал на контейнер. – У меня совершенно нет возможности и времени, чтобы устраивать с тобой дружеские пробежки. И если я выудил тебя на свет, то тому есть очень веские причины. Очень веские!

 - Ну, да, – понуро опустив голову, согласился Джарк. – Я ведь отрез ткани, созданный только для смертельно опасных миссий. Зачем куску материи свобода? Общение? Вечеринки на открытом воздухе? Ванна с пузырьками? В конце концов, зачем поздравлять тряпочку с днем зарождения? Это же смешно!

 - Каким таким днем? Не педалируй мою жалость. Прекрати! Ты появился на свет в другой день!