Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Фронты на Крайнем Севере вмерзли в лед. Овладеть Мурманском, что являлось главной задачей кампании на данном участке, не удалось. А Архангельск, конечная точка в планах войны на Востоке, лежал еще очень и очень далеко.

Часть шестая.

КАВКАЗСКАЯ НЕФТЬ.

Автомобиль генерал-полковника Гальдера выехал из Мауэрского леса в Восточной Пруссии, где в очень хорошо замаскированном месте располагалось OKХ - Главное командование сухопутных войск, - на дорогу в Растенбург. Весенний ветер ерошил листву вековых буков. Из-за его дуновений поверхность Мауэрского озера покрывалась белыми барашками. Облака, которые он гнал по небу, висели так низко над землей, что казалось, они вот-вот врежутся в камень на холме, где располагалось военное кладбище Лётцен.

Шла вторая половина дня 28 марта 1942 г. Генерал-полковник Гальдер, начальник Главного армейского штаба, держал путь в Ставку Гитлера, в его "Вольфсшанце", затерянное в лесах под Растенбургом.

На коленях у дежурного офицера лежал портфель - в тот момент, наверное, самый ценный портфель в мире. В нем находились оперативные планы немецких главных штабов на 1942 г.

Гальдер мысленно вновь и вновь прокручивал свои предложения. Идеи, соображения и пожелания, высказанные Гитлером как главнокомандующим сухопутных войск и верховным главнокомандующим вооруженных сил на ежедневных совещаниях, посвященных обсуждению ситуации, Гальдер тщательно внес в черновые записи. Главной составляющей плана кампании 1942 г. являлась полномасштабная атака на южном участке в направлении Кавказа. Цель состояла в уничтожении русских войск между Донцом и Доном, овладении перевалами через горы Кавказа и, наконец, в захвате огромных нефтяных месторождений Каспия.

Начальника Главного штаба подобный план в восторг отнюдь не приводил. Его терзали сомнения, оправданно ли крупное наступление ввиду потерь, понесенных немцами в ходе зимней кампании. Многие опасные кризисные ситуации, уже разрешившиеся для того, кто прочитал предыдущие главы данной работы, тогда, в конце марта 1942 г., еще служили поводом для беспокойства германского Верховного командования и штаба сухопутных войск. В тот момент еще не завершился разгром армии генерала Власова на Волхове. Граф Брокдорфф-Алефельдт с дивизиями 2-го корпуса все еще находился в Демянском котле. Операция "Мостостроение" началась, но еще оставалась далека от благополучного завершения. Боевая группа Шерера в Холме пока сражалась в окружении.

Даже в районе Дорогобуж-Ельня, всего в 40 км восточнее Смоленска, обстановка в конце марта продолжала быть критической. Советские войска действовали силами 33-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского и 4-го воздушно-десантного корпусов. Севернее советские 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус продолжали удерживать опасный выступ на линии фронта западнее Сычевки.

Однако то были конечно же не единственные заботы, терзавшие начальника Главного штаба в конце марта. В Крыму Манштейн со своей 11-й армией по-прежнему неподвижно стоял под Севастополем, а в январе русским даже удалось отбить у немцев Керченский полуостров. Но самая критическая ситуация складывалась под Харьковом, где с середины января не утихали тяжелые бои. Советское Верховное Главнокомандование во что бы то ни стало стремилось с помощью двустороннего охвата вырвать Харьков из рук противника. Северный клин охвата застрял в районе Белгорода и Волчанска, но вот южный - советская 57-я армия - сумел прорвать немецкий фронт на Донце по обе стороны от Изюма, в результате чего образовалась брешь шириной 80 километров. Советские дивизии уже создали плацдарм глубиной 100 километров. Головные атакующие части противника угрожали Днепропетровску, центру снабжения группы армий "Юг". Превратится или нет вклинение Советов в районе Изюма в прорыв дамбы бурной рекой с непредсказуемыми последствиями зависело от того, сумеют ли немцы удержать два краеугольных камня обороны Балаклею и Славянск. Последние несколько недель оба населенных пункта защищали батальоны двух немецких пехотных дивизий, проявляя чудеса подлинного героизма. От результатов этой борьбы зависело будущее всего Южного фронта. Славянск обороняла 257-я пехотная дивизия из Берлина, Балаклею - 44-я пехотная дивизия из Вены.

В жестоких и кровопролитных боях берлинские полки под командованием генерала Сакса, а позднее - полковника Рюхлера разгромили войска противника на южном крае Изюмской излучины. Боевая группа полковника Драббе, командовавшего 457-м пехотным полком, продемонстрировала такое воинское умение, отвагу и самопожертвование в схватках за крохотные деревушки, колхозы и маленькие хутора, что даже в советских оперативных сводках - как правило, скупых на освещение подвигов немецких солдат - говорилось о них с восхищением. Сражение за станицу Черкасскую стало примером такого рода боев. За одиннадцать дней группа Драббе в составе 1000 человек лишилась почти половины личного состава. Около 600 защитников держали круговую оборону по 14-километровому фронту. Количество погибших советских солдат перед позициями немцев в станице достигало 1100 человек. В конце концов русские овладели станицей, но к тому моменту, когда это произошло, в сражении за нее со стороны противника участвовало до пяти полков.

Прежде чем во второй половине дня 28 марта выехать из своей штаб-квартиры и направиться в "Вольфсшанце", генерал-полковник Гальдер запросил оперативные сводки 257-й пехотной дивизии, где содержались сведения о битве, полыхавшей уже семьдесят суток. Он хотел, чтобы дивизию упомянули в коммюнике Главного командования: на тот момент ее полки отразили 180 неприятельских атак, и 12 500 убитых красноармейцев осталось лежать перед линией ее обороны. Три советских стрелковых и одна кавалерийская дивизия были серьезно потрепаны и еще четыре стрелковых дивизии и одна танковая бригада понесли значительные потери. Конечно, и потери немцев говорили о степени ожесточенности боев: 652 убитых, 1663 раненых, 1689 обмороженных и 296 пропавших без вести - итого 4300 человек, половина всех потерь дивизии за десять месяцев ведения боевых действий в России. Так обстояли дела под Славянском.

На северной оконечности зоны прорыва на Изюме, в районе Балаклеи, действовала венская 44-я пехотная дивизия, 134-й пехотный полк из состава которой являлся наследником полка "Хох-унд-Дойчмайстер"1. Дивизия под командованием полковника Дебуа удерживала позиции, проходившие от Андреевки через Балаклею и Яковенково к Волкову Яру - то есть линию протяженностью 100 километров. И на этом 100-километровом фронте атаковал целый советский корпус, пользовавшийся поддержкой бронетехники и батарей реактивной артиллерии.

Здесь тоже боевые группы и их командиры стали душой сопротивления. Подвиги боевой группы полковника Бойе, командира 134-го пехотного полка, действовавшей на жизненно важных участках в районе Яковенково и Волкова Яра, на высоком, продуваемом ледяными ветрами берегу Балаклеи, заслуживают места на страницах, где описаны деяния величайшего героизма, совершенные немцами на Востоке.

Бои шли вокруг деревень и хуторов - иными словами, за места расквартирования солдат. При температуре 50 градусов ниже нуля хата с теплой печкой обеспечивала возможность короткого сна, и обладание ими становилось вопросом жизни и смерти. Немцы дрались за села, а русские пытались выбить их оттуда, потому что тоже хотели перебраться из утопавших в снегу укреплений, за которыми сосредотачивались для атаки, под крышу, к теплым печам, чтобы получить шанс поспать несколько часов без страха замерзнуть насмерть.

Вновь борьба шла за элементарное выживание. И немцы и русские находились на пределе своих сил. На сей раз интересы солдат в окопах и штабах совпали: и те и другие хотели, чтобы 44-я пехотная дивизия удержала Балаклею и села к северу от нее. Правда, первые нуждались в тепле и крове, а вторыми двигали соображения стратегического характера. Если бы немцы потеряли угловую точку, Балаклею, и высоты, господствующие над дорогой к западу от города, Тимошенко смог бы превратить изюмскую брешь в крупномасштабный прорыв на Харьков.

Но Балаклея держалась, со всем упорством обороняемая 131-м пехотным полком полковника Поппинга. Однако севернее опорный пункт № 5 с находившимся на нем 1-м батальоном 134-го пехотного полка подвергся такому массированному штурму, что удержать позиции стало невозможно. Батальон отражал атаки советских танков до последнего человека. Среди погибших в тех боях был и обер-лейтенант фон Хаммерштайн, племянник бывшего начальника Управления сухопутных войск, фон Хаммерштайн-Экворда. В тех оборонительных баталиях участвовало немало молодых офицеров, подобных Хаммерштайну, готовых пожертвовать собой ради других. Вместе с прокопченными дымом сражений бесстрашными старыми унтер-офицерами и обер-ефрейторами они создавали небольшие боевые команды, неизменно проявлявшие чудеса подлинного героизма.