Евгенiй Онѣгинъ - Александр Пушкин

XX.

Гм! гм! Читатель благородной,Здорова ль ваша вся родня?Позвольте: можетъ быть, угодноТеперь узнать вамъ отъ меня,Что значитъ именно родные.Родные люди вотъ какіе:Мы ихъ обязаны ласкать,Любить, душевно уважатьИ, по обычаю народа,О Рождествѣ ихъ навѣщать,Или по почтѣ поздравлять,Чтобъ остальное время годаНе думали о насъ они...И такъ дай, Богъ, имъ долги дни!

XXI.

За то любовь красавицъ нѣжныхъНадежнѣй дружбы и родства:Надъ нею и средь бурь мятежныхъВы сохраняете права.Конечно такъ. Но вихорь моды,Но своенравіе природы,Но мнѣнья свѣтскаго потокъ...А милый полъ, какъ пухъ, легокъ.Къ тому жъ и мнѣнія супругаДля добродѣтельной женыВсегда почтенны быть должны;Такъ ваша вѣрная подругаБываетъ вмигъ увлечена:Любовью шутитъ сатана.

XXII.

Кого жъ любить? Кому же вѣрить?Кто не измѣнитъ намъ одинъ?Кто всѣ дѣла, всѣ рѣчи мѣритъУслужливо на нашъ аршинъ?Кто клеветы про насъ не сѣетъ?Кто насъ заботливо лелѣетъ?Кому порокъ нашъ не бѣда?Кто не наскучитъ никогда?Призрака суетный искатель,Трудовъ напрасно не губя,Любите самаго себя,Достопочтенный мой читатель!Предметъ достойный: ничегоЛюбезнѣй вѣрно нѣтъ его.

XXIII.

Что было слѣдствіемъ свиданья?Увы, не трудно угадать!Любви безумныя страданьяНе перестали волноватьМладой души, печали жадной;Нѣтъ, пуще страстью безотраднойТатьяна бѣдная горитъ;Ея постели сонъ бѣжитъ;Здоровье, жизни цвѣтъ и сладость,Улыбка, дѣвственный покой,Пропало все, что звукъ пустой,И меркнетъ милой Тани младость:Такъ одѣваетъ бури тѣньЕдва раждающійся день.

XXIV.

Увы, Татьяна, увядаетъ;Блѣднѣетъ, гаснетъ и молчитъ!Ничто ее не занимаетъ,Ея души не шевелитъ.Качая важно головою,Сосѣды шепчутъ межъ собою:Пора, пора бы замужъ ей;...Но полно. Надо мнѣ скорѣйРазвеселить воображеньеКартиной счастливой любви.Невольно, милые мои,Меня стѣсняетъ сожалѣнье;Простите мнѣ: я такъ люблюТатьяну милую мою!

XXV.

Часъ отъ часу плѣненный болѣКрасами Ольги молодойВладиміръ сладостной неволѣПредался полною душой.Онъ вѣчно съ ней. Въ ея покоѣОни сидятъ впотемкахъ двое;Они въ саду, рука съ рукой,Гуляютъ утренней порой;И что жъ? Любовью упоенный,Въ смятеньи нѣжнаго стыда,Онъ только смѣетъ иногда,Улыбкой Ольги одобренный,Развитымъ локономъ играть,Иль край одежды цѣловать.

XXVI.

Онъ иногда читаетъ ОлѣНравоучительный романъ,Въ которомъ авторъ знаетъ болѣПрироду, чѣмъ Шатобріанъ,А между тѣмъ двѣ, три страницы(Пустыя бредни, небылицы,Опасныя для сердца дѣвъ)Онъ пропускаетъ, покраснѣвъ.Уединясь отъ всѣхъ далёко,Они надъ шахматной доской,На столъ облокотясь, поройСидятъ, задумавшись глубоко,И Ленскій пѣшкою ладьюБеретъ въ разсѣяньи свою.

XXVII.

Поѣдетъ ли домой; и домаОнъ занятъ Ольгою своей.Летучіе листки альбомаПрилежно украшаетъ ей:То въ нихъ рисуетъ сельски виды,Надгробный камень, храмъ Киприды,Или на лирѣ голубкаПеромъ и красками слегка;То на листкахъ воспоминанья,Пониже подписи другихъ,Онъ оставляетъ нѣжный стихъ,Безмолвный памятникъ мечтанья,Мгновенной думы легкій слѣдъ,Все тотъ же послѣ многихъ лѣтъ.

XXVIII.

Конечно, вы не разъ видалиУѣздной барышни альбомъ,Что всѣ подружки измаралиСъ конца, съ начала и кругомъ.Сюда, на зло правописанью,Стихи безъ мѣры, по преданью,Въ знакъ дружбы вѣрно внесены,Уменьшены, продолжены.На первомъ листикѣ встрѣчаешьQu’écrirez vous sur ces tablettes;И подпись: t. à. v. Annette;А на послѣднемъ прочитаешь:«Кто любитъ болѣе тебя,«Пусть пишетъ далѣе меня.»

XXIX.

Тутъ непремѣнно вы найдетеДва сердца, факелъ и цвѣтки;Тутъ вѣрно клятвы вы прочтете:Въ любви до гробовой доски;Какой нибудь піитъ армейскойТутъ подмахнулъ стишокъ злодѣйской.Въ такой альбомъ, мои друзья,Признаться, радъ писать и я,Увѣренъ будучи душою,Что всякой мой усердный вздоръЗаслужитъ благосклонный взоръ,И что потомъ съ улыбкой злоюНе станутъ важно разбирать,Остро, иль нѣтъ я могъ соврать.

XXX.

Но вы, разрозненные томыИзъ библіотеки чертей,Великолѣпные альбомы,Мученье модныхъ риѳмачей,Вы, украшенные проворноТолстова кистью чудотворной,Иль Баратынскаго перомъ,Пускай сожжетъ васъ Божій громъКогда блистательная дамаМнѣ свой іn-quarto подаетъ,И дрожь и злость меня беретъ,И шевелится эпиграмаВо глубинѣ моей души,А мадригалы имъ пиши!

XXXI.

Не мадригалы Ленскій пишетъВъ альбомѣ Ольги молодой;Его перо любовью дышетъ,Не хладно блещетъ остротой;Что ни замѣтитъ, ни услышитъОбъ Ольгѣ, онъ про то и пишетъ:И полны истины живойТекутъ элегіи рѣкой.Такъ ты, Языковъ вдохновенный,Въ порывахъ сердца своего,Поешь, Богъ вѣдаетъ, кого,И сводъ элегій драгоцѣнныйПредставитъ нѣкогда тебѣВсю повѣсть о твоей судьбѣ.

XXXII.

Но тише! Слышишь? Критикъ строгойПовелѣваетъ сбросить намъЭлегіи вѣнокъ убогой,И нашей братьѣ риѳмачамъКричитъ: «да перестаньте плакать,«И все одно и то же квакать,«Жалѣть о прежнемъ, о быломъ:«Довольно, — пойте о другомъ!»— Ты правъ, и вѣрно намъ укажешьТрубу, личину и кинжалъ,И мыслей мертвый капиталъОтвсюду воскресить прикажешь:Не такъ ли, другъ? Ни чуть. Куда!«Пишите оды, господа:

XXXIII.

«Какъ ихъ писали въ мощны годы,«Какъ было встарь заведено...»— Однѣ торжественныя оды!И, полно, другъ; не все ль равно?Припомни, что сказалъ сатирикъ!Чужаго толка хитрый лирикъУжели для тебя сноснѣйУнылыхъ нашихъ риѳмачей? —«Но все въ элегіи ничтожно;«Пустая цѣль ея жалка;«Межъ тѣмъ цѣль оды высока«И благородна...» Тутъ бы можноПоспорить намъ, но я молчу:Два вѣка ссорить не хочу.

XXXIV.

Поклонникъ славы и свободы,Въ волненьи бурныхъ думъ своихъ,Владиміръ и писалъ бы оды,Да Ольга не читала ихъ.Случалось ли поэтамъ слезнымъЧитать въ глаза своимъ любезнымъСвои творенья? Говорятъ,Что въ мірѣ выше нѣтъ наградъ.И впрямъ, блаженъ любовникъ скромной,Читающій мечты своиПредмету пѣсенъ и любви,Красавицѣ пріятно-томной!Блаженъ...хоть, можетъ быть, онаСовсѣмъ инымъ развлечена.

XXXV.

Но я плоды моихъ мечтанійИ гармоническихъ затѣйЧитаю только старой няни,Подруги юности моейДа послѣ скучнаго обѣдаКо мнѣ забредшаго сосѣда,Поймавъ неждано за полу,Душу трагедіей въ углу,Или (но это кромѣ шутокъ),Тоской и риѳмами томимъ,Бродя надъ озеромъ моимъ,Пугаю стадо дикихъ утокъ:Внявъ пѣнью сладкозвучныхъ строфъ,Онѣ слетаютъ съ береговъ.

XXXVI. XXXVII.

А что жъ Онѣгинъ? Кстати, братья!Терпѣнья вашего прошу:Его вседневныя занятьяЯ вамъ подробно опишу.Онѣгинъ жилъ Анахоретомъ;Въ седьмомъ часу вставалъ онъ лѣтомъИ отправлялся налегкѣКъ бѣгущей подъ горой рѣкѣ;Пѣвцу Гюльнары подражая,Сей Геллеспонтъ переплывалъ,Потомъ свой кофе выпивалъ,Плохой журналъ перебирая,И одѣвался:

XXXVIII. XXXIX.