Евгенiй Онѣгинъ - Александр Пушкин

III.

Но, можетъ быть, такого родаКартины васъ не привлекутъ;Все это низкая природа;Изящнаго не много тутъ.Согрѣтый вдохновенья богомъ,Другой поэтъ роскошнымъ слогомъЖивописалъ намъ первый снѣгъИ всѣ оттѣнки зимнихъ нѣгъ:27Онъ васъ плѣнитъ, я въ томъ увѣренъ,Рисуя въ пламенныхъ стихахъПрогулки тайныя въ саняхъ;Но я бороться не намѣренъНи съ нимъ покамѣстъ, ни съ тобой,Пѣвецъ Финляндки молодой!28

IV.

Татьяна (Русская душою,Сама не зная почему.)Съ ея холодною красоюЛюбила Русскую зиму,На солнцѣ иній въ день морозной,И сани, и зарею позднойСіянье розовыхъ снѣговъ,И мглу Крещенскихъ вечеровъ.По старинѣ торжествовалиВъ ихъ домѣ эти вечера:Служанки со всего двораПро барышень своихъ гадалиИ имъ сулили каждый годъ,Мужьевъ военныхъ и походъ.

V.

Татьяна вѣрила преданьямъПростонародной старинѣ,И снамъ, и карточнымъ гаданьямъ,И предсказаніямъ луны.Ее тревожили примѣты;Таинственно ей всѣ предметыПровозглашали что нибудь,Предчувствія тѣснили грудь.Жеманный котъ, на печкѣ сидя,Мурлыча, лапкой рыльцо мылъ:То несомнѣнный знакъ ей былъ,Что ѣдутъ гости. Вдругъ увидяМладой двурогой ликъ луныНа небѣ съ лѣвой стороны:

VI.

Она дрожала и блѣднѣла.Когда жъ падучая звѣздаПо небу темному летѣлаИ разсыпалася; тогдаВъ смятеньи Таня торопилась,Пока звѣзда еще катилась,Желанье сердца ей шепнуть.Когда случалось гдѣ нибудьЕй встрѣтить чернаго монаха,Иль быстрый заяцъ межъ полейПеребѣгалъ дорогу ей;Не зная, что́ начать со страха,Предчувствій горестныхъ полна,Ждала несчастья ужъ она.

VII.

Что жъ? Тайну прелесть находилаИ въ самомъ ужасѣ она:Такъ насъ природа сотворила,Къ противорѣчію склонна.Настали святки. То-то радость!Гадаетъ вѣтренная младость,Которой ничего не жаль,Передъ которой жизни дальЛежитъ свѣтла, необозрима,Гадаетъ старость сквозь очкиУ гробовой своей доски,Все потерявъ невозвратимо;И все равно: надежда имъЛжетъ дѣтскимъ лепетомъ своимъ.

VIII.

Татьяна любопытнымъ взоромъНа воскъ потопленый глядитъ:Онъ чудно-вылитымъ узоромъЕй что-то чудное гласитъ;Изъ блюда, полнаго водою,Выходятъ кольца чередою;И вынулось колечко ейПодъ пѣсенку старинныхъ дней:«Тамъ мужички-то все богаты;«Гребутъ лопатой серебро;«Кому поемъ, тому добро«И слава!» Но сулитъ утратыСей пѣсни жалостный напѣвъ;Милѣй кошурка сердцу дѣвъ.29

IX.

Морозна ночь; все небо ясно;Свѣтилъ небесныхъ дивный хоръТечетъ такъ тихо, такъ согласно...Татьяна на широкій дворъВъ открытомъ платьицѣ выходитъ,На мѣсяцъ зеркало наводитъ;Но въ темномъ зеркалѣ однаДрожитъ печальная луна...Чу... снѣгъ хруститъ... прохожій; дѣваКъ нему на цыпочкахъ летитъИ голосокъ ея звучитъНѣжнѣй свирельнаго напѣва:Какъ ваше имя?30 Смотритъ онъИ отвѣчаетъ: Агаѳонъ.

X.

Татьяна, по совѣту няни,Сбираясь ночью ворожить,Тихонько приказала въ баниНа два прибора столъ накрыть;Но стало страшно вдругъ Татьянѣ...И я — при мысли о СвѣтланѣМнѣ стало страшно — такъ и быть...Съ Татьяной намъ не во́рожитьТатьяна поясокъ шелковойСняла, раздѣлась и въ постельЛегла. Надъ нею вьется Лель,А подъ подушкою пуховойДѣвичье зеркало лежитъ.Утихло все. Татьяна спитъ.

XI.

И снится чудный сонъ Татьянѣ.Ей снится, будто бы онаИдетъ по снѣговой полянѣ,Печальной мглой окружена;Въ сугробахъ снѣжныхъ передъ неюШумитъ, клубитъ волной своеюКипучій, темный и сѣдойПотокъ, не скованный зимой;Двѣ жердочки, склеены льдиной,Дрожащій, гибельный мостокъ,Положены черезъ потокъ:И предъ шумящею пучиной,Недоумѣнія полна,Остановилася она.

XII.

Какъ на досадную разлуку,Татьяна ропщетъ на ручей;Не видитъ никого, кто рукуСъ той стороны подалъ бы ей;Но вдругъ сугробъ зашевелился,И кто жъ изъ подъ-него явился?Большой взъерошенный медвѣдь;Татьяна ахъ! а онъ ревѣть,И лапу съ острыми когтямиЕй протянулъ: она, скрѣпясь,Дрожащей ручкой оперласьИ боязливыми шагамиПеребралась черезъ ручей;Пошла — и что жъ? медвѣдь за ней.

XIII.

Она, взглянуть назадъ не смѣя,Поспѣшный ускоряетъ шагъ;Но отъ косматаго лакеяНе можетъ убѣжать никакъ;Кряхтя, валитъ медвѣдь несносный,Предъ ними лѣсъ; недвижны сосныВъ своей нахмуренной красѣ;Отягчены ихъ вѣтви всѣКлоками снѣга; сквозь вершиныОсинъ, березъ и липъ нагихъСіяетъ лучъ свѣтилъ ночныхъ;Дороги нѣтъ; кусты, стремниныМятелью всѣ занесены,Глубоко въ снѣгъ погружены.

XIV.

Татьяна въ лѣсъ; медвѣдь за нею;Снѣгъ рыхлой по колѣно ей;То длинный сукъ ее за шеюЗацѣпитъ вдругъ, то изъ ушейЗлатыя серьги вырветъ силой;То въ хрупкомъ снѣгѣ съ ножки милойУвязнетъ мокрой башмачокъ;То выронитъ она платокъ;Поднять ей нѣкогда; боится,Медвѣдя слышитъ за собой,И даже трепетной рукойОдежды край поднять стыдится;Она бѣжитъ, онъ все во слѣдъ:И силъ уже бѣжать ей нѣтъ.

XV.

Упала въ снѣгъ; медвѣдь проворноЕе хватаетъ и несетъ;Она безчувственно-покорна,Не шевелится, не дохнетъ;Онъ мчитъ ее лѣсной дорогой:Вдругъ межъ деревъ шалашъ убогой;Кругомъ все глушь; отвсюду онъПустыннымъ снѣгомъ занесёнъ,И ярко свѣтится окошко,И въ шалашѣ и крикъ, и шумъ;Медвѣдь примолвилъ: здѣсь мой кумъ:Погрѣйся у него немножко!И въ сѣни прямо онъ идетъ,И на порогъ ее кладетъ.

XVI.

Опомнилась, глядитъ Татьяна:Медвѣдя нѣтъ; она въ сѣняхъ;За дверью крикъ и звонъ стакана,Какъ на большихъ похоронахъ;Не видя тутъ ни капли толку,Глядитъ она тихонько въ щелку,И что же! видитъ... за столомъСидятъ чудовища кругомъ;Одинъ въ рогахъ съ собачьей мордой,Другой съ пѣтушьей головой,Здѣсь вѣдьма съ козьей бородой,Тутъ остовъ чопорный и гордой,Тамъ карла съ хвостикомъ, а вотъПолу-журавль и полу-котъ.

XVII.

Еще страшнѣй, еще чуднѣе:Вотъ ракъ верхомъ на паукѣ,Вотъ черепъ на гусиной шеѣ,Вертится въ красномъ колпакѣ,Вотъ мельница въ присядку пляшетъИ крыльями трещитъ и машетъ;Лай, хохотъ, пѣнье, свистъ и хлопъ,Людская молвь и конскій топъ!31Но что́ подумала Татьяна,Когда узнала межъ гостейТого, кто милъ и страшенъ ей —Героя нашего романа!Онѣгинъ за столомъ сидитъИ въ дверь украдкою глядитъ.

XVIII.

Онъ знакъ подастъ: и всѣ хлопочутъ;Онъ пьетъ: всѣ пьютъ и всѣ кричатъ;Онъ засмѣется: всѣ хохочутъ;Нахмуритъ брови: всѣ молчатъ;Онъ тамъ хозяинъ, это ясно:И Танѣ ужъ не такъ ужасно,И любопытная теперьНе много растворила дверь...Вдругъ вѣтеръ дунулъ, загашаяОгонь свѣтильниковъ ночныхъ:Смутилась шайка домовыхъ;Онѣгинъ, взорами сверкая,Изъ-за стола гремя встаетъ;Всѣ встали: онъ къ дверямъ идетъ.

XIX.