Андроиды срама не имут - Евгений Лукин

— Да, видишь, — Вадим замялся, нахмурился. — Народ здесь небогатый, на лицензионного ни у кого не хватает, ну и… берут, наверное, что подешевле…

Похоже, придумывал на ходу. Зеленоглазый Лёха слушал его, улыбаясь иронически и в то же время несколько покровительственно: гони, дескать, гони, все равно ведь правды не знаешь.

Я уже различал их с легкостью, Вадима и Алексея. Сложением они, понятное дело, не слишком разнились (всех нас подбирали под вдавлину в футляре), а вот лица, если вглядишься, не перепутаешь. Хорошо еще, спим навзничь. Спи мы ничком, имелась бы и для рыла подробная выемка. Поди тогда кого-нибудь распознай! Одних двойников вербовали бы…

Так вот, о лицах. У Вадима черты правильнее, а голубые (насколько можно понять в сумерках) глаза широко раскрыты, словно он все время чего-то от тебя требует. Андроидное личико. У Лёхи физиономия посложнее: прищур, упрямо и насмешливо выдвинутая нижняя губа, нос чуть вздернут, но простоватости это Алексею ничуть не придает. Да, такому индивиду прикинуться роботом, я думаю, куда труднее.

И характеры у них, наверное, несхожие. Мягко говоря…

— Так, девушка! — сказал Алексей. — По-моему, ты уже второй глоток пьешь. Володе передай…

— А надо ли?.. — усомнился я. — Вызовут на работу — я поддатый…

На меня посмотрели — каждый по-своему.

— Вот! — воскликнул Вадим. — Первый порядочный человек прибыл!

— А ты? — с интересом осведомился Лёха.

— Н-ну… — замялся тот. — И я тоже… — Вдруг разгорячился, возвысил голос: — Честно надо деньги зарабатывать! Честно!.. Неважно, чем занимаешься, главное — душу вкладывать!..

Такое впечатление, что спор на эту тему они вели постоянно.

— Вложи душу, а то сами вынут… — изрек Алексей. — Когда на жулика работаешь, тоже вкладывать?

— Почему на жулика?

— А Обмылок тебе кто?

— А вот это меня не касается! — вспылил Вадим. — Скажем, шеф у тебя взяточник — ты что, за него в ответе?

— Смотря по обстоятельствам, — резонно заметил Алексей. — Если ни о чем не знал, то нет. А ты все знал с самого начала. Мало того, согласился участвовать в обмане…

— Это кого я обманываю?

— Лохматых, — невозмутимо отозвался Лёха. — По предварительному сговору разводишь кузенов по разуму, выдаешь себя за то, чем на самом деле не являешься. И ладно бы еще лицензионного корчил! Ты подделка подделки, Вадик! Контрафакт контрафакта…

— Ну, я долго ее держать буду? — очень вовремя вмешалась Лера. — Сейчас ведь еще отхлебну!

Спор прервался.

— Дай сюда, — буркнул Вадим и забрал фляжку. — Как там недвижимость? — хмуро спросил он. — Дешевеет? Дорожает?

— По-моему, дорожает, — не слишком уверенно ответил я.

— А инфляция как?

— По-моему, растет…

— И ведь не прикидывается Володечка, — чуть ли не с гордостью сообщила Валерия. — В самом деле такой…

Зеленоглазый Лёха смотрел на меня — и любовался.

— Истинный россиянин, — с удовольствием выговорил он. — Вот на ком государство держится… Кстати, держится еще?

— Держится, — сказал я. — А вы здесь давно?

— Здесь — недавно, — как-то странно ответил Алексей, особо выделив слово «здесь». Не исключено, что он был из числа тех таинственных всезнаек, для которых главное — многозначительность. Спокоен, самоуверен, слегка насмешлив, загадочен. Спроси такого, много ли у него при себе денег, скажет: «Сейчас — немного». Вот и гадай: то ли потратился, то ли ему вот-вот долг принесут.

А я-то думал, он тут ветеран.

Послышалось слабенькое мышиное попискивание — и правая половина лица Вадима вспыхнула синим бьющимся пламенем. Это сработала заложенная за ухо спичка. Владелец немедленно ее вынул — и голубоватые отсветы затрепетали теперь сразу на трех безбровых бледных лицах.

— Ну? — Лера с вызовом повернулась к Вадиму. — Поднялся — и честно бегом на работу! За язык никто не тянул…

Тот нахмурился, закряхтел.

— Ну… не сегодня же… — проворчал он. — Можно подумать, к нам тут каждый день люди прибывают…

И сунул фляжечку Алексею.

Потом ожила Лерина спичка, потом Лёхина. Мымра молчала. Казалось, лица нынешних моих сослуживцев светятся и мелко помигивают в сумерках сами по себе, словно испорченные неоновые лампы. Удивительные люди! Я бы уже извелся, издергался, а им хоть бы хны.

— А у Володи владелица — дама, — в очередной раз заложила меня Валерия. — Сам, говорит, проверял… Зовут Мымрой.

Лёха закудахтал. На редкость неприятный смех.

— Она что, еще и представилась?

Вадим обиделся.

— Бесполые они! — возмущенно сказал он. — И потом… как это можно проверить?

— А подходы знать надо, — поддела его Лера. — Это ты у нас валенок, а Володя куртуаазен… Как он тут меня без вас обхаживал!

— Шутит она так… — с неловкостью объяснил я.

Три спички пищали, как выводок мышат. Светились и помигивали голубовато-мертвенные лица, голубовато-мертвенные тела… Призраки мы, братцы, призраки… Потом я обратил внимание, что Лёха смотрит на меня с нескрываемым любопытством.

— Да почему же непременно огромное?.. — ни с того ни с сего вкрадчиво осведомился он, хотя я вроде ни о чем огромном слова не проронил. — Одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, по всем углам пауки. Вот и вся вечность… А почем знать, может, это и справедливо?..

Похоже, кого-то цитировал. Да-да-да, где-то я что-то подобное встречал… В любом случае, невразумительной своей фразой Алексей привел меня в смятение. Уж больно совпадала она с моим строем мыслей. Слушайте, да он опасный человек…

Собеседники наши тоже слегка опешили. Опомнились лишь миг спустя.

— Идиот!.. — искренне сказала Валерия Алексею.

— Преступление и наказание, — спокойно уточнил тот и снова повернулся ко мне. — Ругачки еще не читаешь?

— Ругачки?..

— Значит, еще нет… — кивнул он. — Как бы тебе объяснить? Приказы — это для тупых…

— Для тупых?..

— Для нас, — сухо пояснил Лёха. — Для андроидов. Приказ он и есть приказ. Тут все, сам понимаешь, упрощено до примитива, как в армии: вольно, смирно, налево, направо, кругом… А вот когда твоя Мымра бушевать начинает, то это она уже лопочет по-своему. Мысли вслух. И нам этого понимать не положено…

— Так… — с замиранием выдохнул я, предчувствуя, что услышу сейчас нечто крайне важное.

— Не положено, но можно… — с ленцой продолжал Алексей. — Поэтому, как начнет щупальцами мельтешить, не отвлекайся, попробуй подстроиться. Поначалу ни черта не понятно, а потом мало-помалу кое-что, глядишь, и вылупится… Массу интересного о себе узнаешь. О себе, о роде людском…

— А при чем здесь род людской? Мы же андроиды!

— В смысле — о тех, кто нас якобы изготовил…

— И почему обязательно ругачки? — не выдержала Валерия. — Мой, например, старикан от меня в восторге…

— Вранье! — угрюмо подвел черту Вадим. — Не слушай их, Володька! Мозги пудрят. Я сюда раньше всех прибыл — я-то знаю… На вот лучше, допей. Как раз на глоток осталось…

На этом увлекательнейшая наша беседа была прервана появлением Обмылка.

— Чо, алкаши? — укоризненно прогнусил он. — Совсем уже оборзели, да?

Удивительный у него все-таки скафандр — гладкий, словно мыльный пузырь, а ничего не отражает. Даже синие вспышки наших спичек от него не отскакивали.

— Подумаешь, сенсация!.. — недовольно пробормотал Вадим. — Повод был, новичка обмывали…

Обмылок не стал с ним разговаривать и растаял в сумерках. Делать нечего, поднялись с колкого мха.

— Ладно, пошли, — сказал Лёха. — Хорош наглеть. А то на свалку отправит.

Я счел его последнюю фразу шуткой, а вот Вадим, кажется, нет. Резко обернулся, и мне почудилось, что лицо у него испуганное.

— Слышь! — плаксиво выкрикнул он. — Пургу-то не гони! На свалку он отправит… Я свои права знаю!

И остался я, братцы вы мои, один в полной растерянности посреди невразумительного серенького мирозданьица. Встреча с товарищами по несчастью должна была обрадовать меня и действительно обрадовала. Приняли радушно, да и сами по себе люди оказались приятные: умница Лёха, трудяга Вадим… Что до Леры, то она меня и раньше восхищала. Поймите, другие бы давно озверели от такой жизни, а они людьми остались. Несмотря ни на что. Ну дурачат друг друга, разыгрывают… Но это ж хорошо!

Однако вилась в душе некая червоточинка. Как всегда. Потрясающий ты человек, Володя Турухин: все бы тебе холить и лелеять какое-нибудь несчастье… А нету несчастья — так выдумаем.

Коротко говоря, опять не обошлось без разочарования, вроде того, что я испытал, очутившись впервые на Карининой даче, когда наивные мои страхи и не менее наивные надежды разбились вдребезги о кирпичную сторожку. Так и тут. Раньше в моей истории присутствовала трагическая нотка: одинокий человек, олицетворявший собою весь род людской, пытался противостоять абсурду здешнего мира. Окружающее представлялось чуть ли не кругом ада, затем, с приходом Леры, стало казаться подобием Эдема… А теперь появились сослуживцы. Трагедия исчезла, начался быт: мелкая ревность, подначки, склоки местного значения.