Астения - Глеб Александрович Ванин

Пустынная улица. Брошенный мир. Почему? Как мир вообще существует?

Мир случился без него, Максим сюда не просился и не хотел быть его частью. До Максима случилась История, появился человек, да что человек, целая Вселенная. И вот сейчас он осознает себя здесь, что ему теперь делать? Ведь он тут только временно, да и он сам не есть он. Он просто в этом теле или голове, в этих словах и бесконечных потоках мыслей, неизвестно откуда происходящих. Мысли появляются, и все тут, у него мало контроля над ними. Вообще все его тело живет своей жизнью, сам Максим просто смущенный зритель, наблюдающий самого себя. Он ничего не чувствует, кроме отчуждения. Его ничего тут не держит. Он до конца не знает и никогда не узнает, а по правде ли все это. Он совсем недавно пришел из Ничто. Ночь уносит его обратно в себя, в естественное состояние матери, в не-сознание, в Ничто.… И каждое утро он вбрасывается, неизвестной, непреодолимой силой, обратно в «реальность».

Жизнь – это такой эксперимент, что проводится над людьми (кем? Он не знал. Вселенной? Богом?), цель эксперимента выяснить, кто первый поймет, что она сон и иллюзия. Невозможно доказать реальность происходящего. Где находится Вселенная? Нет такого места, где бы она могла быть. Она буквально нигде. Она мгновение в пустоте, в вечном Ничто. Никто, кроме нас, не может подтвердить существование этого мгновения. Если бы Вселенная прямо сейчас исчезла или вообще никогда не существовала, ничего бы не изменилось, потому что буквально просто нечему меняться.

Как жить, осознав все это? – У него не было ответа.

Максим вспомнил о смерти, она была близка как никогда. У него не было страха смерти, он не боялся Ничто, оно избавит его от страданий. Он только боялся самого процесса умирания, тех самых последних мгновений перед смертью. Он иногда представлял, как будет лежать в предсмертных конвульсиях: « Все? Нет, я еще жив. А сейчас? Пока нет». Затем он умрет, так и не узнав, что умер. Эта мысль страшила его намного больше, чем Ничто. Он чувствовал свое бесконечное бессилие по отношению к смерти. Он не только не контролировал свою жизнь, он также был обречен на неизбежную смерть.

Максим прекрасно помнил, когда впервые осознал свою смертность. Ему было семнадцать лет, он читал книгу, в которой описывались предсмертные переживания одного из персонажей, в тот самый момент Максим внезапно осознал, что тоже умрет. До этого он никогда серьезно об этом не думал. Тогда он почувствовал, как уходит почва из-под ног. Все, во что он верил, исчезло в одночасье. Все предыдущие мысли и стремления потеряли смысл. В сравнении со смертью все было «мелко, ничтожно и глупо».

Мысль о смерти подарила ему сознание. Он как будто проснулся ото сна и впервые заметил себя. Смерть выдавила его из мира и дала чувство бесконечной субъективности, границ которой он никогда не сможет покинуть. До того момента он жил в мирке, в котором все было на своих местах, у каждой вещи было свое назначение и название. Он жил в стране, в одном из ее городов, у него было имя и дом. Он посещал колледж. Все эти вещи, сложенные вместе, создавали его. И он был часть этого мира, человек среди людей, вещь среди вещей.

И тут пришла Смерть и разрушила этот мир. Больше не было стран и направлений, не было правды и лжи. Контекст, в котором он пребывал до того времени, был уничтожен. Смерть своей реальностью и неизбежностью уничтожила декорации, среди которых протекала его жизнь. Он был выброшен в новую реальность, где смысл был потерян, не было даже возможности думать о смысле. Смысл – это еще одно слово, изобретенное людьми. Раньше слова обладили силой и могли описывать мир, теперь он видел перед собой только явления, которые невозможно было даже начать описывать. С тех пор он никто и нигде, он больше не Максим, не гражданин, не человек. Исчезло время, пространство, человеческий мир.

Смерть познакомила Максима с Вечностью. Он знал, что никогда и ничем не сможет выразить это осознание. Что такое вечность? Вечность – это когда нет времени и пространства, когда не важны тела и расстояния; это секундная реализация целого бытия, выходящего за рамки материи и привычных понятий мышления. Когда стирается грань между бытием и ничто, когда разрыв между индивидуумом и миром исчезает. Когда все едино и цело. Когда в одном мгновении сходятся истории этой, всех предыдущих и будущих вселенных и всевозможных измерений. Когда ты – человек, человечество, Бог и весь мир в одном лице, когда ты понимаешь, что Все в тебе и ты во Всем, Оно исходит из тебя, а ты исходишь из Него. Вечность – это Мгновение.

С того времени Максим жил двойной жизнью: одна жизнь в Вечности и вторая жизнь в мире, в России, в П…. Ему было невыносимо тяжело в реальности, где ему, парадоксально, все казалось нереальным. Он шел по жизни без огня, без настоящего стремления к чему бы то ни было. Ему казалось, он уже нашел все, что можно найти и понял все, что возможно понять. Максим остался совершено один, только он и смерть, лицом к лицу. Ориентиры были потеряны. В этом новом мире не могло быть ориентиров. Не было ничего реальнее смерти. Она открыла ему весь абсурд «человеческой» жизни. Как только он ни старался найти, за что ухватиться, найти эту спасительную ниточку, которая бы вытащила его из этого состояния. Однако все человеческие изобретения казались ему искусственными. Больше не было авторитетов и инструкций. Все потеряло значимость. Ничто больше не могло дать обоснование миру. Не существовало «Семьи», «Общества» или «Человека».

Культура, задающая границы того, что может быть подумано, История с Наукой, описывающие и трактующие смысл Жизни в целом и человеческого существования в частности, – все эти явления, рожденные внутри цивилизации и имеющие смысл и применение только внутри этой самой цивилизации, больше не имели для Максима абсолютно никакого значения. Все те вещи, что происходили с ним в течение жизни, все то, что он ценил и считал важным, сама его жизнь, как внутренняя, так и внешняя, были продуктами этих явлений. В связи с этим Максим начал ощущать к самому себе какую-ту отчужденность. Он, в конечном счете, не являлся инициатором своих действий или автором своих мыслей. Смерть сначала научила его заметить культурно-цивилизационые границы, а затем, пусть даже на мгновение, заглянуть дальше них.

Он,