Книга рецептов жизни - Мила Че

– Я не сильно, а чтобы тебя в чувство привести.

– Ага… – пробормотал Макс.

Макс подполз к Свете, развернулся к ней спиной и стал пробовать развязать ей руки. Главное, захватить конец проволоки и постепенно распутать металлический узел. Проволока не сильно толстая, но очень твердая, загнутый конец проволоки никак не хотел разгибаться. Макс крутил его туда и сюда, пытался тянуть в разные стороны, но проволока не поддавалась. К тому же ее конец достаточно острый. Макс почувствовал между пальцами теплую жидкость.

Проволока, смоченная кровью, наконец-то поддалась и стала раскручиваться и разгибаться. Через несколько минут Светка освободилась.

Глава 9

– Ну что? Кажется, справились, – сказал довольно Петр Семенович, разминая запястья Нине Михайловне.

Та сидела, по-прежнему, привалившись спиной к стене, как безвольная кукла. На ногах в районе колен и лодыжек виднелись красно-синие кровоподтеки. Когда Макс снял с ее ног проволоку, она даже не пошевелилась, не попыталась подтянуть в себе ноги, чтобы как то их размять. Просто сидела, безучастная ко всему. Петр Семенович дышал в ее раскрытые ладони, массировал своими большими широкими пальцами ее тонкие, как у птички, запястья и пытался растормошить ее сознание своим нарочито бодрым голосом.

– Нинусь, ну смотри, все ж хорошо, мы освободились. Ну, Нинусь.

Света глянула на маму и подумала, что та даже, наверное, не поняла, что ей развязали руки и ноги.

Макс поднялся на ноги и принялся мерить сарай шагами. Три шага вперед, пять шагов вправо, и обратно. Ноги затекли и поначалу не хотели слушаться, Макс чувствовал себя как на ходулях, но силой воли заставлял себя их переставлять. Правая – шаг вперед, и чувствуя как, от напряжения, скрипят кости и натягиваются сухожилия и мышцы, Макс делал шаг вперед правой ногой. Теперь левая – снова скрип костей и звенящий звук в ушах от натянутых жил, шаг вперед левой ногой. Спустя несколько минут, Макс уже довольно бодро кружил по сараю.

– Светка, давай теперь ты, – и, ухватив Светку за плечо, одним рывком поднял ее с пола.

То ли потому что Светка меньше времени пробыла связанной, то ли потому что она женщина, а женщины, как известно, мягче и гибче, но у нее проблем с ходьбой не возникло. Она несколько раз подняла и согнула в колене то одну ногу, то другую, сделала пару наклонов вперед и довольно спокойно обошла несколько раз по внутреннему периметру сарая. Следующим на ноги подняли Петра Семеновича. Макс и Света, поддерживая его под руки с двух сторон, помогли сделать несколько шагов. Дальше он сам, держась за стену, принялся кружить по сараю, как тигр в клетке. Мама, Нина Михайловна, по-прежнему сидела с таким видом, как вроде все происходящее в сарае, ее не касалось. Макс подошел к ней и приподнял, пытаясь поставить на ноги. Как только он отпустил ее, безвольное тело обмякло, колени подогнулись и она осела тяжелым кулем на бетонный пол.

– Мам, давай, чего ты, – четко произносят слова, сказал Макс и опять предпринял попытку поставить Нину Семеновну на ноги.

Но и вторая попытка оказалась неудачной.

– Давайте выбираться отсюда, а там посмотрим. Не трогай ее пока, – в голосе отца сквозила надежда на то, что им удастся отсюда выбраться.

Света не разделяла его радости, она предполагала, что, несмотря на то, что освободиться от связывающей их проволоки им удалось достаточно просто и они отделались только исцарапанными в кровь руками Макса, освободиться из сарая будет гораздо сложнее. Крепкие на вид деревянные стены, бетонный пол, толстая деревянная дверь, запертая на висячий замок снаружи. Света подергала дверь, но та была пригнана к стенам плотно и почти не шаталась. Никакого инструмента в сарае не наблюдалось, ни молотка, ни пилки, пара штук ржавых гвоздей не в счет – расцарапывать гвоздями деревянные стены они не собирались, у них нет столько времени. Можно попробовать выбить дверь или проломить стену.

– Она деревянная, – Макс постучал кулаком, стена издала глухой звук. Сколько прошло лет со времени постройки сарая? Лет сорок? Дерево могло прогнить, надо только поискать подходящий кусок стены.

– Макс, если ты будешь ломать стены, это создаст много шума.

– Ну и хорошо, возможно шум услышат соседи.

– А возможно, что никаких соседей нет, а услышат нас похитители.

– И что ты предлагаешь? Просто сидеть и ждать? И чего мы будем ждать? Пока придут похитители и выведут нас отсюда за ручку? – зло осведомился Макс.

Их спор прервал тихий стон. Нина Михайловна, резко побледнев, застонала и, закатив глаза, стала заваливаться набок.

– Мама, – Светка кинулась к маме.

– А, блин, – взревел Макс, и, отойдя к противоположной стене сарая, разогнался настолько насколько это можно сделать в таком тесном помещение и со всей силы влетел плечом в стену. Послышался сухой треск, но и все. Стена не дрогнула под напором Макса. Тогда Макс снова отошел на три шага назад, и, сильно налегая вперед, толкнул плечом стену. Снова треск. Максу почудилось, что трещит дерево стен и если изнутри стена осталась целой, то возможно, она трещит снаружи. Значит, останавливаться нельзя, тем более, если похитители хотели их услышать, то уже услышали. Плечо ныло и саднило, как будто кости собирались загореться изнутри. Но Макс решил, что или он сломает стену или себе плечо. И что, даже если он сломает себе плечо, то у него есть другое плечо и ноги еще целы. И что, все равно, кроме как ломать деревянную стену, другого выхода нет и времени у них нет.

«Почему еще не прибежали похитители на этот шум?» – думал Макс. Но это было не важно. Не идут и пусть с ними. Важно другое. Он несколько раз, между набегами на стену, бросал украдкой взгляд на бледное лицо мамы, и встревоженное лицо Светки, и обреченное лицо отца. Это придавало ему сил. И в какой-то момент он услышал треск дерева совсем рядом и почувствовал как стена под его плечом немного подалась вперед. Он отошел и смотрел на трещину, которая змеилась вертикально по деревянной стене. Еще удар плечом, еще, трещина увеличивалась, уходя вверх и вниз, и становилась шире. Через несколько мгновений в сарай хлынул свежий прохладный вечерний воздух.

– Мама, мама, – закричала Светка, – мы освободились. Идем, скорее, идем.

Но Нина Михайловна только мычала что-то нечленораздельное и глаза ее закатились под веки, показывая жуткого цвета белки с красными прожилками.

– Я возьму ее, – сказал Макс и кинулся к маме, чтобы взять ее на руки.