Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

Ноги дрожат, но я отказываюсь двигаться.

— Я спросила, что случилось.

Мы стоим лицом к лицу, сверля друг друга яростными взглядами. Наконец его каменное выражение лица смягчается, он снимает обувь и толстовку.

Вздыхает, когда я стою неподвижно, ожидая ответа.

— Я просто вышел прогуляться.

— И пораниться?

Он смотрит на меня с раздражением, прежде чем пробормотать:

— Да.

— Ты сказал, что мы должны останавливать друг друга. Я настаиваю на этом.

Я успокаиваю свое дыхание и пытаюсь снова дотянуться до его руки. На этот раз он не вырывается. Лиам позволяет мне схватить его руку, и его глаза устало встречаются с моими.

Я поднимаю его рукав и вижу длинный порез, тянущийся по предплечью — не над артерией, а сбоку. Его кровь горячая и липкая, капает на пол и наполняет воздух металлическим запахом.

— Лиам, — не веря своим глазам, бормочу я.

Как он мог сделать это с собой намеренно…Он проснулся посреди ночи, чтобы сделать это? Зачем?

— Я в порядке, — рычит он, отдергивая руку назад.

— Так не годится, — протестую я и направляюсь к его тумбочке, открываю ее и хватаю марлю и пластырь. По дороге прихватываю его свежую одежду. — Надо тебя помыть.

Он сам не свой. Ему плохо, и уже потерял много крови.

Лиам непонимающе смотрит на меня. Я воспринимаю это как согласие и веду его обратно в коридор к ванной комнате.

На улице кромешная темнота. Дождь снова начинает стучать в окна, а ветер стучит стеклами.

Я включаю свет в душе, и часть ванной комнаты освещается. Лиам просто смотрит на меня и послушно следует за мной. Слава Богу. Но это так не похоже на человека, которого я знаю всего день.

Вода в душе быстро нагревается, и я приглашаю его войти. Его рука все еще кровоточит, но, по крайней мере, выглядит так, будто кровь свернулась достаточно, чтобы немного замедлиться.

— Держи руку подальше от воды.

Он кивает, раздевается, не волнуясь и не обращая внимания на мой пристальный взгляд, ступает под парящую воду. Я пытаюсь отвлечься на что-то, кроме его тела, поэтому сосредотачиваюсь на крови на своих руках.

Это так похоже на ту ночь, когда я пыталась умереть. Красный. Все оттенки красного. Сначала яркий, а затем густо-малиновый и розовый, переходящий в темно-бордовый.

Я подхожу к умывальнику и трижды споласкиваю руки, стараясь не думать ни о чем, кроме той ночи. Сердце колотится в груди, заставляя меня больше сосредоточиться на дыхании.

Душ выключается, и Лиам садится на скамейку рядом с кучей чистой одежды, которую я принесла с собой. Беру с вешалки полотенце и протягиваю ему, не отводя от него глаз.

— Я знал, что ты ханжа.

Мои щеки вспыхивают.

— Лиам, давай не сейчас?

Он смеется и обматывает полотенце вокруг талии. Когда он прикрыт, я вытираю рану и мажу ее мазью. Вероятно, ему не нужно накладывать швы, но рана глубокая. Я аккуратно накладываю марлю на мазь, а затем заворачиваю руку.

— Вот.

Я подворачиваю край, чтобы он не задирался, и присаживаюсь на корточки, прежде чем взглянуть на него.

Глаза Лиама темные, впалые и страшные. У него даже нет своего обычного гнева. Волосы мокрые, потому что он не позаботился их высушить.

Я беру еще одно полотенце и бросаю ему на голову.

— Я буду в комнате. Пожалуйста, не делай больше ничего сегодня вечером, я устала и не очень хочу делать это снова.

Жду минуту, и когда он не отвечает, ухожу.

У меня такое чувство, что я здесь работаю.

В коридоре темно и тихо, в нашей комнате царит приятная тишина. Я чувствую, что могу проспать несколько дней. С грязными ботинками Лиама придется подождать до завтрашнего утра.

Я раздеваюсь и натягиваю мешковатую рубашку, а затем падаю в кровать.

Дверь открывается через несколько минут.

Шаги Лиама останавливаются возле моей кровати, и я колеблюсь, прежде чем открыть глаза. Он смотрит на меня сверху вниз, волосы сухие, а в глазах отчетливо мелькивает гнев.

Дерзость.

— Не за что, — бурчу я и переворачиваюсь на кровати, натягивая одеяло на голову, желая, чтобы он просто оставил меня в покое.

Кровать опускается, и мое сердце подпрыгивает в груди, когда он наваливается на меня всем своим весом. Откидывает одеяло, чтобы увидеть мои глаза.

— Зачем ты это сделала? — спрашивает он, не беззлобно, но его голос низкий и лишенный тепла.

— Потому что тебе было больно и я…

— Не об этом, — шипит он. — Кто… Кто сделал тебе так больно, что ты хотела умереть?

Он пристально смотрит мне в глаза. Наклоняется надо мной и прижимает к себе. Не думаю, что он намерен позволить мне заснуть без ответа.

— Ну, это был не один человек.

Лиам выжидательно смотрит на меня.

— А зачем тебе это знать? Я думала, что оттолкнула тебя.

Я пытаюсь высвободиться из-под одеяла, но он крепче держит меня.

— Так и есть. — Я борюсь с болью, которую причиняет мне обида. — Но это делает тебя еще более удивительной. Опять же, кто мог посеять такое темное, зловещее семя в такое сердце, как твое? — Его глаза смягчаются.

Это был комплимент?

Сердце в груди сжимается и мне становится трудно дышать. Начинает кружиться голова, и Лиам замечает это, поднимая бровь.

— Мне нужны мои лекарства, — бормочу я.

Как я могла забыть их принять? Первый день, и это полное дерьмо.

Его брови обеспокоенно сводятся, и он хватает несколько бутылок с тумбочки, протягивает их мне и терпеливо наблюдает, как я откупориваю их и пью по одной из каждой бутылки.

— Что с тобой? — спрашивает он, когда я делаю несколько глотков воды.

Смотрю на него боковым зрением.

— У меня больное сердце. Так что если бы ты мог воздержаться от того, чтобы прижимать меня к кровати, было бы замечательно. Стресс и тревога ухудшают побочные эффекты.

Его лицо заметно бледнеет, а глаза омрачает вина.

— Я не знал… Прости.

— Может, теперь мы просто ляжем спать?

Я откладываю таблетки и ложусь на спину. Лиам еще несколько минут сидит на моей кровати, прежде чем возвращается на свою.

Ⅸ

Уинн

Когда я принимаю душ и одеваюсь, спеша на первый сеанс этого дня, уже десять часов.

Пропустить завтрак — это нормально. Я нашла несколько батончиков мюсли на своем столе и прихватила один по дороге в тренажерный зал. По словам Джерико, физические упражнения имеют решающее значение для психического здоровья, и мы всегда начинаем свое утро с часовой тренировки.

Я поглощаю батончик мюсли и настраиваюсь на то, что сегодня встречу еще больше незнакомых лиц. К счастью, сегодня утром в душевой было довольно пусто, кроме нескольких других женщин.

Тренажерный зал находится на втором этаже и выходит на заднюю часть поместья. Я нерешительно захожу в комнату, а там стоит Джерико.

— Доброе утро, Колдфокс. Выглядите так, будто спали дерьмово, — бормочет он, отмечая мое имя в своем блокноте.

Я изображаю улыбку.

— Да, видимо, волнение первой ночи, — вру я.

Когда я проснулась, Лиама уже не было в комнате, и я понятия не имею, как выглядит его расписание. Но я чувствую облегчение, что не вижу его имени в списке Джерико.

— Да, это скоро пройдет. Кроме того, ваш брат связался с нами сегодня утром и попросил снотворное для вас, так что я передам его вам до вечера.

Он смотрит поверх моей головы, когда еще несколько пациентов заходят и направляются к беговым дорожкам в глубине помещения.

— Спасибо, — бормочу я и обвожу взглядом комнату.

Кажется, что каждый находится в своей зоне. Большинство людей в наушниках или с кем-то рядом.

Среди вариантов — беговые дорожки, кардиотренажеры, эллиптические тренажеры или штанги.

Я устраиваюсь на беговой дорожке в передней части комнаты, чтобы по крайней мере смотреть на лес и низкие облака, тяжелые от дождя.

Кто-то становится на беговую дорожку справа от меня. Я не поднимаю глаз, потому что нажимаю низкую скорость на тренажере. Лента начинает двигаться, и я иду уверенным шагом.