Поездка в Москву. Новейший Хлестаков - Станюкович Константин Михайлович Л.Нельмин, М. Костин

«Оно старается как о том, чтобы облегчить незаконнорожденному отыскание отца, так и о том, чтобы установить между отцом и незаконными детьми его отношения более нормальные. Связь нескольких сожителей с матерью одновременно за отговорку не принимается; опека имеет власть принудить каждого из них к выполнению долга относительно ребенка. До 4 лет воспитывает ребенка мать на деньги, доставляемые отцом. На пятом году отец может взять его к себе, но не иначе, как с разрешения опекуна. Обязанность воспитания незаконнорожденного с отца переходит на деда с отцовской стороны, потом на мать, потом на деда со стороны матери. Хотя незаконнорожденный не принадлежит к семье отца, не носит его фамилии, не состоит под его властью, но тем не менее он получает часть из отцовского наследства по закону, кроме того, что может получать по завещанию без всякого препятствия и ограничения; он носит фамилию матери и причисляется к тому званию, к которому она принадлежала в минуту его рождения, но дворянского сословия от нее не наследует. Если у незаконнорожденного не отыскивается ни отца, ни матери, то дитя поступает на попечение местных благотворительных учреждений.

Количество содержания, следующего незаконнорожденному от отца, не должно превышать нормы стоимости содержания дитяти законнорожденного из крестьянского или мещанского звания, с платою в школу и за обучение ремеслу. Это содержание родители обязаны доставлять ребенку до 14 лет, после чего он сам обязан себя содержать.

В видах большего преуспевания незаконнорожденного в гражданской жизни и с целью снять с нею незаслуженный им упрек в незаконности рождения, прусское законодательство допускает его узаконить (Allgemeines Landrecht für die Preussische Staaten, прилож. к § 94).

Узаконить прижитого вне законного брака ребенка можно:

1) По решению суда, имеющего власть признать за матерью дитяти полные права законной жены. Тогда права этого дитяти уравниваются с правами детей законных; только ему не предоставляется фамилии отца, но оно остается с фамилией матери. Суд может признать ребенка законным даже и в тех случаях, когда брак между родителями был отложен, замедлен со стороны отца и вовсе не состоялся по его же вине.

2) Чрез последующий брак между отцом и матерью прижитого вне брака ребенка все права незаконнорожденного, за немногими исключениями, уравниваются с правами детей законных; даже если незаконнорожденный умер до брака родителей, оставив по себе законных детей, то последние по отношению к деду и бабке имеют права прямых наследников.

3) Ребенок, родившийся от невесты, признается законным даже и тогда, когда брак её с женихом не состоялся, если только жених признает его своим.

4) С разрешения верховной власти, дети признаются законными, когда вовсе не было брака между родителями. Но при этом, по принятии прошения на высочайшее имя об узаконении, рассматривается, клонится ли желаемое узаконение к выгодам незаконнорожденного, и оно разрешается с условием назначения к ребенку опеки, если он еще несовершеннолетний

Вследствие такого узаконения дитя причисляется к сословию отца, получает все права законнорожденного, по фамилии отца не носит, вступает в его семью лишь по фамильному договору, и между ним и законными детьми того, кто ходатайствовал об узаконении, устанавливаются такие отношения, как между детьми сводными, т. е. от разных матерей и от одного отца. Точно также и относительно родственников матери, без особенного на то с их стороны согласия, узаконенный не имеет иных притязаний и прав, кроме прав, присвоенных незаконнорожденному.

Если во время узаконения дитяти отец его имел уже наследников от брака и желал наделить их указанною в законах частью, то незаконнорожденному такой части не полагается.

Дети от брака морганатического признаются прямыми наследниками отца лишь с разрешения верховной власти; принятие их в семью по фамильному соглашению».

Кроме всего этого, прусский кодекс допускает узаконение по просьбе того или другого из родителей, по просьбе самого незаконнорожденного и даже по ходатайству за него опекуна. Утверждение по этой просьбе подлежит местному обергерихту; но прочих отношений незаконнорожденного к родителям и родственникам их оно не изменяет.

Совсем не то мы видим, обратившись к нашему законодательству. В то время, как почти во всех странах законодательство облегчает усыновление, принимает под свою защиту брошенных детей, в пользовании политическими правами не делает никакого различия между законными и незаконными детьми и самое название «незаконнорожденный» не существует в официальном языке, — по нашему закону узаконить или усыновить незаконнорожденных: можно только двумя способами: или по особым высочайшим указам {В примечании к статьи 144, т. X, часть I сказано, что Высочайшим указом 29 июля 1828 г. все приносимые Его Императорскому Величеству прошения об узаконении незаконнорожденных детей или воспитанников, а также о сопричтении к законным детям, рожденным до брака с настоящею женою, повелено — не внося в комиссию прошении, оставлять без движения.}, или через приписку к своим семьям. Первый способ относится до лиц привилегированного сословия, второй к остальным сословиям, причем, во втором случае, можно «узаконят» только воспитанников или приемышей, а о незаконнорожденных детях ни слова не говорится. Они лишены всякой возможности быть признанными детьми своих родителей. Никакой опеки государства над незаконнорожденными детьми у нас не существует, и ребенка, отданного в воспитательный дом, может взять каждая женщина, представившая приемный билет; нечего и говорить, какое множество детей служить предметом эксплуатации, какое множество нищих по профессии воспитывается таким образом.

Делений на разряды, как то существуют в Европе, у нас нет. Все дети, прижитые вне брака, происшедшие от прелюбодеяния, родившиеся после смерти мужа и матери или по расторжении брака разводом по истечении более 306 дней и дети, прижитые в браке, признанном недействительным, — считаются незаконными и приписываются к сословию матери, исключая того случая, когда мать дворянка или почетная гражданка. Тогда незаконнорожденный приписывается к податному сословию. Ребенок, родившийся после изнасилования, даже от несовершеннолетней, равным образом считается незаконным.

Узаконение через последующий брак по нашему закону не допускается; наше законодательство не старается отыскать отца, но дозволяет матери указать его, и в таком случае обязывает содержать ребенка, вместе с матерью, известное время, но только в том случае, если отец и мать ребенка свободны от брачных уз. В противном случае, за прелюбодеяние налагается только наказание на того и другого, и то не иначе как по жалобе оскорбленного в своей чести супруга. Незаконных детей, по нашим законам, воспрещено определять в гражданскую службу с присвоением права на получение классных чинов, хотя бы они получили воспитание даже в гимназиях и равных им заведениях. По достижении 21 года они должны приписаться к городским или сельским обществам по их избранию (т. XIII, ст. 557).

Подкидыши или непомнящие родства, хотя бы они были воспитаны дворянами, тогда только могут быть принимаемы в гражданскую службу, когда были записаны сперва в податное состояние и из этого законным образом уволены, и окончат курс учения в каком-либо из учебных заведений, дающих, на основании Устава о службе по определению от правительства, права на вступление в службу (т. III, ст. 6).

Для воспитанных дворянами, таким образом, сделана льгота.

Незаконные дети, хотя бы и были воспитаны теми, которые именуются их родителями, не имеют права на законное после отца или матери имущество (т. X. ст. 136).

Лицо, рожденное от недействительного брака, хотя бы по Монаршей милости и был ему предоставлен какой-либо удел в родительском имении, не приобретает через то права на наследство после других родственников (ст. 137).

Таковы наши положения о «незаконнорожденных» детях, для приюта которых у нас только и есть два воспитательных дома, где в живых остаются не более половины приносимых детей. Еще Петр Великий приказывал в Москве и других городах, при церквах, где пристойно, подле ограды, построить для них «гошпиталии», в Москве каменную, а в других городах деревянные, но после смерти Петра эти «гошпиталии» были закрыты и, конечно, количество детоубийств увеличилось.