Десять дней. Хроника начала войны - Александр Альберт

– Ясно, товарищ сержант! – ответил Баев.

Сашка согласно кивнул.

– Вперёд!

Баев и Брынцев исчезли за деревьями.

Немного подождав, сержант и остальные, всё также, гуськом, пошли к опушке с Михалычем во главе.

Сержант приказал скрытно рассредоточиться по опушке и, не отрываясь, наблюдать за противоположным берегом.

После сигнала Баеву и Брынцеву, которые, прибежав, доложили, что ничего подозрительного не заметили, Михалыч, собрав в кружок бойцов, объявил:

– Будем переправляться через речку. Слева – видите? – по дороге двигаются немцы. Наших не видно, а нам надо к нашим, одни, без оружия, пищи мы не проживём, не продержимся. Сейчас главное – дисциплина. Мои приказы, приказы старших, кого назначаю, – закон! Ясно?

Вразнобой, кто просто кивнул, кто сказал – «ясно», но не нашлось ни одного, кто бы подвергнул сомнению слова командира.

Сержант продолжал:

– Переправляться будем вот там, правее, там спуск к речке лучше, да и с дороги не видно. На той стороне видите ивняк? По нему до конца, а от него до опушки всего метров пятнадцать, их надо ползком. Сдаётся мне, что у немцев есть дозоры, которые охраняют мост от возможных нападений. Уж больно быстро мотоциклисты появились. Первым пойдёт Брынцев. Саша, возьми винтовку, когда достигнешь леса, побеги влево метров сто – видишь кусты? Там спрячься, держи под наблюдением левый фланг. Если что – стреляй, задержи. По моему сигналу бегом назад! А сейчас встали!

Бойцы поднялись, одели вещмешки. Михалыч оглядел каждого— «Ну и воинство! У меня пулемёт, неизвестно – работает ли? – у Шешени ружьё, Сашка с винтовкой. Шестеро со штык ножами. Только и годятся – на охоту идти! Шестеро в загонщики, двое на номерах». Вслух ничего не сказал.

– Всё! Пошли! Саша – вперёд!

Воинство гуськом потянулось за ним. Обернулся:

– Будем переправляться – напейтесь от пуза! У кого пустые фляжки – наберите! По карте впереди лес, речек, ручьёв нет.

Подошли к намеченному кусту, Сашка уже полз пологим спуском к воде. Сержант показал на него:

– Смотрите, как ползёт, видите? Учитесь!

Саша ящерицей спустился к воде, разделся догола, сунул одежду и обувь в вещмешок, поднял его над головой, и, сверкнув белыми ягодицами, юркнул в воду. Река делала здесь поворот и самое глубокое место должно быть у этого берега. Саше было по грудь.

«Ну и слава Богу! А то пришлось бы сооружать плавсредство» – подумал сержант.

Саша торопливо пересёк реку, скрылся в ивняке. Через пару минут, уже одетый, он полз к опушке. Поднялся, оглянулся на них, и побежал влево.

Немного подождав, Михалыч распорядился:

– Я следующий. Баев! Пойдёшь последним! Шешеня! За мной!

– Слушаюсь! – дружно ответили Прохор и Гнат.

Михалыч пополз к переправе, слушая, как Баев устанавливал очерёдность.

Переправившись, Михалыч послал следовавшего за ним Шешеню вправо, в дозор, как и Брынцева.

Переправа заняла минут сорок, при этом, конечно, не обошлось без происшествий. Сначала Ваня Денисов перед самым выходом из воды поскользнулся и уронил свой вещмешок, в котором, помимо одежды, находились продукты. Бросившийся спасать драгоценный вещмешок Яша Бунякин кинул свой на берег, но не рассчитал, его мешок тоже упал в воду.

Но, главное, продукты почти не пострадали, а одежду быстренько выкрутили и развесили для просушки в тех местах, куда проникали солнечные лучи.

Распорядившись, чтобы пострадавшие оделись, Михалыч подал сигнал дозорным. Первым прибежал Шешеня, а Брынцева всё не было. Опять тревога – может немцы дозор сняли и сейчас крадутся к ним? Он уже хотел что-то предпринять, но Сашка появился совсем не с того места, откуда ждали.

– Товарищ сержант! Я маленько в лес пробежал, куда немцы наступали. Там наш лежит, убитый. А с моей стороны всё было спокойно, тихо.

Хотел отчитать его Михалыч за самовольство, да подумал, что нельзя инициативу убивать, как— никак, а начальник, мною назначенный.

– Пошли! Баев! Подождите нас здесь.

Брынцев с готовностью потопал вперёд, вглядываясь в свои следы и оставленные приметы. Они прошли около трёхсот шагов, наконец Саша остановился и показал влево – там, в десяти шагах, подмяв молоденькую рябинку, на спине, раскинув руки, лежал боец. В грудь ему была воткнута его же сабля – работа немцев. Круглая шапка-кубанка с малиновым верхом, валялась рядом.

Русый чуб, невидящие, широко открытые глаза, чуть выше живота – большое мокрое пятно крови, его рана. А смерть он принял от своей сабли, прежде увидев убийцу.

Михалыч нагнулся – карманы гимнастёрки пусты, в кармане шаровар великая ценность – кресало с трутом, завёрнутое в платочек.

Больше ничего. Поднял кубанку – на подкладке надпись: – Коля Кравцов. Его ли эта кубанка, друга ли – неизвестно. Будем считать, что его.

Саша, побледневший, топтался рядом.

– Саша, веди всех сюда, похороним бойца, – приказал он, ища глазами место для могилы.

Пока подходили бойцы, кругами обошёл место стычки. В метрах семидесяти, глубже в лес, лежала убитая лошадь, к седлу приторочен вещмешок. Сержант отвязал его – нехитрая снедь, пара белья, грязноватое полотенце, патроны россыпью, на глаз штук тридцать. Вроде они ни к чему – но взять надо, а вдруг винтовку родную, мосинскую, найдём.

«Итак, наши убили одного немца, ещё одного ранили, потеряли одного убитым и одного раненым, да ещё четыре лошади. Почему не вернулись за убитым?

Нехорошо это!

А вот лошадь убитая, это хорошо, это мясо!»

Дважды ку-ку – Саша привёл бойцов. Ответил. Поспешил к ним, надламывая веточки на уровне груди, метил путь к убитой лошади.

Ребята уже копали могилу, не там, где он хотел, ну да Бог с ней, могилой.

– Прохор Прохорович! Свежевать скотину умеешь?

– Да, товарищ сержант, приходилось, – озадаченно ответил Баев.

– Найди среди ребят ещё пару умельцев, выбери самые острые ножи, возьмите три рюкзака пустых и пойдите по моим следам – я веточки надламывал, там убитая лошадь – срежьте мякоти как можно больше – и сюда!

Проследил – правильно ли взяли направление, вернулся к похоронам.

Пока копали могилу, Брынцев финкой вырезал крест, очистил на нём место для надписи.

– Что писать, товарищ сержант?

Михалыч молча показал ему кубанку и показал надпись. Подошёл к убитому, выдернул саблю, посмотрел на неё – может, пригодится? Нет, применения ей не нашёл, хотел бросить в кусты, но подумал – а вдруг пригодится кому-нибудь? Срезал ножны с пояса убитого, вложил в них саблю, отошёл в кусты и положил её там.

Васин и Денисов взяли труп за руки и ноги, подняли, чтобы уложить в выкопанную могилу, и – о, радость! – под телом лежала короткая кавалерийская винтовка, карабин СВТ – самозарядная винтовка Токарева, определил, с восторгом в душе, сержант. Он даже один раз стрелял из неё!

И патроны есть!

Пока хоронили, правили могилу, устанавливали крест с надписью: – «Красноармеец-кавалерист Николай Кравцов. 22.06.1941 года», подошли Баев, Бойко и Бунякин, неся тяжело нагруженные вещмешки.

– Простимся с товарищем! И погиб недаром! Пусть земля ему будет пухом!

Он встал, снял мятую, с тёмным от пота пятном на верху, фуражку. Ребята окружили могилу, комкали в руках пилотки. Сержант оглядел их, испуганных, ещё раз столкнувшихся со смертью.

– Всё, хлопцы! Хватит! Брынцев! Держи! – он протянул ему карабин, – винтовку отдай Баеву. Давай, Саша, вперёд. Солнце держи за спиной и чуть левее. Баев замыкающий!

Михалыч взглянул на часы – пятнадцать минут седьмого, – потеряли три часа, но кое-что приобрели, уже не голые. Поднял пулемёт на плечо, оглянулся – ребята дружно собирались, деля между собой поклажу.

Они шли два часа на восток, ориентируясь по солнцу. Пару раз на ходу сержант глядел на карту, но там только зелень леса, никаких ориентиров. Ребята стали спотыкаться, доносились чертыхания. Михалыч выбрал поляну под мощным, раскидистым дубом, остановился, подал сигнал – «Все ко мне!»

Когда собрались, объявил привал. Ребята попадали на прошлогодние листья, пилотками вытирали потные лица.

– Будем разводить костёр! – и оглядел сидевших, выискивая менее уставших, – Бойко! Возьми у Брынцева карабин и вперёд на сто шагов, в дозор. Денисов! Возьми у Баева ружьё и назад на сто шагов. Когда пища будет готова, подменим.

Заметил недоумённые взгляды Прохора и Саши:

– Брынцев, ты же лесной человек? Вот возьми с собой вот, хотя бы Липатова, и наберите дров, да таких, от которых дыма не будет. А тебе, Прохор, задача – резать мясо тонкими ломтиками, будем вялить, без этого пропадёт оно.

В небе по-прежнему слышались гулы пролетавших самолётов, издалека доносились глухие удары разрывов бомб, но на это уже не обращали внимания.

Принесли две охапки сухих сосновых и еловых веток.

Проблема – как установить вычищенную кастрюлю, чтобы вскипятить воду. Подвесить не за что – нет проволоки, чтобы сделать дужку. Нет ни камней, ни кирпичей. Сержант попробовал вырыть ямку, но края её осыпались.