Искатель, 1999 №3 - Керен Певзнер

иногда это даже приятно. А вот его мама будет недовольна. Ее зовут Элеонора Леонидовна, она довольно моложавая дама с голубоватой сединой. В Москве работала в Академии педагогических наук и с тех пор, наверное, уверена, что знает, как воспитывать детей. У нее вечно сморщенный носик, как будто она постоянно к чему-то принюхивается.

Тем временем я уже была в Ашкелоне. Время близилось к пяти, и так как не нужно было идти с визитом в полицию, я решила заехать на работу. Все равно я ничего не успевала, так что возьму несколько документов домой для перевода.

Здание, в котором я имела честь снимать контору, гудело, как потревоженный улей. Около опечатанной двери покойного психоаналитика стояла группа зевак и возбужденно спорила. Мне не удалось проскочить мимо. Увидев меня, кто-то крикнул: «Вот она!» — и меня обступила плотная толпа любопытствующих.

«Да-а, — подумала я, — называется, поработала…»

На меня посыпался шквал вопросов:

— Это правда, что ты нашла тело? — спросила пухленькая секретарша местного адвоката. — Говорят, за тобой гнался убийца с пистолетом?

— И не с пистолетом, а с ножом, — компетентно добавил кто-то.

— Это его ревнивый муж зарезал, — веско сказала еще одна девица из маклерского бюро. — Коган, мир праху его, был любитель приводить дамочек в кабинет. У него там кушетка удобная.

— Сама, что ли, пробовала? — ехидно поинтересовалась подружка.

Я взмолилась:

— Слушайте, имейте совесть, я целый день моталась по делам, дайте сесть и перевести дух.

Меня пропустили в мой кабинет, но я, конечно, зря надеялась, что все останутся за дверью. Наш народ тактом не обижен. Конечно же, вся небольшая комната тут же была заполнена народом.

— Ну, рассказывай! — с нетерпением сказала одна из секретарш.

Я, в принципе, люблю быть в центре внимания, например, когда у меня платье сногсшибательное или когда из отпуска выхожу, но сейчас, после того, как я уже несколько раз возвращалась к этим леденящим душу подробностям? Ну уж нет, увольте. И я попыталась сократить свое повествование:

— Да что говорить, вернулась за зонтиком, у него свет горит, я зашла — он лежит, вокруг кровь… — в таком телеграфном ритме я попыталась закончить, но не тут-то было.

— Ты подробнее, — сказал маклер Додик, сидя на краешке моего стола.

Я вдруг разозлилась:

— Слезь со стола, — рявкнула я на него, — тоже мне «желтая» пресса, нашелся — подробнее, — передразнила я его, — говорю же, лежит, рядом магнитофон пустой валяется, я и побежала к себе полицию вызывать.

Потом полицейские пришли, тело упаковали и вынесли. Вот и все. А теперь валите отсюда, мне работать надо.

— Скучный ты человек, Валерия, — разочарованно протянула пухленькая секретарша, я все время забываю, как ее зовут, — неинтересно рассказываешь. Я бы, такое увидев, со страху умерла.

— Вот-вот, — подхватила я, — и в этом состоянии очень бы все красиво рассказала. Все, давайте по конюшням.

— Пошли, Додик, — она потянула маклера за рукав, и вся толпа вывалилась из кабинета в коридор.

Вся, да не совсем. В углу стояла незнакомая женщина, лет сорока — сорока двух, одетая изысканно, в нежно-палевый шелковый костюм и кружевную кофточку. Ее пальцы были унизаны перстнями, а в ушах переливались маленькие жемчужины. Глаза покраснели, весь облик выражал сильное беспокойство.

— Вы к кому? — спросила я ее. — Если насчет вчерашнего происшествия, то я не расположена говорить на эту тему.

— Я прошу вас, выслушайте меня, — взмолилась женщина.

— Садитесь, — сказала я, смирившись со своей судьбой. Незнакомка мяла в руках мокрый кружевной платочек.

— Дело в том, — начала она, — что я последней была вчера у доктора Когана, и он записывал наш сеанс на магнитофон, — она прижала к носу платочек и зашлась в рыданиях.

— Я не понимаю, чем я-то могу вам помочь? — я протянула ей стакан с водой, но она даже не заметила его.

— Мой муж старше меня на пятнадцать лет, — сообщила она, глядя в пол, — он занимает большой пост в Министерстве финансов. Последнее время он стал невнимательным ко мне, раздражительным, и я подумала, что у него есть любовница. Я не хочу с ним разводиться, и ему невыгодно это, так как, несмотря на его большую зарплату, я имею свой собственный капитал и все расходы по содержанию дома и прислуги лежат на мне. У нас большой трехэтажный дом в Барнэа.

— Кстати, вы не представились, — перебила я ее.

— Ах да, извините, — она порылась в сумочке и вытащила тисненную золотом визитку. На ней было написано: Шарон Айзенберг, член правления благотворительного фонда «Америка — терпящим нужду». Ниже были напечатаны адрес, телефон, факс, в общем, все как положено.

— Госпожа Айзенберг, я все-таки не пойму, чем могу быть вам полезна? Я всего лишь скромный переводчик с русского и английского и никогда не участвовала ни в каких фондах.

— Нет-нет, я не этого прошу от вас. Все дело в кассете, — она испуганно взглянула на меня и снова уставилась в пол.

— В какой кассете? — это уже было выше моего понимания.

— Понимаете, обычно доктор Коган записывал все сеансы на магнитофон, — объяснила госпожа Айзенберг. — И в этот раз тоже. Я была приглашена к нему на последний сеанс, в шесть часов вечера. Он спросил, что меня мучает, и я рассказала о том, что муж холоден со мной. Мы поговорили на эту тему, и мне стало легче. Доктор посоветовал мне пообщаться с мужем нежно, но в то же время прямо. Я согласилась, после сеанса поехала домой и начала с мужем этот разговор. Видимо, что-то сделала не так, — она пожала плечами. — В общем, он жутко вспылил. Наорал на меня, что я хожу ко всяким шарлатанам и выбрасываю деньги на ветер, хотя я тратила на сеансы свои деньги. А когда он узнал, что весь этот разговор был записан на пленку, то он просто стал невменяемым, кричал, что я опозорила его и что надо немедленно забрать эту пленку. Мы сели в машину и поехали обратно, к доктору, надеясь застать его в кабинете.

Я представила себе стареющего «мачо», у которого есть все: деньги, престиж, уважаемая работа, дом с прислугой. У него только не стоит. И еще дура-жена, которая при любом удобном случае тычет ему, что она богаче, и треплется кому ни попадя, что он импотент. Есть с чего сойти с катушек.

— И что было дальше? — я с интересом посмотрела на собеседницу. Эта история начала меня забавлять.

— Когда мы подъехали к зданию, там уже была полиция, доктора вынесли, и двое полицейских, проходя мимо нашей машины, один помоложе, другой постарше, говорили о том, что жаль, что