Последний - на Арлингтонском кладбище - Джозеф Димона

— Невероятно. Бессмысленно. Какое отношение имею я к Кеннеди?

— Вот и давайте поговорим об этом.

— Но что…

— Мистер Медуик, между нами шестерыми существует какая-то связь. Фамилии эти не случайны; проверка показала, что все шестеро из намеченных жертв работали в администрации Кеннеди, но лишь на самых низких должностях. Никто не был значительным ни в каком смысле. И все же.

— Чего вы от меня ждете?

— Расскажите своими словами, что вы делали при Кеннеди; кто ввел вас в правительство; почему вы занялись политической деятельностью; все, что сможете припомнить, что может иметь отношение к угрозе смертью более чем десять лет спустя. Помогите мне найти эту связь…

14

— Ну так вот, — сказал Медуик, — я был одним из первых. Одним из вдохновенных.

— Что это означает?

— Какой-то репортер, кажется, Мерримент Смит, писал о съехавшихся в Вашингтон в шестьдесят первом… минутку, я попытаюсь вспомнить: «…вдохновенные, загадочные, с потрясающими идеями». Что-то в этом роде. Я жил в Джорджтауне с тремя другими выпускниками Гарварда, и мы называли себя «вдохновенными». Нам нравилось звучание этого слова.

— Кто перетащил вас в Вашингтон?

— Никто. Приехал сам. Сказать по правде, тогда я весь горел. Я был вдохновенным. Друг моего отца знал кое-кого в госдепар…

— Кто он?

Медуик встал, радуясь возможности разрядить напряжение.

— Вы не против, если я налью себе еще? А вам?

Он снова подлил в стаканы, стараясь не терять самообладания.

— Джордж Болл. До тех пор я ни разу не встречался с ним. Обыкновенный служащий. Я сказал ему, что хочу сдать экзамены для службы — за границей. У меня было смутное желание работать в какой-нибудь африканской стране или в развивающемся государстве. Я хотел внести свой вклад, тогда эти слова были у всех на устах. — Медуик улыбнулся воспоминаниям… — Внести свой вклад. Каждый из нас стремился к этому.

— Ну и что?

— Ну, и я провалился на экзамене.

Наступило молчание. Медуик отхлебнул виски и продолжал:

— Я уже хотел уезжать из Вашингтона, когда один из моих соквартирников, Джо Форстер, был вызван для беседы в ЦРУ. Им был нужен человек, хорошо владеющий испанским. В Гарварде я специализировался по испанскому. Меня взяли на службу.

Заметив на лице Уильямса внезапное удивление. Медуик сказал:

— Я думал, вам это известно. Вы не просматривали досье?

— Пока нет, — сказал Уильямс, но этот вопрос вывел его из равновесия. Нужно будет немедленно просмотреть досье всех пятерых. Если они одновременно служили в ЦРУ, что не исключено, масштабы угрозы увеличивались во много раз. Палестинцы, кубинцы, израильтяне, южноамериканцы, бывшие агенты, недовольные военные…

— Долго вы там работали?

— Семь месяцев, — ответил Медуик. — Начал как аналитик седьмой ступени, потом прошел курс подготовки «привидений». Обычная история. Вдаваться в подробности, очевидно, незачем?

Но Уильямс ответил не сразу. Он снова подумал о том, что нельзя будет разыскать неизвестного убийцу, не зная его мотивов.

— Послушайте, — сказал он Медуику, — когда мы закончим, я попрошу вас записать фамилии и адреса всех, с кем вы имели дела или поддерживали знакомство в Вашингтоне, начиная с троих ваших соседей по квартире и включая каждого, с кем вы тесно общались по работе. А теперь расскажите мне о своей службе в ЦРУ.

— После ЦРУ я два года работал помощником сенатора Фулбрайта, — сказал Медуик.

— Сперва о ЦРУ.

— Но я пробыл там только семь месяцев и, за исключением одной недели, лишь перекладывал бумаги и переводил кое-что с испанского.

— В том числе и то, что касалось Кубы?

— Да.

— Расскажите о той неделе, — сказал Уильямс.

15

Написанное от руки письмо, доставленное курьером из Белого дома заместителю начальника южноамериканского отдела ЦРУ:

«Белый дом

Вашингтон

10 февраля 1961 года

Дорогой Билл

Все системы действуют, однако Дж. Ф.К недоволен ситуацией. У него такое чувство, будто Айк подложил ему свинью. Военные ежедневно убеждают его, что это будет всего трехдневная операция и волноваться нечего, но здесь все уверены, что они, как всегда, выдают желаемое за действительное.

Президент попросил меня связаться с кем-нибудь из Департамента Грязных Дел в вашем управлении, и я сказал ему, что доверяю тебе. Речь идет о путешествии к нашим друзьям в Гватемалу. В самом ближайшем времени. Сможешь?

Джордж Лэтем, специальный помощник».

13 февраля 1961 года Томас Медуик, вызванный в кабинет своего начальника Уильяма Керрвуда, обнаружил там худощавого, интеллигентного вида человека с редеющими волосами, в очках. Керрвуд представил его как Джорджа Лэтема, одного из помощников президента.

— Ваш инспектор утверждает, что вы говорите по-испански, — сказал Керрвуд.

— Испанский — моя специальность. Отец занимался импортом в Южную Америку, и предполагалось, что я возьму на себя ведение дел.

Керрвуд был отставным полковником до мозга костей. Он позволил себе задать еще один вопрос, хотя его нисколько не интересовали дела этого мальчика на побегушках.

— Почему же вместо этого вы работаете у нас?

— Отец принял несколько ошибочных решений, и его предприятие лопнуло.

— Об этом пока хватит. Вы решили работать здесь?

— Да, сэр.

— Но вы пока проходите обучение? Еще не получили должности?

Медуик пришел в замешательство, но постарался ответить по-военному четко. В ЦРУ все было по-военному.

— Я еще прохожу обучение, сэр. Но уже освоился с делом.

— Вижу, я выражаюсь не совсем ясно, — сказал Керрвуд. — Меня интересует, можно ли прихватить вас в небольшое путешествие. Нам нужен переводчик всего на одну неделю. Мы сейчас не можем взять кого-то из штатных переводчиков, они и так уже запаздывают на три недели, поэтому…

— Я буду очень рад поехать, — сказал Медуик. (Черт возьми! Неужели его собираются забросить куда-то за границу? Всего после трех недель обучения, да и то не по курсу особых агентов?

Керрвуд, очевидно, разглядел недоумение на его лице, потому что улыбнулся.

— Вы отправитесь с нами, мистер Медуик. Небольшая дипломатическая миссия, и только. В Гватемалу.

— А что там такое? — выпалил Медуик.

Керрвуд с Лэтемом переглянулись и рассмеялись.

— Видишь, Джордж, — сказал Керрвуд, — сказать, что мы плохо храним секреты, ты не сможешь.

Тут впервые заговорил Лэтем:

— Мы обучаем там кубинских беженцев. Для вторжения на Кубу. Только вторжения может не получиться.

Медуик промолчал, но выражение его лица сказало им все.

Лэтем повернулся к Керрвуду.

— Я думаю, мистер Медуик будет превосходным переводчиком. Никаких пристрастий ни к той, ни к другой стороне из-за отсутствия информации. Пусть так все и остается.

Сержант ВВС потряс Медуика за плечо.

— Идем на посадку, сэр.

Медуик, помигивая, выпрямился. В военном самолете С-47 было темно, прохладно.

Впереди на одном из кресел Лэтем, включив светильник, читал донесения.

Медуик все еще удивлялся, что он, Лэтем и Керрвуд были единственными пассажирами громадного самолета. Потянувшись, он снова ощутил восторг приключения, потом взглянул в маленький иллюминатор на темные тучи, яркую луну и мерцающие вдали огни, должно быть, Гватемала-сити.

Рев двигателей ударил ему в уши, самолет медленно развернулся, стал снижаться, и внезапно Медуик увидел красные и зеленые огни посадочной полосы. Но она находилась далеко от огней города; собственно говоря, они исчезли с горизонта, когда самолет снизился. Колеса коснулись полосы, самолет встряхнуло, и послышался визг шин. Потом, когда двигатели перевели на реверс, чтобы снизить скорость пробега, раздался пронзительный свист. К Медуику кто-то подошел.

— Удалось вздремнуть?

Это был Керрвуд. В тусклом свете он выглядел осунувшимся. Медуик кивнул.

— Хорошо, — сказал Керрвуд. — Теперь, может, спать не придется трое суток.

Самолет остановился неизвестно где. Медуик не видел ни строений, ни контрольной башни; непонятно было, как только удалось посадить этот громадный самолет. Он отстегнул привязной ремень, взял чемодан с полки и направился к выходу. У двери его остановил второй пилот. Через несколько секунд командир экипажа обернулся и сказал:

— Все в порядке.

Должно быть, он услышал в наушниках сигнал, но Медуик начал понимать, что попал в мир, где все распланировано и о котором знать ему ничего не положено. Второй пилот распахнул дверь и сказал Керрвуду:

— Желаю удачи, сэр.

— Благодарю, капитан.

Три человека спустились один за другим по складному трапу — Медуик шел последним.