Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год - Вокруг Света

— Бен! Скорей сюда!

Эйельсон выскочил из домика.

Далеко на горизонте к западу плыла гигантская серебристая рыба. Это был дирижабль «Норвегия», летевший со Шпицбергена через Северный полюс и несший на своем борту легендарного Амундсена. Пилоты, задрав головы, следили за ним, пока он не исчез в серой дымке тумана.

— Наш великий конкурент, — сказал Уилкинс и упавшим голосом добавил: — А что, если он уже открыл Землю Кинен?

Но через минуту неунывающий Уилкинс приободрился и стал с горячностью излагать Эйельсону план поиска легендарной земли эскимосов. Он предложил в новом, 1927 году выполнить два полета: один на северо-северо-запад, к Полюсу недоступности, другой на северо-восток от мыса Барроу к Земле Кинен. Если Земля Кинен не будет обнаружена, то венцом усилий станет посадка самолета в районе Полюса недоступности на лед, промер глубины Ледовитого океана и поиски Земли Гарриса.

Переждать отвратительную погоду, нашпигованную туманом, пилоты решили в городе Номе, лежащем на юго-западном побережье Аляски...

— Послушайте, полковник, если вы сейчас же не проснетесь, я высажу дверь.

Эйельсон вскочил с постели. Не сразу осознал, что находится в скромном деревянном отеле города Нома. Что это?

Он открыл дверь. На пороге стоял коренастый пожилой здоровяк, весь закутанный в меха. Лисий капюшон с оторочкой из росомашьего меха, бобровая доха, меховые сапоги из пыжика. Окладистая светлая борода, белесые брови, льдистые серые скандинавские глаза. Рядом с ним милая девушка, такая же светлоглазая, так же закутана в меха, лицо решительное, дерзкое и насмешливое, нос чуть вздернут...

— Хэлло, — неуверенно сказал Эйельсон.

— Привет, привет, — пробасил здоровяк. — Я узнал, что в Ном прилетел едва ли не мой земляк. Вы ведь Эйельсон, не так ли? А я Свенсон. В отдаленном прошлом шведский гражданин, а в настоящее время американский подданный.

— Да, мы почти земляки, — окончательно стряхивая с себя остатки сна, кивнул Эйельсон. — Я родом из Норвегии.

— Норвегия — это та же Швеция, только малость похуже, — весело заметил Свенсон.

— Нет уж, позвольте не согласиться, — живо возразил Эйельсон.

— Я позволяю не соглашаться только моим гостям. Итак, вот вам моя рука — и будем друзьями. А сейчас... Сигрид, разреши представить тебе моего нового друга — мистера Эйельсона... Мы пришли пригласить вас в блокгауз, мистер Эйельсон.

— В блокгауз?

— Да, есть в Номе такое приятное заведение, перекроенное из салуна, — «Блокгауз для гостей». Когда в наш городок приезжают гости, по традиции их встречают и чествуют именно там.

В просторном зале бревенчатого «Блокгауза для гостей» жарко пылал огромный камин, поленья — едва не бревна. Когда-то здесь был портовый салун, попросту говоря, питейное заведение, и даже стойка еще сохранилась. Но после введения сухого закона салун превратился в кофейню, принадлежавшую братьям Ломен, большим патриотам Аляски, по-детски горячо верившим в ее великое будущее. В кофейне, не приносившей хозяевам никакого дохода, долгими зимними вечерами велись бесконечные разговоры об индейцах и эскимосах, о путешественниках и золотоискателях. Здесь же заключались деловые сделки местного значения. На стенах блокгауза висели оленьи и лосиные рога, подаренные охотниками. Тут и там в бревнах стен и планах потолка виднелись следы пуль, оставшиеся на память о той буйной поре, когда в салуне играли в карты и в рулетку зверобои, моряки и золотоискатели и достигали истины путем столь убедительных аргументов, коими являются выстрелы из револьверов.

На улице мела метель, и Эйельсон и Свенсоны ввалились в блокгауз, облепленные мокрым снегом. Виктор Ломен, гибкий, подтянутый, живоглазый, с короткой черной эспаньолкой и элегантными усиками, встал им навстречу. Пока Ломен обменивался рукопожатием с Эйельсоном, подошел и Уилкинс. Сигрид проворно сбросила свою шубку и стала помогать кухарке-индеанке. Обе были в индейских мокасинах и бесшумно скользили по грубым половицам, до белизны выскобленным ножом. На длинном дубовом столе появились большие тарелки с дымящейся олениной. С кухни доносился приятный запах кофе.

— Рад приветствовать еще одного представителя современных викингов, — оживленно говорил Ломен. — В старину вы завоевали мир с помощью меча, а сейчас завоевываете сердца с помощью смелых путешествий. Я читал в газетах о вашем предприятии, мистер Эйельсон и мистер Уилкинс. И знаете, кто поведал нам об этом? Сигрид Свенсон. Она журналистка и местная знаменитость. Вот этот седобородый викинг Свенсон забирается в такие уголки Арктики, от которых сам дьявол держится в стороне. И вместе с ним Сигрид! Она совершает с отцом на шхуне-скорлупке плавания среди льдов, на какие и бывалые морские волки не решатся. А знаете, как она отрекомендовала вас в газете? Родоначальники крылатого племени Севера. Неплохо, а?

Эйельсон смущенно пожал плечами и уткнулся в тарелку с олениной. Он чувствовал себя не совсем спокойно под внимательным взглядом этой красивой и, судя по всему, отчаянно смелой девушки. Ломен заметил это и развеселился. Подмигнув Уилкинсу, он сказал:

— Бен, остерегайтесь Сигрид. Она уже хищно на вас поглядывает. Вы лакомая журналистская добыча. Сейчас она поставит на стол чашки с кофе, и вы будете давать ей интервью.

Уилкинс кивнул:

— Вечер долог, а говорить нам есть о чем. Я думаю, мы должны оказать нашей даме уважение и дать ей возможность первой поговорить с Эйельсоном.

На столе мигом появился блокнот.

— Мистер Эйельсон, ровно четыре года назад в нашем блокгаузе побывал Амундсен, — начала Сигрид.

— О да, — благодушно кивнул Ломен, — я с братом имел честь приветствовать его.

— Мистер Эйельсон, скажите, что вы делали в это же самое время четыре года тому назад? И чем это время было для вас знаменательно?

— В эту пору мне присвоили звание полковника. А потом я перевез первую почту из Фэрбенкса в Мак-Грат.

— Это было открытие первой почтовой воздушной линии на Аляске! — с воодушевлением воскликнул Ломен. — Слушайте! Слушайте! Этот полет считается началом постоянного воздушного сообщения в Стране Снегов.

— Расскажите нам об этом полете, — попросила Сигрид.

Все придвинулись поближе.

— Я пролетел тогда над Аляской триста миль, — сказал Эйельсон. — Полет длился около трех часов.

— И это все? — разочарованная краткостью Эйельсона, спросила Сигрид.

— Все, — сказал Эйельсон.

Свенсон громко захохотал.

— Ну, мистер Эйельсон, таких неразговорчивых гостей у нас еще не было. Здесь, как правило, языки развязываются у всех. Были и небылицы текут, как весенний Юкон. Скажите, вы женаты, мистер Эйельсон?

— Нет, я старый холостяк.

— Сейчас понятно, почему вы старый холостяк. Какой девушке приятно находиться рядом с таким молчуном? Берите с меня пример — я такой любитель вкусно поговорить!

— И вашей жене это нравится?

Свенсон сконфузился. На этот раз громко захохотал Ломен.

— Его жена сбежала — не выдержала его чудовищной разговорчивости. Жуткие рассказы о «Летучем голландце» и о зверобоях, унесенных на льдинах, о реве моржей под бледным светом северного неба и об избиении котиков. Все это преподносится вперемешку с грубыми моряцкими шутками и хриплыми клятвами, от которых содрогнется и закаленное ухо...

— Я грешный язычник, а моя жена была тихая, богобоязненная женщина, — сказал Свенсон, сделав смиренное лицо. — Однако она оставила мне дочку, которую не пугают мои дикие полярные рассказы, и слава богу.

— Мистер Амундсен подолгу беседовал с нами в блокгаузе, — посерьезнев, продолжал Ломен. — Его интересовало будущее Страны Снегов, ее богатства. А богатства Аляски неисчислимы... Но железных и шоссейных дорог катастрофически не хватает. Это сдерживает наше развитие. И мы должны воздать должное нашим северным орлам. Вся Аляска знает имена Эйельсона, Мак-Меллона, Омдаля!

— Не забудьте про Ионга, — сказал Уилкинс. — Он и Эйельсон первыми из пилотов прилетели на Аляску.

— И Уайли Поста, — добавил Эйельсон. — Кстати, он местный, индеец. Талантливый пилот...

— Когда-то американцы получили Аляску за бесценок, — усмехнулась Сигрид.

— Сигрид положительно относится к русским, — сказал Ломен. — А я вот читал в чикагской газете минувшим летом, что большевики дают клятву питаться сырым мясом, пока не завоюют весь мир. А в Сибири они носят смокинги из медвежьих шкур.

Свенсон сказал:

— Симпатия к большевикам — вопрос проблематичный. Но они дают мне возможность хорошо подзаработать. Иначе разве стал бы я рисковать своей головой среди этих проклятых льдов? Что же касается смокингов из медвежьих шкур, сырого мяса и длинных кинжалов, то все эти страсти придуманы коллегами Сигрид, причем коллегами весьма низкого пошиба. Смею заверить вас, мистер Эйельсон, что большевики Чукотки — люди вполне благопристойные, веселые, аккуратно побритые или же с приятными бородами и, что самое главное, четко выполняющие свои деловые обязательства. Я приехал на Аляску в 1902 году — сбежал из Швеции, не выдержав семейного счастья. Это хорошо, что вы долго не женитесь, мистер Эйельсон, это очень хорошо.