Время неба (СИ) - Ру Тори

Рефлекторно отступаю назад, хотя мы вроде как стали ближе.

— Майка, доброе утро! — он оставляет след мокрых губ на моей щеке и заговорщицки шепчет: — Вот. Вчера по пути заехал кое-куда. Там еще открыточка с просьбой. Исполни ее — так я буду знать, что снова угодил!

Он передает мне блестящий пакет с неизвестным содержимым и отпрыгивает — на пятом этаже подсаживается еще один пассажир.

В офисе витает дух анархии — окна раскрыты, по помещению, шелестя бумажками, гуляет ветер, у кого-то тихонько играет музыка, опухшие после двухдневных возлияний коллеги подозрительно раскованны и воодушевлены.

Обмахиваясь, как веером, моим отчетом, Олег встает у «царского» места и тожественно объявляет, что Наталья Феликсовна до конца рабочей недели пробудет в срочной служебной командировке, и исполнять ее обязанности временно поручено ему.

Углубляюсь в кем-то принесенные накладные и, не поднимая головы, искоса наблюдаю за его перемещениями — снова выискиваю плюсы и стараюсь мыслить трезво. Мы ровесники. Давно общаемся. Мама жаждет знакомства и заочно поддерживает его кандидатуру…

Но мой «недорыцарь» вчистую проигрывает Тимуру, в сравнении с ним выглядит малодушным, скользким, блеклым низкорослым уродцем — ходит по офису гоголем, словно большой босс, а не врио начальника отдела конторы, ничего, кроме макулатуры, не производящей, изредка кидает на меня красноречивые взгляды и сально лыбится. А утренний щедрый подарок и внезапно возросший интерес — это же… прямое следствие моего феерического оргазма, к которому он считает себя причастным.

Взвиваюсь от злости и негодования, убегаю к кулеру, долго и вдумчиво пью воду, разжевываю мятную жвачку… Омерзение отпускает, а мысли кучевыми облаками снова уплывают к светлому чистому парню из параллельной реальности.

Знаю, что обижаю его молчанием, играю чувствами и делаю больно, но все равно не захожу в директ. Для его же блага. Впредь буду добираться до работы на маршрутке, и больше не открою ему дверь.

В обеденный перерыв, дождавшись возвращения насытившихся ядом курильщиков, Олег зазывно подмигивает мне, но я изображаю занятость — не хочу видеть его гордый взгляд и ощущать на себе вечно потные руки. Белесая бровь изгибается, биг-босс всем своим видом транслирует удивление и обиду, но отправляется на перекур один.

Поддеваю ногтем край блестящего пакета и заглядываю внутрь — в нем притаился сверток из зеленого шифона и небольшая открытка с ангелочками. Осторожно достаю ее и, спрятавшись за монитором, раскрываю.

«Майка, увидел это платье и вспомнил о тебе. Надеюсь, понравится. Надень его и выложи фото. Пусть этот подарок будет первым шагом к долгожданному сближению, а я, в свою очередь, обещаю тебе еще десять тысяч ночей любви…»

— Господи… — как нечто мерзкое, забрасываю открытку обратно и прикрываю рукой перекошенное лицо. — Каких еще ночей. Какой любви…

В приступе дикого кринжа ломаю пополам карандаш и скриплю зубами.

На правах начальника Олег подписан на мою страницу, но никогда не ставил лайки на редкие робкие попытки подчиненной напомнить о себе миру.

Черт знает что.

Неужто сегодня сердечко от него все-таки прилетит?

Упорно жую жвачку, а из головы не выходит Тимур. Скулы сводит, но я не закурю ни сегодня, ни завтра, ни в обозримом будущем. Просто потому, что он мне верит.

За окном величаво уплывают вдаль гигантские куски белоснежной ваты, сочная свежая зелень в кронах городских тополей мерцает, трепеща на ветру. Душу согревает что-то родное, до боли знакомое, обретенное вновь. В этом мире есть человек, который ждет и надеется на меня.

Но что, если о нас узнают его родители? Увидит на улице та же Олечка Снегирева? Как я объясню происходящее своей матери?..

Меня передергивает. Нет.

Я могу предложить ему лишь тайную интрижку, которая будет тянуться, как нескончаемый змеиный хвост, отравлять кровь, отнимать время и унижать обоих. Видит бог, он заслуживает лучшего.

— Майя Станиславовна, можете посмотреть вот на это? — привычный назидательный тон Олега нарушает ход мыслей — врио босса загораживает обзор, потрясает у носа отчетом и, развернув стул для несуществующих посетителей, брякается рядом со мной.

— Что-то не так? — моргаю, не успев прийти в себя. Только что в мечтах я видела красивое яркое лицо, а теперь напротив маячит бледное и невнятное.

— Да все в порядке! — шипит Олег. — Ты чего курить не ходишь?

— Бросила…

Он нервно вертит в руках дорогой телефон, пыхтит и таращится на меня, как на больную, откладывает его на стопку бумаг, подается чуть ближе, наклоняется… На мое колено опускается рука — нагло сжимает и поглаживает.

Мы проделывали такое много раз — иногда это даже заводило, но сейчас мне неприятно и гадко — впору вывернуться из собственной кожи.

Стучат клавиатуры, шумят кулеры, работа кипит, как в улье.

К счастью, в офис врывается менеджер соседнего отдела — шаря бешеными глазами по сотрудникам, выискивает Натали, и из его ноздрей вот-вот повалит пар.

— Там по твою душу! — киваю на пришельца, и Олег, поправив галстук, подрывается навстречу. Его берут в оборот и уводят за дверь, а дорогой телефон, забытый на стопке распечаток, вдруг разражается серией коротких вибраций.

Приезжая ко мне, Олег имел обыкновение его отключать, а спросить, зачем он делает это, я никогда не решалась.

Но теперь, памятуя об истории Тимура и его девочки, мне вдруг становится любопытно до онемения в кончиках пальцев.

Быстро обернувшись, двигаю телефон к себе, прячу под столешницей и нажимаю на мигающий на экране белый самолетик в голубом круге.

Чат с Натали.

Прищуриваюсь и, закусив губу, с азартом магазинного вора просматриваю сообщения.

Поручения и вопросы по работе. Сканы документов. Речь для брифинга. Позавчерашняя попойка и микрофон в руках Натали. А дальше…

Дальше из глубин диалога выплывает фотография не слишком выдающегося эрегированного члена. Отправитель этого «чуда» — Олег, и я зависаю.

Снова проверяю имя адресата и окончательно впадаю в ступор — это фото совершенно точно предназначалось Натали. Более того, выслано оно было в ответ на крупный план ее накачанных силиконом сисек…

Обмену нюдсами предшествует фривольная беседа с матом и скабрезными шуточками. Голубки живо обсуждают подчиненных — жирных, потных, сутулых, кривоногих неудачников. Достается и мне.

«Колесникова уже углы сшибает…» — Олег — гарант моей стабильности, моя синица в руке… жалуется Натали, что я влюблена в него, как кошка, что не даю прохода и без стеснения предлагаю себя, но он не берет… А мегера, в утешение, обещает и впредь держать меня в черном теле.

Я убью его на хрен. Выцарапаю пустые водянистые глаза.

— Ах ты… с-сука… Козлина чертов… — выдыхаю и давлюсь приступом удушья. В ушах звенит, лицо пылает, картинка весеннего дня дергается, темнеет и плывет, но я сжимаю кулаки и приказываю себе держаться. Меня предавали и больнее.

Я много раз думала, как отреагирую, если Олег предложит расстаться, но от этих мыслей ощущала только странное облегчение. В конце концов, его наличие было лишь прикрытием для мамы, родственников, соседей, для самой себя. Со временем я привыкла к его выходкам и не возлагала особых надежд, но эпитеты, которыми он наградил меня в этом чате, все равно стали сокрушающим ударом под дых.

Потому что в глубине души я… все чувствовала и знала.

Знала, но, чтобы удержаться в зоне комфорта, соглашалась с его условиями.

Как же Тимур мог запасть на такую трусливую мразь?..

Роюсь в сумочке и достаю деньги, принесенные им накануне. Стащив у принтера чистый листок, непослушной рукой корябаю заявление, встаю и, натыкаясь на оргтехнику и коллег, вместе с телефоном и купюрами оставляю на столе Олега.

Я не плачу, но от слабости, омерзения, безысходности и грязи, намертво въевшейся в поры, ощутимо трясет и подташнивает. Майское солнце все так же задорно светит в окна, и на стеклах проступают разводы, потеки, паутина и пыль.