Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов

засады «Виллису» оставалось проехать метров тридцать, как вдруг «американец» угодил в вязкий влажный песок. Колеса завертелись со стремительной скоростью, но сама машина уже не двигалась так уверенно вперед, а, дрожа всем корпусом, с мучительной натугой ползла. Тогда этот человек с торжествующей злой ухмылкой снял с ремня гранату с длинной рукояткой, уперся носком сапога в выбитую им же ямку, готовясь метнуть смертоносную начинку в металлической оболочке в машину с советскими офицерами.

— Клавс, — тотчас приглушенным шепотом к нему обратился на латышском языке приятель, испуганно схватив его за руку, — ты с ума спятил? Улдис Культя нам такого самовольства ни за что не простит. Самих расстреляет как бешеных псов.

Клавс застыл, держа руку с гранатой на замахе, злобно сверля холодными колючими глазами осмелившегося ему перечить приятеля. Нервно дергая правой сухой щекой, обросшей щетиной, он угрожающе выговорил, шевельнув тонкими бледными губами со щеточкой аккуратных белесых усиков над верхней:

— Гинт, он нам только спасибо скажет.

— Ты что, не знаешь, Улдиса Культю? — спросил тот, которого звали Гинт.

Это был маленького роста мужичок, с острым, как у лисы, носом, которым он поминутно шмыгал, втягивая зеленую соплю, как видно, не находя времени, чтобы выбить ноздрю, забитую клейкой слизью.

— Помнишь, как он застрелил Юргиса, осмелившегося его ослушаться? А ведь тогда покойный был прав, и то…

Он снизу глядел в хмурое лицо высокого, дожидаясь от него положительного ответа. Но тот молчал, продолжая злобно вращать белками глаз, но уже не с такой полыхавшей в его взгляде ненавистью, чтобы с безрассудством пойти против воли своего командира. И тогда Гинт, горячась, напомнил ему о том, для чего они сюда пришли, стараясь, чтобы его слова прозвучали весомо.

— Клавс, — сказал он и с силой сжал короткими пальцами кисть его слегка подрагивающей от волнения руки, — если мы не выполним задания, считай, что мы трупы. Улдис Культя послал нас взорвать на аэродроме цистерну с керосином, чтобы самолеты не могли дозаправляться… А это намного важнее, чем эти офицеры. До них мы тоже доберемся. Немного попозже, — добавил Гинт и, чуть помолчав, вкрадчиво поинтересовался: — Или, думаешь, наш полковник Культя ошибается? Это надо для нашей родины.

Часто вздымая грудь, раздувая ноздри, Клавс глухо переспросил, сипло дыша теплым воздухом приятелю в лицо:

— Говоришь, на благо нашей многострадальной родины?

Гинт кивнул, мягко высвобождая из его руки гранату.

Клавс перевел свой прищуренный взгляд на машину, которая к этому времени сумела как-то выбраться из сыпучего, засасывающего колеса песка и уже стала понемногу отдаляться. Но еще не настолько успела отъехать, чтобы при желании нельзя было если и не добросить до нее гранату, то из автомата прицельно стрелять было очень даже можно.

Проскрипев зубами, бандит раздраженно вырвал руку с гранатой из цепких пальцев приятеля и, что-то бурча себе под нос, смиряясь со сложившейся ситуацией, опять нацепил гранату на ремень. Затем закинул автомат за спину и двинулся широким шагом в сторону аэродрома, раздвигая перед собой густые кусты орешника и широкие листья высокого папоротника.

— Пошли, — уже на ходу сурово произнес он.

Вскоре двое скрылись в лесу. О том, что здесь только что были люди, говорило лишь легкое покачивание веток.

Глава 4

Впереди показался старый деревянный мост через реку Венту. Уже можно было разглядеть на другом берегу окраинные домики городка Пилтене, когда позади неожиданно прогремел приглушенный расстоянием мощный взрыв.

Сидевшие в машине пассажиры разом повернулись на его звук: за зубчатой, похожей на гребень неровной каемкой оставленного ими полчаса назад далекого леса к небу поднимался столб черного дыма. Издали он выглядел как смерч, медленно втягиваясь в пушистые, как вата, белые облака, неподвижно застывшие на потускневшем от жары бледно-синем небосводе.

— Стой! — крикнул Орлов и первым выскочил из машины.

Торопливо поднявшись на пригорок на цветущем лугу, он стал вглядываться в ту сторону, где раздался взрыв, по-гусиному вытягивая шею, как будто мог что-то разглядеть за скрытым от его глаз лесным массивом.

Журавлев с Еременко каждый со своей стороны сиганули прямо через борт. Стоя у машины, они наблюдали, как на их глазах облака постепенно напитывались дымом и буквально через несколько минут приобрели пепельный цвет, а еще через минуту стали черными.

— Бандиты цистерну с керосином взорвали, — определил Андрис, тоже выйдя из машины.

И тотчас до их слуха донесся тихий частый стук, как будто баловались хулиганистые мальчишки, проводя палками по частоколу в ограде: это строчил ручной пулемет. Потом донеслись еще несколько коротких очередей из автомата, и все стихло.

— И часто такое бывает у вас? — спросил Еременко у водителя.

— С переменным успехом, — меланхолично ответил Андрис, привычный к налету лесных людей. — То в одном месте устроят диверсию, то в другом.

— Разберемся, — буркнул Орлов, возвращаясь к машине; окинул всех хмурым взглядом и уверенно произнес: — Думаю, капитан Хмара со своими людьми там и без нас управится.

— Ему не привыкать, — согласился Андрис. — В прошлый раз при налете его парни человек пять бандитов положили.

Журавлев удовлетворенно мотнул головой.

— Молодцы!

В эту минуту никто из них даже не подозревал, что упомянутый ими капитан Хмара геройски погиб, отражая нападение диверсантов. Все произошло настолько стремительно, что охранявшие аэродром солдаты ничего толком так и не поняли.

Добродушный украинец Хмара возвращался от стола, где наглядно продемонстрировал молоденькому солдату, как надобно обращаться с пулеметом, и вдруг заметил острым взглядом, что возле колючей проволоки колышутся высокие метелки пырея, что было очень похоже на то, что там кто-то прячется. Он поспешно направился к подозрительному месту, не сводя с него глаз. Внезапно разглядев серый китель — такие носили практически все служившие у фашистов коллаборационисты, — капитан заполошным голосом закричал: «Взвод, в ружье!» — и побежал туда, на ходу вынимая из кобуры пистолет. Он успел выстрелить пару раз, ранив в плечо одного из налетчиков, который мигом скрылся в лесу, но второй к этому времени, оказывается, уже заложил взрывчатку в основание цистерны.

Прогремевший взрыв разорвал огромную металлическую емкость на острые осколки, один из которых и срезал, словно лезвием, шею коменданта. Голова с распахнутыми от удивления глазами, разбрызгивая горячую кровь, мячиком покатилась по траве. Туловище, лишенное головы, сделало по инерции еще несколько шагов и упало ничком, сжимая в руке пистолет; кровь с бульканьем хлынула из мясистой с рваными краями шеи.

Пока солдаты, поднятые по тревоге, прибежали, было все кончено. Второе отделение, пустившееся в погоню за диверсантами по горячим следам, вернулось ни с чем, налетчики как будто испарились…

Не знали, садясь в