Шотландская сага - Джеймс Мунро

Тело Катала горело, как в огне, и он перестал ощущать боль после шестидесятого удара. И все же не потерял сознания, пока не получил еще двадцать ударов. Билл Блоксом продолжал порку, пока счет ударов не достиг ста пятидесяти. К тому времени на спине Катала совсем не осталось кожи, а показавшиеся кости напоминали ребра подвешенных туш в лавке мясника. Разозлившись оттого, что Катал потерял сознание от боли, старший помощник приказал отвязать юношу, объявив, что оставшиеся удары он получит вдобавок к тем, что причитались ему на следующий день.

Матросы, которые отвязывали Катала, были теми, кто определил его на работу в офицерских каютах. Они несли его с осторожностью, которую от них трудно было ожидать, к задним рядам заключенных, где ждали Мердо и Энгус Россы. Когда они приковали его бездыханное тело к другим, один из матросов сказал с сочувствием:

— Его здорово выпороли, но я видал и хуже. Учтите, если ему придется получить еще восемь сотен ударов…

— Достаньте немного морской воды для моего сына…

Матрос перебросил через борт ведро на длинной веревке. Вытянув его, он вылил содержимое на Катала. У искалеченного молодого шотландца только дернулись судорожно мышцы. Матрос пожал плечами и ушел.

Внезапно раздались крики в предвкушении чего-то, и собранные на палубе заключенные подвинулись вперед, предоставив лежащего Катала заботам Энгуса, Мердо и их соплеменника Чарли Кемпбелла.

Встав на ноги, Мердо увидел, что Эми Макдональд заняла место Катала, и ее привязывали к рее. Ее дешевое хлопчатобумажное платьице было уже сорвано с плеч, и лохмотья висели вокруг обнаженной талии.

— Они собираются пороть девушку…

Удар плети обрушился на обнаженную спину Эми Макдональд, и она вскрикнула. Мужчины-заключенные ринулись вперед, чтобы лучше разглядеть происходящее, они орали и свистели, как будто смотрели на собачью драку.

Встав на колени перед сыном, Энгус Росс гладил его по лбу и говорил такие слова, каких ни один член семьи не слышал от него прежде.

Внезапно на распростертое тело Катала упала тень. Посмотрев вверх, Энгус Росс увидел над собой старшего помощника.

— Оставьте мальчишку. Встаньте и смотрите, что принесли его развратные действия девчонке…

Слова старшего помощника капитана утонули в неодобрительных выкриках непристойностей — Эми Макдональд билась в агонии.

Энгус Росс поднялся с палубы быстрым движением, заслонив собой старшего помощника от стражников. И как только тот открыл рот, чтобы кликнуть их, длинная цепь, которой Энгус был прикован к Мердо, одним махом обвилась вокруг шеи Скиннера, стремительным движением ноги он заставил его упасть на палубу.

— Тяни, Мердо, тяни изо всех сил. Я хочу его задушить, прежде чем подоспеет помощь!

Мердо не нужно было понукать. Мертвенно-бледный Чарли Кемпбелл смотрел в тревоге, как отец и сын тянули изо всех сил цепь, обвивавшую шею Хьюго Скиннера, и тщетно боролся старший помощник, пытаясь стащить железную петлю со своего горла. Цвет его лица стал бордово-синим, глаза остекленели в испуге; он издал, задыхаясь, несколько булькающих звуков, и его каблуки бессильно стукнули по деревянной палубе — к счастью, все звуки потонули в реве, вызванном поркой Эми Макдональд.

— Он мертв, отец. Мы убили его!

Возбуждение Мердо прошло, и его лицо приобрело цвет лица Чарли Кемпбелла, когда он понял, что убил человека — даже несмотря на то, что этим человеком был Хьюго Скиннер.

Энгус воевал в жестокой войне, и ему приходилось убивать людей с помощью штыка и мушкета. Он видел смерть во всевозможных формах. Он ничего не почувствовал, убив старшего помощника капитана. Освободив цепь с его шеи, он отступил, готовый принять то, что должно последовать за этим от матросов Скиннера.

Но никто из команды корабля не бежал, чтобы их арестовать или сбить с ног и расправиться с двумя шотландцами. Команда и все заключенные были поглощены зрелищем порки Эми Макдональд. Только один из каторжников повернулся к ним, пожилой человек, у которого была дочь такого же возраста, что и Эми, ему было противно смотреть на жестокое издевательство. Когда он увидел Скиннера, лежащего на палубе, и Росса с сыном, стоящих над ним, старик открыл рот от изумления и повернулся к человеку, к которому он был прикован.

Все больше голов смотрело в их направлении, в основном те, кто сидел в одной камере с Россами. Осужденные за тяжкие преступления, они не подняли крика и не привлекали внимания матросов-охранников. Вместо этого произошло безмолвное движение в их сторону, и тело Хьюго Скиннера было быстро спрятано среди серых и желтых форменных одежд.

Некоторые матросы засекли это неожиданное перемещение заключенных, но именно в тот момент Эми Макдональд потеряла сознание. Ее безжизненное тело с кровоточащей спиной мешком висело на рее. Женщины начали кричать, чтобы ее отвязали. Отталкивая охранников, они бросились вперед, намереваясь сами освободить ее.

Ко времени, когда порядок на верхней палубе был восстановлен, тело Хьюго Скиннера уже было в море, и среди заключенных разнеслась весть, что жестокий помощник капитана отправился кормить рыб. Хотя многие заключенные видели тело, только трое знали, как он умер. И они никогда об этом не расскажут.

Когда женщин ударами дубинок отогнали от потерявшей сознание Эми, Билл Блокеом застыл в нерешительности, ожидая дальнейших приказаний от старшего помощника. И вот тогда обнаружилось, что Хьюго Скиннера нигде нет. Поиски ни к чему не привели, и становилось все более и более очевидным, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Второму помощнику капитана, дяде Эми Макдональд, пришлось приступить к обязанностям.

Пока Эми отвязывали, второй помощник капитана приказал, чтобы всех осужденных отвели назад в их камеры и заперли, и он установил удвоенную охрану на всех постах. Только когда все это было выполнено, начались тщательные поиски на корабле.

Никаких следов Хью Скиннера обнаружено не было, даже когда весь корабль перевернули вверх дном. Были предприняты попытки искать в море, но и они не принесли никаких результатов. Попытались протрезвить капитана корабля, но он утомился от воздержания во время стоянки судна в Тенерифе и теперь наверстывал упущенное. Потребуется несколько дней, чтобы привести его в нормальное состояние, может быть, тогда он сможет принять какое-то решение относительно будущего корабля.

В тот вечер второй помощник капитана созвал всех корабельных офицеров и сказал им, что он собирается вести транспортное судно назад в Тенерифе. Он доложит старшим морским офицерам все, что произошло на борту, и попросит у них помощи. Пришло время расплаты.

Адмирал, командующий Британским флотом, стоящим на якоре в Тенерифе, приказал произвести расследование пропажи первого помощника капитана «Геркулеса» и всех предшествующих событий.

Ничего не прояснилось относительно судьбы Хьюго Скиннера, да что там жизнь одного, когда суд обнаружил, какую власть имел Скиннер над другими людьми и как он распоряжался этой властью. Условия на борту «Геркулеса» можно было сравнить лишь с условиями на кораблях, перевозивших рабов, которые курсировали между Африкой и Вест-Индией.

Весь офицерский состав был уволен с «Геркулеса», включая и второго помощника капитана, который привел корабль назад в Тенерифе.

Какой-то лейтенант флота был назначен командиром корабля, ему дали в помощь младших офицеров и флотского хирурга, а также моряков, которым было поручено охранять каторжников на всем оставшемся пути.

Все эти перемены вызвали бурю ликования среди заключенных. По крайней мере у большинства из них теперь был шанс добраться до Австралии и начать новую жизнь на новой земле.

Но не все участвовали в празднестве. В женских камерах Эми лечила свою спину и оплакивала Катала Росса, который умер в ночь прибытия «Геркулеса» в Тенерифе. Он был похоронен на берегу, на крошечном испанском кладбище, которое было обращено к многолюдному порту. На могиле Катала Росса не было надгробного памятника, и он не оставил после себя ничего, кроме воспоминаний у тех, кто его знал.

Глава третья

Xью Маккримон стоял на пристани Манхэттен и смотрел на суетливый и грязный город Нью-Йорк. Он ощущал себя маленьким, незначительным и безнадежно растерянным. Это чувство было ему знакомо, оно часто возникало у него в больших поселках и городах. Но раньше всегда была уверенность, что он вернется к своему привычному окружению — в Высокогорье. Теперь все было иначе. Высокогорье осталось в прошлом. Америка — не обязательно Нью-Йорк — вот его будущее.

Чуть дальше на пристани Роберт и Анни Маккримон с Морной Росс в большой толпе глазели на колесный пароход. Взбалтывая коричневые воды Гудзона до грязной пены, неуклюжее судно надрывно трудилось, входя в док.