Дикий альфа - Си Джей Праймер

Эйвери Кесслер прочно вошла в команду Мэдда и Слоан с тех пор, как они впервые встретились еще подростками — несмотря на то, что их отношения стали, мягко говоря, немного запутанными. Теперь, когда ее брат и лучшая подруга официально признаны избранниками судьбы, она на седьмом небе от счастья.

— Не странно ли, что теперь она будет луной твоей стаи? — спрашивает Арес, никогда не стесняясь помешивать в кастрюле. — Я имею в виду, технически, она будет выше тебя по рангу в твоей собственной стае…

Эйвери пренебрежительно машет рукой.

— Технически, да, но меня это не беспокоит. Я люблю Слоан. И на самом деле, это только до тех пор, пока я не найду свою пару и не покину стаю.

Да, потому что оборотни придерживаются архаичного правила, согласно которому, если пара спаривается, самка покидает свою стаю, чтобы присоединиться к самцу. Я пытаюсь не закатить глаза при этих словах, а затем осознание обрушивается на меня, мой желудок камнем опускается, когда я обдумываю свою собственную ситуацию. Если мы с Хави скрепим узы, мне придется покинуть свою стаю. Мне придется присоединиться к его…

— Почему ты так уверена, что он из другой стаи? — Арес бросает вызов.

— Потому что мой брат — наш альфа, — легкомысленно отвечает Эйвери.

— И? — он настаивает.

Она опирается предплечьями о столешницу, наклоняется вперед и смеряет его жестким взглядом.

— Ты действительно думаешь, что кто-то, кроме альфы, может справиться со мной? — спрашивает она, выгибая бровь.

Губы Ареса растягиваются в широкой глуповатой улыбке, и он наклоняется, встречая ее на полпути.

— Во мне течет кровь альфы, детка.

Эйвери отшатывается с забавным фырканьем.

— Держи это в штанах, Рейнс.

Все смеются за его счет, и хотя я присоединяюсь к ним, чтобы соблюсти приличия, мой собственный смешок звучат пусто и натянуто.

Многие оборотни с альфа-кровью оказываются вместе, так что, полагаю, имеет смысл, что судьба свела меня с Хави. Он альфа, а я дочь одного из них. На бумаге наши ДНК совпадают. Тем не менее, я чувствую, что у нас двоих не может быть меньше общего, и мысль о присоединении к такой кочевой стае, как у него, вызывает у меня тошноту. Если совет шести стай решит не позволять им поселиться здесь, мне придется оставить свою семью, своих друзей…

— Эй, куда ты идешь? — спросила Эйвери, когда я вскакиваю со своего места за столом, от резкого движения у меня немного кружится голова.

— Мне нужно работать, — бормочу я.

Когда я беру свою тарелку, то понимаю, что почти ничего на ней не съела. Думаю, эмоциональное смятение не способствует хорошему аппетиту. Мой желудок протестующе сжимается, когда я быстро прощаюсь со своими друзьями, затем бросаю тарелку в мусорное ведро, выхожу из столовой и из комплекса.

Сумерки только начинают сгущаться, когда я направляюсь к парковке, небо окрашивается в красные и оранжевые тона. Я сажусь за руль своей «Джетты», мое сердце бешено колотится в груди, и на секунду я замираю, держа пальцы на клавишах.

Я не обязана этого делать. Я могла бы просто вернуться в общежитие и продолжать жить, как будто ничего этого никогда не было. Я могла бы забыть о Хавьере Крузе и проклятой супружеской связи между нами.

Но даже когда я обдумываю это, я знаю, что это не вариант для меня. Моя волчица жаждет быть рядом с нашей парой, и я никогда не была из тех, кто уходит от чего-то, не доведя дело до конца. Я должна увидеть его; должна понять, кто он на самом деле и почему судьба свела нас двоих вместе. Во всяком случае, это даст мне кое-какие зацепки, когда дело дойдет до выполнения моей задачи по проверке его кандидатуры в совет.

Именно эта последняя мысль толкает меня повернуть ключ в замке зажигания и выехать со стоянки. Потому что это касается не только меня; это касается моей работы, моей репутации и безопасности каждого на территории шести стай, когда дело доходит до потенциальной опасности впускать незнакомцев. Это касается моего долга. Моей цели.

Домики рядом с коттеджем скрыты среди густого покрова деревьев и листвы, и когда я приезжаю и поднимаюсь по гравийной дорожке к домику номер двенадцать, мои ладони становятся скользкими от пота, а сердце бешено колотится. Оглядываясь назад, возможно, мне следовало довериться кому-нибудь о том, куда я направляюсь. Хави мог быть опасен — он мог планировать устроить мне здесь засаду, и я добровольно пошла прямо в его ловушку. Хуже того, это ловушка, которую я сама себе устроила.

Такая глупая.

Однако у меня нет возможности долго сидеть и размышлять об этом, потому что хруст гравия под другой парой шин вырывает меня из моих суматошных мыслей, и я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть большой черный пикап, заезжающий на парковку позади меня. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я заглушаю двигатель своей «Джетты» и вылезаю наружу, нервно оглядываясь на грузовик.

Дверь со стороны водителя открывается, и Хави выпрыгивает, легкая улыбка на его лице заставляет мое сердце пропустить удар.

Боже, он великолепен. Обычно я не из тех, кого отвлекает приятная внешность, но все во внешности этого мужчины взывает ко мне. Я хочу обхватить руками эти мощные бицепсы, провести кончиками пальцев по острым углам его заросшей щетиной челюсти. Провести ладонями по его широкой груди, спустится к бугоркам его пресса, затем ниже, к его…

— Скучала по мне? — самонадеянно спрашивает Хави, перекидывая ключи из руки в руку, когда подходит, все еще ухмыляясь.

— О да, я считала минуты, — отвечаю я, преувеличенно округляя глаза.

— Я так и знал.

— Я был саркастична.

— Уверен, что так и было.

Он подмигивает, сокращая оставшееся расстояние между нами, пока не оказывается прямо передо мной, останавливаясь близко. Слишком близко.

Сочетание его близости и его запаха, ударяющего мне в нос, заставляет мои колени немного подкашиваться, и когда я смотрю в эти темные глаза, меня втягивает в орбиты, удерживая в плену его магнетического взгляда. Его волк устремляется вперед, в радужках его глаз мерцает предательский золотистый оттенок, и я чувствую, как во мне в ответ пробуждается мое собственное животное.

Я слишком хорошо ощущаю жар его тела рядом с моим, то, как я могла бы протянуть руку и коснуться его, едва подняв руку. Я не могу дышать, не могу думать — не могу ничего делать, кроме как дрожать под силой притяжения, которое я чувствую к нему, наша связь гудит в моей груди, как будто