Штаны - Сергей Сергеев

Сергей Сергеев

Штаны

Глава 1. «Живая» ткань

На Москву опустился туман. За окном промелькнула излучина реки, из которой чудесным образом испарился силуэт недостроенной высотки. Циклопические контуры с зияющими окнами и пустыми проемами, продуваемыми всеми ветрами, стерла добрая рука невидимого волшебника.

Здание университета оторвалось от земли и лишилось верхних этажей, растворившихся в зыбком воздухе.

– Самолет-то взлетит? – скептически поинтересовался президент, с неохотой отвернувшись от завораживающего пейзажа.

– Не в такую погоду летали, – бодро заверил руководитель кремлевской администрации Дюк, получивший аристократический титул за приглушенную куртуазность в старопетербургском стиле.

Он старательно подсовывал шефу документы в надежде, что первое лицо успеет просмотреть бумаги и начертать высочайшие распоряжения до отлета в далекий и, как предупреждали, чрезмерно жаркий Сингапур.

– Туман, – многозначительно сообщил верховный жрец, незаметным жестом отодвигая бумаги и таким образом ловко уклоняясь от служебных обязанностей.

– Да. Снег обещали. Уже ноябрь. Пора вроде.

– Никакого снега, туман.

– Указ об отставке главного предсказателя погоды уже подписан.

– А может, еще и выпадет. К вечеру.

Помолчали.

Президент не мог и не хотел отрываться от картинок за внешними пределами металлической капсулы «членовоза», мчащегося в аэропорт.

Суконный язык казенных бумаг и нереальная красота, облаченная в ватный, вязкий, густой туман, не дружили, не ладили и не совмещались друг с другом. Волшебство отвергало повседневность. Либо одно, либо другое.

«Надо же! Природа не терпит середины. Даже в этом. Ничего не поделаешь».

– На месте посмотрим, время еще будет, – пообещал президент.

Дюк тяжело вздохнул – подсунуть не удалось. Сложил белеющие в полумраке бумаги и бросил их в папку. Притулившись на коленях, она своим несчастным видом сочувствовала и сопереживала: «Опять не успеем, а жаль».

Как поднимающаяся перед броском кобра, нить вытягивалась из упругой массы. Перед тем как она станет тканью, ее опрыскивали маслянистой жидкостью, слегка вспенивающейся, а затем исчезающей.

Перед экранами застыли чем-то похожие друг на друга мужские силуэты.

– Состав не улетучивается? – спросил брюнет в темно-синем костюме и дорогом галстуке, смахивающий на чиновника или банкира. На плечи он набросил белый халат.

– А с какой стати? Полностью пропитывает ткань. И почти сразу высыхает, – пояснил более высокий, широкий в плечах мужчина, поправляя очки в роговой оправе.

Судя по уверенным жестам и свободной манере держаться, он и был хозяином кабинета. Это подтверждала табличка на рабочем столе: «Громов Петр Аркадьевич, заместитель директора института биотехнологий»[1].

– Я думал, это сложнее, – разочарованно заметил Игорь Ратов, выступающий в роли гостя.

Он не виделся с Громовым почти полгода, и вот довелось пересечься по служебной необходимости. Конечно, тревожили сомнения, а не вызовет ли встреча раздражение и зудящую неприязнь, которых Громов в общем-то не заслуживал.

Примерно полгода назад у него случилась скоротечная любовь с Марикой, в то время невестой, а ныне юной супругой Ратова. Но ведь Громов спас ее в экстремальной ситуации, которая могла закончиться похищением и, возможно, физическим устранением. Заодно он крепко выручил и самого Ратова.

Конечно, Игорь был за это благодарен, но временами его душила горечь обиды, поднимающаяся, словно черная грязь со дна болота.

К счастью, воссоединение друзей прошло легко и естественно, чему Ратов был рад. Но голова действительно болела. Перебрал накануне. Может, именно потому, что с волнением ждал встречи, которой и хотел, и одновременно опасался. Вообще, надо бы завязывать с выпивкой. А то без стакана коньяка или виски на ночь уже и заснуть трудно.

– Технология практически не отличается от ткацкого производства, – терпеливо пояснял Громов. – Все дело в присадках. Пропитать нить можно любой жидкостью, любым лекарством.

– Или ядом? – тяжело вздохнул Ратов. – Вчера побывал в новом ресторане приятеля на Пречистенке. Кормит вкусно. Но главное – вид из окон и дизайн. Как удалось такое место оторвать! Успех гарантирован.

– Бледно выглядишь. Устал?

– Потом еще поехали в ночной клуб. Не надо было, – простонал Игорь.

– С Марикой? – поинтересовался Громов.

«Не забыл ее! Вон как глазами сверкнул. Странно, но меня это даже не раздражает. По причине отравления организма», – подумал Ратов.

– Марика не смогла. Да и компания подобралась чисто мужская.

– Как она поживает? – не удержался от вопроса Громов.

– Как поживает? Нормально поживает, – проворчал Ратов, давая понять, что не настроен обсуждать свою личную жизнь.

Петр вправе думать что угодно. Для него эта сфера закрыта, а так будем дружить, конечно. «Любовная история», приключившаяся на Сахалине, осталась в прошлом.

Проехали!

– Да, совершенно верно, – безмятежно продолжил Громов. – Пропитать нити можно любым составом. Цель – сконструировать ткань, воздействующую на биохимические процессы в организме человека. В этом своеобразие метода.

– На Нобелевскую потянет?

– Создание «умных» тканей можно сравнить с изобретением антибиотиков и ядерной бомбы. Но каждое сравнение хромает.

– Значит, не бомба. Это успокаивает. И получится?

– А то! – уверенно сказал Петр. – Уже получилось.

Обстановка президентского кабинета в здании пассажирского терминала не оставляла никаких лазеек, чтобы отвлечься от чтения документов и исполнения других не менее важных государственных дел. На стене, прямо над креслом, посетители могли видеть герб страны. Он словно предупреждал о неполном служебном соответствии.

Обстановка напоминала Кремль. Как будто и не выезжали. Промелькнувшие за окном пейзажи и туман остались в прошлом – зыбким и случайным наваждением.

За столиком напротив, по правую руку, устроился Дюк, слева расположился начальник контрольного управления кремлевской администрации Червоненко, полнеющий красивый мужчина с крупным волевым подбородком и жестким взглядом, в прошлом сокурсник президента на юридическом факультете универа. Его не без оснований считали одним из ключевых игроков в личной команде главы государства.

Собрались все свои. В кабинете стало как-то особенно уютно, комфортно и даже безмятежно. Но нужно исполнять распределенные роли. И никуда от этого не денешься.

– Подготовьте документы по госкорпорациям. Я сказал вчера в послании, что они будут закрыты или преобразованы в акционерные общества. Никаких недопониманий быть не может. Все предельно ясно.

Дюк и Червоненко дружно кивнули.

– Вопрос принципиальный, – не успокоился президент. – Возьмите на контроль, чтобы бюрократы не замотали. Много умельцев развелось – спускать на тормозах. Ни мозгов, ни совести. В случае чего – по рукам! Проверьте проекты распоряжений. К моему возвращению все должно быть готово. И будем запускать.

Он демонстрировал озабоченность, но выглядел расслабленным и довольным. Сердце грела уверенность, что без конфликтов и ненужного напряжения, изящно, как блестящую шахматную партию, удалось разрешить важнейшую проблему – очертить, разграничить, окружить красными флажками границы деятельности Кремля и правительства.

Пусть Белый дом тянет «старую экономику», а у президента и его администрации другое предназначение – модернизация всей страны. Другими словами, Кремль будет заниматься стратегией, а правительство – текущим управлением.

Так и должно быть. Не отвлекали бы еще на форс-мажор. Там ухнет, здесь жахнет – и все по причине скудоумия и воровства. Только хочешь заняться чем-то реально важным, тут же случается катастрофа.

Как нарочно.

– Покажи отклики на мое послание, – президент повернулся к Дюку, который моментально, словно козыри из колоды, метнул на стол пачку документов, наконец-то облегчив свою многострадальную папку.

Совсем свежие, горячие. Калачи из печи. И чернила не успели просохнуть.

– Посмотрим, – президент пробежал по диагонали информационные сводки и не удержался от недовольной гримасы.

«Весь мир аплодирует, это понятно. Всегда так пишут. Но вот это что такое? Подсовывают одну и ту же мысль. Причем разные ведомства. Сговорились? Диагноз российским проблемам, видите ли, поставлен, но лекарство не найдено. Он что, врач? Микстуру должен выписывать? Не чересчур? А может, и правда – подделали реакцию. Везде нынче химичат. Нужно подумать».

– Фондовый рынок отреагировал?

– Вчера российские акции подешевели, – смиренным голосом доложил Дюк. – Появились сообщения о безработице в США. Не очень радостные – рынок тут же отреагировал.

– Нас каким боком это касается? Не успели прочитать послание? Разница во времени сказалась? А что сегодня? – спросил президент.