Утопия - Марина Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подошел к барьерчику и стал смотреть.
Да, местные ребятишки преуспели. Одних велосипедов было десять разновидностей. Педальные ползуны, ходульные самоступы, хитрые транспортные приспособления, чей вид одновременно смешил и вызывал уважение; половина изобретений гордилась красным флажком «Сделал сам», прочие были маркированы синими флажками («Подсказка Пандема») и желтыми флажками («Помощь Пандема»). Все это ездило по зеленому полю, маневрировало и сигналило, желая показаться во всей красе. Трибуны полны были восхищенными родителями.
— А что, эта мелочь с косичкой действительно совсем сама построила эту штуку? — вслух спросил Виталька. Все равно за шумом стадиона его никто не слышал.
«Не только построила, но и придумала сама… Женечка Усова, десять лет. Хочешь познакомиться?»
— Нет, — быстро сказал Виталька. — Толку в ее изобретении… так, баловство. Тем более что ты все это знал заранее — еще до того, как она…
«Да, знал. Ну и что? У них самостоятельные мозги, они гордятся тем, что кое-что умеют сами. И они правы».
— А у меня что, несамостоятельные мозги?!
«Ты ведь хотел бы чего-то там в них подкрутить… Правда, это уже в прошлом?»
Виталька повернулся и пошел прочь со стадиона. На противоположном конце поля поздравляли победителей; не оборачиваясь, Виталька миновал стоянку и замедлил шаг, проходя мимо придорожного кафе.
— Виталик! — девушка в окне кухни помахала ему рукой. — Иди есть!
Он потоптался. Свернул с тропинки, вымыл руки в рукомойнике-фонтане, уселся за дальний столик под пыльной сосной.
— Ешь, — девушка поставила на скатерть тарелку любимого Виталькиного супа. — А то через час у нас тут будет жарко. Все с соревнований как повалят…
— Спасибо, — сказал Виталька.
Девушка махнула рукой. У нее были ямочки на щеках и очень большая, едва усмиренная футболкой грудь.
Виталька застеснялся.
* * *— Мальчик!
Уже оборачиваясь, Виталька спросил себя, что не так. И понял: незнакомые взрослые люди обращались к нему «Виталик». Звать мальчика просто «мальчик» — как-то странно, у мальчика ведь есть имя…
Старик смотрел сверху, с автострады. С виду лет восьмидесяти. Путешественник.
— Да? — вежливо спросил Виталька.
И подумал с холодком в животе: он из этих. Виталька знал, что они есть, но не доводилось встречаться.
— Я ищу дорожный указатель, — суховато сказал старик. — Обычно я пользуюсь картой, но эта, кажется, уже устарела… за последние пару месяцев, — и он хлопнул по костлявому колену свернутой в трубочку натурпластовой картой.
— Я могу указать дорогу, — предложил Виталька. — Если вы спросите…
— Спасибо, я предпочел бы указатель, — еще суше сказал старик.
Виталька растерялся.
«За поворотом».
— За поворотом, — сказал Виталька.
— А-а-а, — кивнул старик как-то очень устало. — Спасибо…
И скрылся из глаз — наверное, вернулся к своей «ездилке» на обочине автострады.
«Кто он?»
«Человек».
Виталька сунул руки в карманы штанов:
«Пан…»
«Ты напрасно испугался».
«Я испугался?!»
«Да. На одну маленькую минутку».
«Послушай… Он что, не говорит с тобой никогда-никогда?»
«Я с ним не говорю. А он… С собой ведь он говорит».
Виталька попытался представить себе, каково это — жить человеку, с которым никогда не разговаривает Пандем. Как это? Все равно что не думать ни секунды, но так ведь не получится…
«А как же он живет?»
«Живет, как ему нравится».
«А почему…»
— Мальчик! — донеслось с автострады.
Виталька вздрогнул и поднял голову.
— Может, тебя подвезти? — спросил старик. — Тебе куда, в город?
— Н-ну… — пробормотал Виталька.
«Испугался?»
«Я не хочу с ним в одной машине!»
«Дуралей. Он такой же человек, как ты. Не укусит».
— Ах, извини, — сказал старик. — Наверное, тебе запрещено общаться с такими, как я?
* * *Его звали Владимир Альбертович. Свою машину он вел сам, это стоило усилий и отбирало немало внимания. Виталька подумал было, что его спутник не может говорить во время движения — но Владимир Альбертович мог, оказывается.
— Виталик… а кем ты хочешь быть?
Виталька почему-то смутился. Одно дело сказать тем ребятам, будущим энергетикам, что перед ними, мол, будущий пилот. И другое дело — Владимир Альбертович, который живет без Пандема… Еще подумает, что Виталька хвастается…
— Я еще не решил, — скромно сказал Виталька. Покосился на спутника: неужели так вышло, будто он, Виталька, соврал?!
«Врут по-другому. Успокойся».
На обочинах цветными пятнами мелькали припаркованные машины. Обрывок музыки прилетел — и остался позади вместе с поселком, который они миновали; теперь слева проносились сосновые посадки на месте бывших полей, а справа — каштановые кроны. Или не каштановые — не разберешь на такой скорости.
— Странно, что еще не решил, — сказал старик. — Хотя, конечно, это не мое дело… Может быть, ты вообще не хочешь со мной говорить?
— Ну почему же, — сказал Виталька. — Я хочу.
— У меня вот была интересная работа, — Владимир Альбертович усмехнулся. — Я был министром.
— Да? — заинтересовался Виталька.
— Да, — старик смотрел на дорогу. — Я был хорошим министром. Потому что, видишь ли, это большая наука — движение финансовых потоков, развитие одних процессов и угнетение других…
— Не понимаю, — признался Виталька.
— Немудрено, — пробормотал старик.
«О чем это он?» — быстро спросил Виталька.
— Подожди, я сам тебе объясню! — почти выкрикнул старик.
Виталька удивился.
— Извини, — сказал Владимир Альбертович тоном ниже.
— Вы не хотите, чтобы я говорил с Пандемом?
— Я живу среди призраков, — пробормотал старик. — У меня такое впечатление, что вы все — персонажи кино. Вы все — подключены к одной машине, иногда мне кажется, что я вижу проводочки, торчащие из ваших голов…
Машина катилась все медленнее.
«Виталя, у него жена умерла месяц назад. Она была очень старая, старше его. Он совершенно одинокий. Совершенно».
— Очень жаль…
— Что ты сказал? — встрепенулся старик.
— Вы мне хотели что-то объяснить, — подумав, напомнил Виталька.
— Да, — старик нажал на тормоза слишком резко. Виталька слегка стукнулся о панель. — Извини…
Виталька потер ушибленное место. Боль улетучилась, будто ее вытянули пылесосом.
— Огромная махина, — сказал старик. — При мне отрасль наконец-то заработала… Это значит, что на заводы пришли люди, и что они делали комбайны, трактора, горнодобывающие машины, экскаваторы… и что за эти машины потом было кому платить… Ты ведь знаешь — мало выпустить продукцию, надо наладить систему сбыта, так вот при мне эта система… — он сам себя прервал. — Ты, наверное, не знаешь, что такое сбыт?
— Мы учили, — сказал Виталька.
— Вы учили… Ты играешь в шахматы?
— Да.
— Так вот… Представь, что все клетки стали одного цвета, и все фигуры стали пешками. Представил?
Виталька пожал плечами.
— Или вот еще: ты часовых дел мастер, придумал тончайший механизм, собрал вместе шестеренки, пружинки, винтики, все это филигранно подогнано одно к другому и работает так точно, что за сто лет не собьется ни на минуту… Пришел Пандем, механизм выбросил, а стрелки стал переводить пальцем. Вот так.
В стороне от автострады стояла башенка, похожая на энергостанцию в миниатюре, только вместо паруса над ее крышей кружилась голубиная стая.
— Мне не для чего жить, — пробормотал старик. — Я всю жизнь работал. Я шел к своему успеху, как альпинист к вершине… Потом все горы исчезли, я стою на равнине, мне все равно, куда идти.
— Успех — это когда о вас все знают? — спросил Виталька. — Вот у меня есть тетя Александра, она искусствовед, и она говорит…
— Искусство здесь ни при чем, — оборвал его старик. — Вертеться среди поклонников — это не успех… Успех — это когда ты можешь изменить мир. Хоть чуть-чуть. Именно ты, своей волей. Успех — это власть, если хочешь знать… Самым большим успехом в нашем мире пользуется знаешь кто? Пандем. Он уже изменил мир до неузнаваемости и еще изменит. Он владеет всеми нами, его воля — верховная…
Голуби сделали еще один круг.
— Если бы вы поговорили с Пандемом, — тихо сказал Виталька, — вы поняли бы, что это не так. Вот у меня есть дядя Алекс, он тоже говорил, что Пандем — чудовище, которое хочет всех поработить. Но даже он теперь так не считает!
Владимир Альбертович странно усмехнулся.
— Я не понимаю, — сказал Виталька после длинной-длинной паузы. — Мне кажется, это все равно что завязать себе глаза и говорить, что не нуждаешься в свете.