Искра - Николь Бланчарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну же, девочка. Что случилось? — я проверил ее подгузник.
Все еще чистый и сухой. Не прошло и пяти минут, как она выпила бутылочку, а я так сильно подпрыгивал и укачивал ее, что у меня заболели руки, хотя я привык изо дня в день таскать рюкзаки, которые весят больше пятидесяти фунтов.
— Ты не можешь быть голодной. Ты ведь не больна, правда?
Уверен, Эйвери была бы довольна. Первый день, а я облажался, ведь ребенок заболел. Приложил руку к лобику Грейси. Она была теплой, но не горячей. Малышка обслюнявила мне руку и я сразу же ее вытер.
— Не волнуйся, детка, я не обижаюсь.
Ее смешная улыбка напомнила мне о том, что я думал о прорезывании ее зубов. Я взял кусочек льда и положил его в чистую тряпочку, чтобы она пососала. Это похоже на волшебство. В одно мгновение Грейси перестала плакать и начала грызть холодную тряпку. Эйвери будет в полном ужасе. У младенцев не должно быть зубов так рано, черт возьми.
— Видишь? Мы можем это сделать. Просто нам обоим придется немного поучиться. Что скажешь, девочка-Грейси? Как думаешь, ты хотела бы видеть меня в качестве отца?
На мой вопрос она поднимает глаза от своего жевания, чтобы снова улыбнуться мне. Меня охватывает двойное чувство восторга и вины. Ее улыбка — точная копия улыбки Эйвери, но ее глаза? Они полностью мои. Чтобы знать, что она моя мне не нужен тест ДНК, который мы сделали, чтобы подтвердить отцовство. Я понял это сразу, как только увидел ее. А то, что она улыбается мне? Это лучший в мире рождественский подарок и выигрыш в лотерею в одном лице.
Но во всем этом есть и чувство вины. Чувство вины, потому что часть меня знает, что Эйвери была недалека от истины, когда сказала, что мне нужны острые ощущения, что моя работа опасна. Я не буду отрицать обе эти причины — вот почему мне так нравится быть пожарным в дикой местности. Если я все-таки решу остаться, смогу ли я отказаться от этих вещей? Как бы мне ни хотелось думать, что был бы таким же самоотверженным родителем, как Эйвери, я не уверен, что смог бы.
Глава 10
Эйвери
Признаюсь честно, у меня были сомнения насчет Уокера.
Вот правда.
Но когда первая ночь работы няней — или скорее можно было бы сказать родителем — не закончилась абсолютной катастрофой, я должна признать, что была неправа. Грейси была счастлива и здорова, когда я заехала за ней после своей смены, а Уокер даже не казался измотанным.
Я думаю, если сравнить это с лесным пожаром, присмотр за одним ребенком на самом деле не может быть таким уж пугающим.
Мы продолжали работать в том же духе в течение следующих нескольких недель. Мужчина тратил все больше и больше своего свободного времени на уборку остального крупного мусора в моем дворе. В мгновение ока он разобрал на куски и сжег большие поваленные деревья.
Уокер даже забрался ко мне на крышу и заменил оторванные профилированные листы, когда я сказала, что во время дождя все протекает.
Однако главное и конечное — это когда он был с Грейси. Если бы у меня не было никаких чувств к нему после нашей совместной ночи, встреча с нашей дочерью сделала бы это за меня.
Поначалу мужчина был неловок, немного неуверен в себе, но между ними установилось такое взаимопонимание, которого я вряд ли когда-нибудь смогу достичь. Уокер легкомысленный и смелый, позволял ей хвататься за его пальцы, чтобы потренировать ее шатающиеся ноги, и подбадривал ее, пока я обрезала ей ногти. Он загорался, когда видел ее, и чем больше времени я проводила с ним, тем труднее становилось вспомнить, почему я не должна хотеть такого отца для своей дочери.
Не успели мы глазом моргнуть, как наступило Рождество. Я настояла на том, чтобы Уокер остался на ночь, чтобы он мог присутствовать на первом рождественском утреннике Грейси. Как я могла поступить по-другому? Увидеть, как он смотрит на нее, было бы лучшим рождественским подарком, который я когда-либо получала.
Если я и подумала, что он хорош собой в обрезанных штанах и футболке, то только потому, что не видела его во фланели и джинсах. Или, что еще хуже, в рождественском комбинезоне, который подходит к пускающей слюни хихикающей малышке у него на руках.
— Ты уверена, что не возражаешь?
Я мысленно встряхиваю себя. Должна перестать представлять, как он раздевается для меня. Это не совсем те платонические родительские отношения, о которых мы договаривались.
— Да, уверена.
— Я могу просто подъехать утром.
У него на коленях Грейси. Он смотрит на нее сверху вниз, пока она воркует и машет руками. Выражение его лица неописуемо, когда он что-то бормочет ей, как будто у них полноценный разговор. Как будто меня вообще не существует. Я в жизни никогда не была так счастлива, что меня игнорируют. Не могу поверить, что думала, что ей будет больно, если Уокер появится в ее жизни.
Если кто-то и знал, каково это — быть без родителей, так это была я.
Прочистив горло, я смогла заговорить.
— Я же сказала, что уверена. Господи, Уокер, ты что, уже оглох? Ты можешь одолжить у бабушки Рози слуховые аппараты.
— Отлично, — ответил мужчина с драматичным выражением лица, что заставило Грейси хихикать над ним.
Успокойся, мое сердце. Он посадил малышку в коляску, чтобы она пиналась и играла с игрушками, висящими над ней.
— Я останусь, но спать буду на диване.
Я едва не закатила глаза.
— Боже, мы словно раньше не делили постель.
При этом его взгляд становится расплавленным, а воздух между нами нагревается, словно мы создаем свой личный лесной пожар.
— Точно. И ты помнишь, что произошло в прошлый раз?
Мои щеки горят. Мы танцевали друг вокруг друга уже несколько недель. Сексуальное напряжение не исчезло, потому что мы решили стать родителями. Стало только хуже, по крайней мере, для меня, потому что я знала — сделать шаг будет огромной ошибкой.
— Отлично. Оставайся на диване.
Но мои слова прозвучали с гораздо большим придыханием, чем мне хотелось бы. Вместо того чтобы пошутить в ответ, Уокер ничего не сказал. Его глаза опустились к моим губам, и я почувствовала его взгляд, словно он снова целует меня
