Высокое напряжение - Андрей Кивинов

Ломать голову над тем, как бы раскрыть убийство, Вовчик не собирался. Потому что дельце было из разряда нераскрываемых. Абсолютно нераскрываемых. К сожалению, нераскрываемых. Но проверку надо встретить во всеоружии. И быть готовым к приятным неожиданностям, возникающим при проведении таких проверок. Иначе можно получить по голове от ближнего и дальнего начальства. Не за то, что не раскрыл, а за то, что странички не подшиты.

Но прежде всего – сроки. Дело должно быть заведено в срок, о чем оперы в пылу борьбы забывали и расплачивались за свою забывчивость в ходе проверок.

Проверки же сами по себе не возникали, они приезжали, когда наверху происходило перераспределение портфелей. А перераспределение портфелей, зараза, почему-то случалось именно в тот момент, когда у Вовчика не были подшиты дела, не пронумерованы странички и нарушены все сроки. Поэтому, следуя в обратном направлении, можно сделать вывод, что, будь сроки и странички в порядке, не будет проверок, а не будет проверок, не будет и портфелей. Все дело в страничках. Значит, иголку в руки и вперед.

Сергей остановился на площадке в поисках ключа. Автоматическое похлопывание по карманам. Ага, вот он. Открыл двери, вошел в темноту прохладной прихожей, зажег бра, скинул уже разносившиеся туфли и посмотрелся в висевшее в коридоре зеркало. Ничего видок. Срочно в душ. Жарища, как в Африке. Но это лучше, чем питерские дожди. Мать узнает, не поверит, что на севере можно так загореть.

Сергей прошел в комнату, стягивая на ходу галстук, и там упал на диван, минуту-другую решив посидеть и перевести дух.

Пока все идет отлично. Как у компании «Хопер», рекламу которой крутят без перерыва по радио. Красногорскую керамику удалось довольно быстро пристроить, благодаря дешевым ценам. Да еще и не в одно место. Поэтому можно рассчитывать на премию и дальнейшее сотрудничество.

С компьютерами поначалу было сложнее, ввиду огромного количества фирм и компаний, торгующих этим товаром. При таком выборе можно было поискать партнера ненадежней и подешевле. Но сейчас все позади. Договор на столе. Из Красногорска вот-вот должны перевести деньги на счет питерской фирмы. Осталось дождаться их прибытия, проследить за отправкой компьютеров и с чувством выполненного долга возвращаться домой.

Сергей достал из брюк бумажник, пересчитал оставшиеся деньги и бросил его рядом с собой. Сумма позволяла ему немного расслабиться для собственного удовольствия. Как минимум неделю он проведет в вынужденном безделье, ожидая безналичного перевода. А в Питере есть где потратить денежки. Завтра, к примеру, стоит завернуть в ночной клуб. Потом прогуляться на катере в Петергоф, отдать дань царским архитекторам. Отметиться, как говорится.

Потом… А, чего загадывать! Это не Красногорск с двумя кинотеатрами и одной шашлычной-рестораном, постоянно занятой из-за проведения всяких мероприятий – начиная от свадеб и заканчивая поминками.

Сергей покрутил плечами, бодро поднялся и подошел к столу еще раз взглянуть на контракт. Контракт был в нескольких экземплярах, вернее, с него было снято несколько ксерокопий.

Стоп. Основной лист лежал вчера сверху, над копиями. Ну да. Вечером он аккуратно сложил документацию и скрепил канцелярской скрепкой. А сейчас наверху копия. Странно. Хотя, может, он забыл что-то?

Сергей несколько секунд постоял у стола, рассматривая документы. Вот спецификация, она точно лежала под основным текстом. А сейчас? Вообще Бог знает где. Факс на перевод денег тоже в другом месте.

Он повернул голову и окинул взглядом комнату. Все вроде бы в порядке. А, ладно. Это от жары, наверное. Какая разница? Бумаги целы, вещи тоже. Стало быть, сам переложил утром. Да и кто сюда мог прийти? Хозяйка за городом, на даче. Значит, сам.

Сергей бросил на стол документы, достал из тумбочки полотенце и отправился в душ.

– Нет, мистер, зря мы все-таки не подкинули тебе «фиников». Плохой ты мужик. Гниловатый.

– Да я забыл просто. Правда. Попробуй все упомни.

– Чего-чего? Ты что, управляющий «Асторией»? Забыл! Скажи лучше, сдрейфил. Значит так, склерозник, слушай внимательно. Предыдущий разговор был последним, когда ты мог что-то там забыть. Если и сейчас начнутся перебои с памятью, то отправишься исправлять ее в санаторий. Куда-нибудь в Обухове. Статью вместе придумаем. Будешь там койки сдавать приезжим. Согласен? Очень быстренько могу устроить. Не веришь?

– Вы все можете.

– Можем. Не все, но это можем. Так что не искушай судьбу.

Паша ногой подвинул кухонную табуретку и уселся поудобнее.

– Давай, мистер квартирный бизнесмен. И с подробностями. Базар между нами, если дрейфишь.

Николай Филиппович посмотрел на пустую стену своей девятиметровой кухни.

– Они в мае, кажется, останавливались.

– Опять кажется?

– Ну да, в мае. Я, собственно, тогда постоянно на даче не жил. Одну комнату только сдавал. Объявления повесил. Вот они и пожаловали. Два парня лет по двадцать.

– Что значит два парня? А имена, фамилии?

– Честно не знаю. Одного, кажется, Витей звали, с которым я договаривался. Ага, Витей. Второго… Не, не помню. Да они и немного жили. Всего неделю.

– Что ж так?

– Откуда мне знать?! Захотели – съехали. Правда, на месяц договаривались целый. Мне снова клиентов пришлось искать. Вот Марат после них и въехал.

– Что ж ты, мистер, про них сразу не сказал?

– Говорю ж, забыл…

– Я так чувствую, в следующий мой визит ты еще кого-нибудь вспомнишь. Какого-нибудь дядю Васю с Украины.

– Больше никого не было. А потом, они ж в мае жили, а парня сейчас убили. Они-то тут при чем?

– Твое дело вспомнить про них, а при чем они или нет, мы судить будем. Знаешь, дядя, кого ты мне напоминаешь? Быка, которого ведут на бойню, но который думает лишь об одном – почему сегодня он не получил свою порцию сена. Так вот, ты сейчас думаешь, поскорей бы тебя оставили в покое и не мешали возиться на участке со своей клубникой. А поэтому, чем меньше ты скажешь, тем меньше нежелательных последствий и тем быстрее ты поедешь на дачу. А так брякнешь что-нибудь невпопад и раскаивайся потом.

Потому что страшно. Верно, сейчас страшно. Я могу тебя понять. И других понимаю. Тех, кто помалкивает. Но не забудь, дядя, что твой страх порождает безнаказанность других, а безнаказанность порождает беспредел. Который по тебе же завтра и ударит. Все в этом мире связано тонкой ниточкой. И ничего не возникает на пустом месте.

– Да, я понимаю.

– Ни хрена ты не понимаешь. Ты бык, дядя, бык, которого рано или поздно поведут на бойню. Чей это шприц? Их?

– Да, наверно. Я как-то прихожу, а по всей квартире вонища – ацетоном пахнет. На кухне бардак, варево в банке. Я понял тогда – наркоманы. Шприцы валялись. Ну, возбухнул, конечно что я для этого им квартиру сдавал? Чтоб меня милиция накрыла? Они – ладно, ладно, больше не будем. Я им сказал – еще раз замечу, из квартиры вон. А через два дня они сами отвалили. Мне и легче, мало ли что у этих оболтусов на уме?

– Но деньги-то хоть заплатили?

Николай Филиппович незаметно поморщился:

– Не все. Да ладно, хоть что-то. А с ними связываться – себе дороже.

– Чтобы не было себе дороже, нечего пускать всех подряд. Желание получить хоть маленькую халяву оборачивается большими проблемами. Мать твою, я скоро Шекспиром стану. Сплошные цитаты. Что еще про них знаешь? Разговоры, имена?

– Я их видел однажды в городе. Вернее, одного из них.

– Где?

– На Московском вокзале. Случайно. Мне в садоводство с Московского ехать на электричке. Вот там, под табло, возле ангара, ну, где памятник Петру, там его и видел. Он не один был. С компанией.

– Это тоже в мае было?

– Нет, позже, когда они уже съехали. В июле где-то.

– А к тебе они тоже с Московского приехали?

– Да, сказали оттуда. Я только там объявления и вешал.

– Как выглядели, помнишь?

– Витька этот – с вас ростом, худощавый, лицо в прыщах.

– Светлый, темный?

– Темный вроде бы, У него прическа необычная – на висках и затылке выбрито.

– Так, одежда?

– Не помню. Черная куртка. Или коричневая.

– Н-да. Хорошо, давай про второго.

– Повыше будет. Лысый.

– Как лысый? Совсем лысый?

– Да, совсем. Короче, чем в армии. Тоже худой, хотя сильный. Вон, гвоздь видите? Я его вместо крючка для сумок вбил. Так парень как-то зацепился за него, разозлился, одним рывком вырвал.

– Интересно. А этот во что одет был?

– Насчет куртки ничего сказать не могу, футболку только помню. Черная, с рожей какой-то спереди. Скелет, кажется.

– В комнату заходил к ним?

– Нет, ни разу.

– Николай Филиппович!

– Ну, заходил. Разок.

– Ну и что было в комнате?

– Да ничего. Они ж переночуют и отваливают. Даже крова и не заправляли. Как скоты.

– Ладненько. Записывать это пока не будем, Бог с вами. Нo имейте в виду, если опять вы что-нибудь забыли, то…