Белым по черному - Христина Кроткова

«На рассвете гудела сирена…»

На рассвете гудела сиренаСбор для рыбачьих шхун,И ложилась белая пенаМеж камнями в ласковый шум.

Зацветал мутно-белой улыбкойОтуманенный край небес.Туман пеленою зыбкойОкутал мачтовый лес.

Паруса бессильно понурив,От блаженно рассветной землиВ темноту еще спящей буриПлыли кренясь корабли.

Ночь в Венеции(«Тревожат волны лунные лагуны…»)

Тревожат волны лунные лагуны,В слепые окна бьет голубизна.Играя парусом уснувшей шхуны,Остаток ночи жадно пьет весна.

Угадывая будущего гуннаИ метя перекрестки и мосты,Срываясь вниз из-за перил чугунных,Скрывался ветер вдаль из темноты.

И облаков седеющие рунаРазвеиваются на высотах,И плавятся разбившиеся луныНа черных неустойчивых волнах.

И, слыша ветра рвущиеся струны,Глушит ночной прохожий звонкий шаг,Не видя над собою рог Фортуны,С карниза счастье сыплющей во мрак.На воды замутившейся лагуныПредутренняя льнет голубизна.Стучат в порту разбуженные шхуны,Встает морская сонная весна.

Рождение музыки(«Умела петь, но птицы засмеяли…»)

Умела петь, но птицы засмеялиНечистый мой и непрозрачный звук.Они, кружась, над озером летали,Наведывались на далекий луг.

Обида горькая, и не до смеха было.В досаде я спустилась к берегам,Тростинку тонкую склонившися сломила,Задумалась, и поднесла к губам.

Так звуки новые негаданно родились.В восторге я не уставала петь,И птицы прилетевшие дивились,Уже не смея ближе подлететь.

Скульптура(«С прекрасным упреком навстречу взлетели ресницы…»)

С прекрасным упреком навстречу взлетели ресницыИ, дрогнув, в молчанье упали с печалью сиротства.Приснится виденьем, но даже резец ясновидцаНе смог бы его завещать восхищенью потомства.

И с детской обидой: — Моя улетела голубка! —Ломая, сжимает свои опустевшие руки.— Голубка моя улетела! — И сестры — УступкаИ Горечь — склонясь, обнимают покорные плечи подруги.

ИТАЛЬЯНСКИЕ СОНЕТЫ

I. Посвящение

На догоревший жертвенный костер,Смывая кровь, сочится влага Леты.Среди долин, уже не раз воспетых,Как дым курений — ночь. В ее простор

Опустошенный движет кругозорВосторг тяжелый сдержанных обетов.Глухую боль отверженья изведав,Мечтам не отогнать видений хор.

Сквозь голубые облачные весныКолчан лучей рассыпан золотой,И воздуха неслыханная поступьНад медленно подъятой головой.

Седой луны блуждает призрак пленный.Душа сгорает в радости мгновенной.

II. Сожжение Савонаролы

Смывая кровь, сочится влага Леты,В святом молчаньи отошли века.Порой ко мне летит издалекаРазмеренность классических сонетов.

К сожжению, под чернотой беретов,Бежит толпа, и, чудно глубока,Столпила ночь косые облакаНад святостью монашеских обетов.

На грозных крыльях флорентийской стаи,Взлетев, слегла мятежная душа,И стережет задумчивость густаяИзбыток недоступного ковша.

И площадью зловещего сожженьяЯ прохожу неповторимой тенью.

III. Джоконда

Среди долин, уже не раз воспетых,Седые льды и празелень полейПерецветают в красках все живей,И мхом и льдом благоухает лето.

И суеверней диких амулетовБесцветный знак изогнутых бровей.Цветов миндаля кожа розовей,И край одежды ало-фиолетов.

Из светлых жал, из дымного топазаГлядит раздвинутый меж жадных векОткрытый мрак животного экстаза,И грех, как червь, улыбкой рот рассек.

Но даже голоса созревшей страстиНе шевельнут скрестившихся запястий.

IV. Гробница

Как дым курений — ночь. В ее простор,Как души в Стикс, сгоняет ветер позднийЧеты теней от рук, и лоз, и гроздий,И кличет нас из тьмы в лицо, в упор.

В земных небес скудеющий шатерУводит жизнь свои цветные весны.Еще поет в руках пастуший посох,И первый мрак превозмогает взор.

Нет, никогда здесь не был Иегова!Душа горит, и скомканный языкВсе силится свое исторгнуть слово,Но этот мир так тягостно велик! —

И восстает, огромно и нескоро,Пустынная заря, дивясь своим простором.

V. Лигурия

Опустошенный движет кругозорРастущий день, и размыкая узыПривычного труда прилежной музы,Я ухожу, куда уводит взор.

Сгибает ветр уклончивый отпор.Льет русые волокна кукурузы,И облака, как крупные медузы,Чуть шевелясь, плывут по волнам гор.

Но не вернется в тишину бездомный,Гонимый Ангел продолжать свой труд,Дробить каррарские каменоломни.Прохладе сумрачной ваять приют.

Непонятые дни проходят в небеВ неисчерпаемом великолепье.

VI. Музей

Восторг тяжелый сдержанных обетов,Паломничества медленный экстаз,В музейной тишине встречает насСреди картин и дремлющих портретов.

Голубизною захолустных ветровВ окошко дали приручают глаз,И вслух фонтана быстрый пересказВнизу, в саду, среди глициний где-то.

И в зелени пустующих аллейУж ранний вечер гасит мрамор статуй.А из витрин, в сгущающейся мгле,В пустые комнаты сквозь мрак холодноватый

Усталой тишине глядит в ответЯзыческая радость древних лет.

VII. Дант

L’Amor che muove il sole e l’altre stele.

— Глухую боль отверженья изведав,Не знай стихов. А позже, сняв запрет,Единый раз воспой Ее, поэт, —Любовь, что движет солнце и планеты. —

На набережной, из-за парапетов,Как сердце из груди, от снега сед,Рвал ветер плащ, и он глядел ей вслед,Терявшейся средь чуждых силуэтов.

Приветливо ловила БеатричеДокучной спутницы пустую речь,И юное хранила безразличье,Не замечая постоянных встреч,

И взоры целомудренно скрывалаЗа дерзко спущенное покрывало.

VIII. Венеция

Мечтам не отогнать видений хорВенеции. Здесь улочки все те же.На них в средневековый сумрак преждеМадонны белокурой падал взор.

Свидетель давнего в палаццо Дожей двор.Где прошлое ползет травой из трещин.Как странно жжет, встречаемый все реже,Под черным веером печальный взор.

На влажный мрамор пала тень — монахПод издавна ветшавшей позолотой.Чуть спотыкаясь в медленных волнах,Гондола около колышет воды.

Былые образы в опять ожившем чувствеВозводят жизнь в таинственном искусстве.

IX. «Весна» Боттичелли

Сквозь голубые облачные весныМне юная запомнилась одна.Она — как завязь дикого плода,И первые ее узнали осы.

Босой ногой цветов сминая звезды,Сама — спустившаяся к нам звезда,Она зимы порвала невода,И с ней пришли ее подруги — сестры.

Ветр утренний протяжно дул в меха,В росе ее нога легко скользила,Когда она в одежде василькаС толпой дриад и нимф в наш лес входила.

И оставляла след, траву клоня.Ее продолговатая ступня.

X. Неаполитанский вечер