Время неба (СИ) - Ру Тори

— А я не корыстная?! — хорошо, что он не догадывается, насколько после визита Олега я противна сама себе…

— А ты будешь в ультимативной форме требовать от парня айфон, зная, что он нищеброд? — отвечает Тимур вопросом на вопрос, и я пожимаю плечами:

— Конечно нет…

— Знаешь, почему я попал на бабки?.. — вдохновенно продолжает он и прищуривается. — О, это поистине эпичная история грехопадения… Жила-была девушка с раздутым эго и запросами принцессы. Познакомился с ней полгода назад и крепко запал. Начиналось все красиво и возвышенно, только вот принцесса требовала брендовые шмотки и айфон, и очень любила ходить в тот ирландский паб в Центре. Поднять столько денег никак не получалось, в итоге она послала меня, а я оказался в дерьме. Ну а самое крутое… открылось незадолго до краха отношений, когда я мельком чекнул ее переписку. Оказалось, таких идиотов у нее было семеро… — его голос звенит от злости, но сам он держится вполне спокойно, даже расслабленно. Его не раскусить просто так, не вывести на чистую воду, пока он сам не позволит сделать это, и, чем больше я присматриваюсь к нему, тем явственнее вижу в нем не мальчика, а до одури красивого и загадочного молодого мужчину.

— Неужто та самая рыженькая, что отвесила тебе оплеуху? — сочувствую, и Тимур напрягается:

— Откуда инфа? Следишь за мной, Май?

Невпопад краснею — ему нравится ставить меня в тупик и наблюдать за реакцией, но в этих выходках нет умысла унизить или оскорбить.

— Да… просто… видела. Работаю недалеко от ТРЦ.

— Знаешь, я своего рода художник. Выкладываю манифесты в "Инсте". Силы воли отпустить ее у меня хватило, но… — Тимур достает из кармана телефон, нажимает на иконку соцсети и протягивает мне. На экране я вижу занятную композицию — раскрытый кошелек с торчащими из его нутра сторублевками, но с такого ракурса он напоминает… вагину.

— Это еще что такое… — ахаю и прикрываю ладонью рот, едва сдерживая приступ дикого хохота. — Ты еще и отметил ее на этой фотке?

— Манифест называется «Корысть».

Обращаю внимание на название аккаунта — «Маминдурак», сверяюсь с виноватой физиономией его владельца и начинаю ржать в голос — громко и от души.

— Ахах, дай-ка я на тебя подпишусь! — с азартом лезу в свой телефон и вбиваю в поиск его ник. И пусть я веду себя не как подобает взрослому человеку, мне интересен это парнишка. Что у него вообще в голове?

— Готово… — икаю и стираю проступившие от хохота слезы. — Ты прожженный циник!

— Не хотел задевать ее чувств. Посчитал, что без лишних слов покажусь умнее. А на самом деле, как обычно, со всех сторон выгляжу придурком… Вообще-то я редко выкладываюсь там. Только когда есть что сказать поганому миру.

С удовольствием просматриваю его посты — это странно и необычно, но точно, остро и больно. Петля из провода зарядного устройства айфона — «Зависимость от мнения других», пластиковый стаканчик с дохлой осой на дне — «Пластмассовый мир победил», моя майка с Че Геварой на фоне его разбитой губы — «Мечта о свободе».

— Этот я сделал сегодня…

Когда-то давно и мне хватало времени, энергии и сил на увлечения — я до умопомрачения любила фотографировать, и, с тяжеленной зеркалкой наперевес, бродила по подворотням, вокзалам, рынкам, выискивая в жизни города моменты истины.

— Нет, Тимур. Ты меня на самом деле поразил… — признаюсь совершенно искренне. — Не прекращай. Ты молодец.

— А вот это… я еще не залил. — Он садится ближе и демонстрирует фото — сломанную сигарету и пару подушечек жвачки. — «Доверие».

— Почему?

В упор смотрю в его лицо, оно в сантиметрах от моего. Его губы раскрываются от глубокого вдоха, меня поводит, но он прикрывает глаза.

— Давай представим, что я — не совсем пустое место, и ты все же прислушиваешься ко мне, — он достает из кармана толстовки упаковку жевательной резинки и осторожно кладет на мою ладонь. — Вот. Как только настигнет глобальное дерьмо, и ты потянешься к сигаретам, зажуй. И вспомни, что где-то есть я. Что я, как полный псих, в тебя верю…

Такого мощного мотиватора бросить курить у меня доселе не бывало. Я реально никогда не забуду эти умоляющие глаза, и уже завишу от них сильнее, чем от никотина.

— Тимур… — хриплю и отвожу взгляд. — Тебе пора.

— Я мог бы спать на кухне, я не гордый… — начинает он, но я качаю головой.

— Нет, нельзя. Нет. — Встаю и всем видом показываю, что он должен последовать за мной в прихожую. Он покорно поднимается, обгоняет меня, натягивает кеды, выпрямляется и заслоняет собой все мысли. Мы снова пристально и долго смотрим друг на друга.

— Май. Можно тебя обнять? — упрямо шепчет он, но я улыбаюсь:

— Нет…

Притворяю надежную дверь, до упора поворачиваю замки, но, в последний момент опомнившись, высовываюсь в подъезд и шиплю:

— Как доберешься, напиши в директ!

Он кивает, рисует в воздухе сердечко, нахально ухмыляется, и его милый образ скрывается за полированными створками лифта.

***

С высоты седьмого этажа наблюдаю, как Тимур в свете фонарей вразвалочку движется по тротуару — в компании долговязой черной тени и неизменного рюкзака с белой буквой «А». От недостатка никотина сводит зубы, но я закидываю в рот мятную подушечку и старательно разжевываю.

Он переходит дорогу на зеленый и скрывается во дворах, а моя растревоженная душа рвется следом — в его странный, перевернутый, подвешенный в воздухе мир.

Он заставляет меня вспоминать о хорошем, давно забытом в далеком прошлом. Избавляет от ненужных привязок и страхов. Окружает заботой. Понимает и утешает.

Но ему девятнадцать. А мне — тридцать два.

Закрываюсь в ванной, встаю под душ, выкручиваю оба крана и отчаянно растираю мочалкой кожу — то, что въелось, не отмыть, но я хотя бы чувствую боль.

Когда он рядом, я тоже умираю… И… заново рождаюсь.

Если дам ему шанс, не подведет ли он? И хватит ли мне сил не подвести его?

***

14

14

Как условились, Тимур прислал мне сообщение — пространно рассказал обо всем, что видел, пока шел домой: о пьяных, выяснявших отношения из-за женщины, о бездомной собаке и кошке в подворотне, о свете фонаря, луне и небе. Неожиданные параллели и тонкий юмор — я смеялась и плакала, пока читала его строчки.

«Пожалуй, я могу ответить на твой вопрос «почему» — только что для себя сформулировал. Из окна моей теперешней комнаты лететь еще дольше, и в голову лезет всякое. Но тем утром в автобусе ты посмотрела на меня… точно так же, как в гребаном сериале. Ты и сегодня смотрела на меня точно так же. А я всю жизнь искал такой взгляд на лицах людей».

Последнее признание ввергает в легкий шок, и я тихонько прячу телефон под подушку.

Запредельная искренность парня, собственные взбесившиеся чувства и невнятные перспективы таких отношений до одури пугают. Я хожу по краю, чудом удерживаясь от падения в пропасть, хочу его, как сумасшедшая, но даже представить боюсь, каково это — переспать с ним наяву. Мое слабое тело точно не снесет восхищения.

С пяти утра кружусь перед зеркалом — наношу макияж, завиваю волосы легкими локонами, вместо привычных джинсов надеваю туфли на шпильке и платье-футляр. Допиваю кофе, закидываю в рот жвачку и, в шлейфе легких духов, выбегаю в подъезд.

Я знаю — Тимур на остановке. Возвышается над толпой и вглядывается в прохладное ясное утро, в надежде издалека заметить меня. Он крышесносно улыбнется, и в его взгляде вспыхнут нежность и тоска, галантно пропустит вперед в автобусе, сядет рядом и сморозит что-то типа: «Я бы зажал тебя по старинке, но был уговор, Май…», и я пропаду в черных омутах его глаз.

Отчаянно трушу и цепляюсь вспотевшими ладонями за ручку сумки. Вчера во мне что-то сломалось. Тимур окончательно покорил меня. Именно поэтому, дойдя до угла, я сворачиваю с проторенного пути и, цокая каблуками по потрескавшемуся асфальту, решительно направляюсь к маршрутке.

***

Влетаю в пустой грязный лифт офисного здания, нажимаю на холодную кнопку и считаю секунды до закрытия дверей — ненавижу ездить с посторонними, особенно по утрам, но в последний момент кто-то ставит в проем ногу в начищенном ботинке, и в кабину протискивается… Олег.