Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов

— Капитан госбезопасности Еременко Анатолий Михайлович, — представился он и поочередно пожал руки вначале генералу, потом Климу Орлову и Илье Журавлеву, неуловимо задержав свой взгляд на лице каждого.

Его пожатие было на удивление крепким, хоть ладонь выглядела сухой и узкой, но оказалась сильной. Это про себя и отметил несколько изумленный таким несоответствием невзрачного на вид, но обладавшего незаурядной силой капитана, Журавлев. Сухощавое интеллигентное лицо Еременко разительно отличалось от суровых лиц тех людей из органов госбезопасности, которых до этого Илье приходилось видеть: небольшой узкий нос, пытливо-умные пронзительные зеленоватые глаза, в уголках рта ироничные складки и короткие на висках темные волосы с вьющимся чубом.

Еременко бросил мимолетный взгляд на стол, разом заметив весь мужской набор: бутылку коньяка и несколько стопок, четвертая явно предназначена для него.

— Как я понимаю, перед дорожкой выпиваете? — спросил он, сразу догадавшись о причине застолья.

— Без этого никак нельзя, — обескураживающе развел руками Климент Петрович и пододвинул свободный стул к столу. — Традиции надо уважать. Присаживайтесь. Заодно и познакомитесь с моими орлами.

— Не откажусь, — кивнул Еременко и ловко, даже изящно присел на краешек стула, сощурил глаза и пытливо поглядел в порозовевшие от первой стопки лица Орлова, затем Журавлева, с любопытством наблюдавших за ним, и охотно ответил, как само собой разумеющееся: — Наслышан я о ваших орлах. И об Орлове, и о его соколике Журавлеве.

Генерал понимающе хмыкнул, но ничего на это не ответил, догадавшись, что местная госбезопасность не дремлет, и этот вежливый, общительный и, по всему видно, простой и честный парень уже успел довольно близко познакомиться с делами его сотрудников. Прихватив двумя пальцами крошечный стаканчик, Климент Петрович приподнял его на уровень своих глаз, сказал с чувством, делая интонацией упор на то, чтобы все у этих компанейских парней, выпивавших с ним сегодня в первый и, дай бог, не последний раз, закончилось удачно в далекой Западной Латвии, где, помимо обыкновенных уголовников, развелось много националистических банд, с которыми справиться будет не так просто.

— Ну что ж, — закончил генерал свой милицейский тост на обнадеживающей ноте, — за хорошее дело, разом! Ух!

Пресняков смачно крякнул и сразу же разлил остатки коньяка поровну в стопки.

— Нечего… эти слезы… оставлять, — сказал он, с напускной бодростью выговаривая слова, стараясь, чтобы голос не дрогнул, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, а глаза начинает помаленьку щипать от мысли, что через час-полтора ему предстоит прощаться с молодыми коллегами. — Пускай хоть и хватит только язык намочить, зато… — не договорив, он плеснул в рот те несколько граммов, которые разлил, и резко поднялся.

Отвернувшись к окну, как бы вглядываясь в синюю зорьку, с шумом вздохнул. Но как старый генерал ни старался крепиться, все же его голос дрогнул, когда он негромко произнес:

— Особо на рожон там не лезьте… — и, помолчав, уже уверенным голосом распорядился, насупленно взглянув на оперативников из-под лохматых бровей: — А сейчас поезжайте с моим водителем домой, собирайте нужные вещи, которые возьмете с собой, и быстро назад. Лично провожу вас с аэродрома в Летке…

— Разрешите уточнить, товарищ генерал-майор? — Еременко аккуратно поставил на стол порожний стаканчик, не спеша поднялся, привычным жестом военного поправил выбившуюся из-за ремня рубаху, и когда генерал, разрешая говорить, утвердительно кивнул, сказал: — Парни, мы летим на бомбардировщике дальнего действия Пе-8 с аэродрома вашего летного военного училища. Борт выделен специально для нас. Но, чтобы не гонять самолет порожним в такую даль, по пути в Белоруссии, в Витебске, он заберет груз для воинской части в латвийском городе Лиепая. Нас же высадят на старом, но пока временно функционирующем аэродроме в лесу, в двадцати километрах от Пилтене. Там нас будет ждать машина. — Он перевел взгляд на Преснякова: — Ну, собственно, на этом и все.

Генерал в очередной раз кивнул, затем поочередно поглядел на Орлова и Журавлева, задержав на каждом внимательный и, как им показалось, сочувствующий взгляд.

— Слышали, какая на вас ответственность возложена? — спросил он, и красное от коньяка и высокого давления полное лицо генерала стало неприступно суровым. — Так что не подведите… — Он устало махнул рукой. — Поезжайте.

Неловко улыбаясь одной стороной лица, Журавлев стремительно поднялся со стула и быстрым шагом, грохоча ботинками по деревянному полу, направился к двери, торопясь к себе в отдел, где находилась его милицейская форма. Проводив взглядом его нескладную в женском одеянии фигуру, Еременко сокрушенно мотнул головой, улыбаясь одними глазами.

— Между прочим, Илья в этом обманном обличье пару часов назад одного серийного убийцу взял, — сухо проговорил Орлов, заметив насмешливый взгляд московского гостя, круто развернулся и следом за Журавлевым вышел из кабинета, у двери пробурчав себе под нос: — И непонятные ухмылочки тут вовсе не к месту.

— Орлов, — с напускной строгостью прикрикнул Пресняков, — разговорчики!

Но Еременко на слова строптивого майора ничуть не обиделся.

— Хорошие ребята, — сказал он. — С такими хоть в огонь, хоть в воду Ледовитого океана.

— Да-а уж, — неопределенно протянул генерал, прислушиваясь к шуму снаружи, где стоял его автомобиль.

Снизу донеслись невнятные мужские голоса, глухие удары закрываемых дверей, затем, удаляясь, пророкотал мотор, наступила тишина.

— Присаживайся, капитан, — предложил генерал и первый грузно опустился на скрипнувший под ним стул, неловко избоченившись, взглянул на циферблат напольных часов: — Есть немного времени поговорить.

Сухощавый и ладный Еременко с такой ловкостью присел на краешек стула, что у генерала невольно возникла легкая зависть к его поджарой фигуре. С восхищенными огоньками в глазах поглядывая на парня, сидевшего немного подавшись вперед, словно готовый взлететь молодой орел, Пресняков удовлетворительно крякнул.

С минуту он помолчал, задумчиво почесывая указательным пальцем бровь, потом шумно вздохнул, колыхнув широкой грудью, и негромко, как-то по-отечески, попросил:

— Капитан, не в службу, а в дружбу, ты бы мне коротко рассказал об обстановке, которая на данный момент сложилась в Западной Латвии, куда направляются мои сотрудники.

Еременко открыто поглядел в его окруженные мелкими морщинками припухлые усталые глаза, не мигая застывшие в ожидании сообщения, затем взглянул в сторону окна, за которым уже стало заметно рассветать, и от воспоминаний на его впалых щеках проступили женственные ямочки.

— В войну мне приходилось бывать в тех местах. Тогда я был оперуполномоченным в составе дивизионного отдела контрразведки СМЕРШ, — ответил он, оживляясь. — Когда десятого октября сорок четвертого года части советской 51-й армии вышли к побережью Балтийского моря в районе города Клайпеда, около четырехсот тысяч солдат армий «Север» оказались отрезанными в Западной Латвии, в Курляндии. Так возник «Курляндский котел». Он просуществовал вплоть до самого разгрома нацистской Германии, потому что Красная армия не