Неукротимый огонь - Сьюзен Льюис

Макс протянул ему руку.

– Ага! – в восторге завопил Алекс и, не снимая перчатки, засунул руку в руку отца. – Правда, я катаюсь почти не хуже Марины?

Большие глаза дочери внимательно глядели на отца из-за чашки, которую Марина как раз подносила ко рту.

– Почти, – подтвердил Макс и подмигнул девочке. – Почти, но еще не совсем.

Удовлетворенный Алекс просиял, а Марина с важным видом поставила чашку на стол, встала и помчалась, петляя, вниз, дабы продемонстрировать, насколько превосходит брата в горнолыжном спорте. Алекс следил за сестрой, в его больших голубых глазах горело восхищение.

– Я тоже так могу! – выкрикнул Алекс, когда Марина опять подъехала к кафе.

Макс уже успел расстегнуть крепления Алекса.

– Правда можешь? – рассеянно произнес Макс.

– Ага. Только прямо сейчас не хочу.

– Ну ладно, сын.

– Я не боюсь, – объявил Алекс во всеуслышание. – Я как ты, я ничего не боюсь.

– Папа – лучший горнолыжник на свете, – вмешалась Марина и немедленно скинула лыжи, чтобы угнездиться на другом колене отца. – Папа съезжает даже с черных склонов. Правда, па?

– Глупости говоришь, – возразил Алекс. – Черного снега не бывает.

– Не снег черный, а склон, – высокомерно разъяснила ему Марина. – Пап, а можно мы еще раз поднимемся на подъемнике?

– Конечно, малышка, только пусть сначала Галина придет за Алексом.

При имени Галины Марина моментально опустила глаза, но когда до нее дошел смысл услышанного, шелковые черные брови взлетели вверх от радости.

– Так мы можем поехать сами? – взвизгнула она. – Вдвоем?

– Вдвоем. – Макс поправил выбившуюся из-под шапочки прядь волос, думая тем временем о том, как помочь дочери преодолеть отчуждение от Галины.

– Он не черный, – настаивал Алекс. Все это время мальчик старательно вытягивал шею, чтобы увидеть вершины гор. – Покажи, где это он черный.

Пока Марина разъясняла брату происхождение оттенков цвета снега на разных холмах, Макс заказал детям по порции горячего шоколада, после чего глянул вниз – не приближается ли Галина. Все утро она как бешеная снимала детей, Макса, горные виды, а потом унесла камеру домой, то есть в арендованное ими шале. Домик спрятался в лесу среди укутанных снегом сосен.

Романовы приехали в Гштад больше недели назад. Из Лондона Макс и Галина прилетели в Женеву, а затем поездом добрались до уютной альпийской деревушки. На платформе их ожидала нанятая Рамоном прислуга. Их доставили в роскошное шале. Дети прилетели в Швейцарию накануне на самолете, принадлежащем романовскому концерну.

Официант принес горячий шоколад. Макс поблагодарил его, усадил сына и дочь за стол. Через некоторое время брат и сестра, не прекращая оживленно болтать, отправились на поиски туалета. Макс смотрел им вслед, думал о том, насколько им здесь хорошо. Жаль, он не догадался раньше, что детям необходимо отдохнуть от Лос-Анджелеса.

С наслаждением вдыхая насыщенный бодрящим сосновым ароматом воздух, Макс с легким беспокойством думал о том, что пресса, как ни странно, до сих пор до них не добралась. Зимой на лыжных курортах всегда многолюдно, и, как бы уединенно ни жили Романовы, Макс ни на минуту не мог бы поверить, что другие лыжники их не узнали. Правда, два обстоятельства можно было считать благоприятными для Романовых: во-первых, сейчас здесь находились два члена британской королевской фамилии и отвлекали на себя внимание любопытных; во-вторых, всем, кто привык отдыхать в Гштаде, понятно, что люди, приехавшие на этот изысканный курорт, не суют нос в чужую частную жизнь и вовсе не заинтересованы в том, чтобы их собственный отдых был испорчен. Тем не менее Макса не отпускал тайный страх, что эти негодяи вот-вот появятся у их дверей. Если желтая пресса продолжит атаковать, он будет вынужден предпринимать ответные меры, а этого ему хотелось меньше всего – он слишком хорошо знал, во что выльются его действия.

– Папа! – окликнула его Марина с порога кафе. Алекс семенил за ней.

Макс обернулся и с тревогой заметил, что лицо его дочери вдруг исказилось.

– Что такое, малышка?

Одной рукой обняв Марину, другой он вовремя подхватил Алекса, поскользнувшегося на льду, после чего усадил сына на колено. Расширившиеся глаза девочки смотрели на него в упор.

– Я только хотела спросить: Рианон приедет, чтобы жить с нами?

Макс вздрогнул. Усилием воли взяв себя в руки, он удивленно взглянул на Марину:

– Почему ты спрашиваешь, малышка?

Губы ее дрогнули.

– Хочу знать, и все.

– Нет, родная, – пробормотал он и погладил дочь по щеке. – А что, тебе хочется, чтобы она побыла с нами?

Марина затрясла головой.

– Нет, – сказала она шепотом. И вдруг – словно солнце выглянуло из-за туч: девочка широко улыбнулась. Ей вновь стало весело. – А можно мы покатаемся на красном склоне?

– Конечно, можно, – ответил Макс.

Очень хотелось поинтересоваться, чем вызван вопрос о Рианон, но он сомневался, что было бы правильно развивать эту тему. Дочка как будто не желает больше об этом разговаривать, однако очевидно, что она нуждается в какой-то поддержке, а он слишком глубоко и сильно ее любит, чтобы не беспокоиться. Возможно, Марине известно что-то такое, о чем он не догадывается. Макс попытался сообразить, что именно, но это было невозможно узнать, не спросив Марину. Конечно, наивно надеяться, будто девочка не знает хотя бы отчасти, что происходит, наверняка она еще в Штатах прочла по крайней мере пару газет.

Глядя, как Марина присела на корточки, чтобы застегнуть крепления, Макс размышлял, как лучше поступить. Он не властен избавить ее от тех или иных мыслей, но факты говорят сами за себя: за последние два месяца его дочь заметно охладела к Галине, и ее сильно тревожит перспектива возможного приезда Рианон. С этим придется считаться. На душе у Макса было неспокойно.

– Марина!

Брат и сестра обернулись и увидели Гретхен, десятилетнюю девочку из Австрии, с которой Марина подружилась накануне. Гретхен остановилась в нескольких футах от них; похоже, она немного робела.

– Мама спрашивает, не хотите ли вы покататься с нами, – сказала девочка на безукоризненно правильном английском, но с сильным акцентом.

Брат и сестра переглянулись. Марина сразу просияла; она явно хотела принять предложение, а поскольку вчера Гретхен и ее семья катались с Романовыми, то Макс не видел оснований для отказа.

– Привет, Гретхен, – услышали они голос Галины, которая только что подъехала на лыжах. – Как жизнь?

– О, спасибо, прекрасно, – ответила Гретхен, пожирая восхищенными глазами Галину. – А как вы поживаете, миссис Романова?

– Тоже прекрасно. – Галина улыбнулась. – Ты хочешь покататься с Мариной?