Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

Да уж. Когда именинник сбежал, ребята разошлись. Батя оплачивал счет, следил за тем, как упаковывают остатки, а мама на улице успокаивала рыдающую навзрыд тетю Алису. Ник сбежал с собственного дня рождения, как Золушка с бала. Та, правда, оставила туфельку, а Ник мобильник и кошелек. Хорошо, что он не один, а с любимой девушкой. А вот что делать со своей любимой, Тим не знал. Вновь в который раз за вечер открыл Лерин профиль в ВК, пролистал фото, и сердце заныло. Как убедить Леру в своих чувствах? Как доказать, что он серьезен? Парень вздохнул и откинулся на подушку.

Он думал о том, что вечером появится возможность поговорить с Никой, да не вышло. Ей сейчас не до Тима и его чувств к Соколовой. Лерку спрашивать бесполезно. Данька… Уж лучше с Клинкиной поговорить, чем с Данькой, хотя тоже идея не фонтан. Если говорить с мамой, то придется рассказать о синяке, а это так себе затея.

Женские голоса смолкли, и Тимка вышел из комнаты, заглянул к родителям в спальню. Батя, только из душа, включал ноутбук, когда заметил Тимку в дверях. Пасынок открыл было рот, но, увидев эту картину, просто кивнул и хотел закрыть дверь, но дядя Леша окликнул ребенка:

— Не хочешь сгонять в танки?

Тим мотнул головой и вышел. Заставка «World of Tanks» загрузилась, а мужчина оглянулся на дверь, за которой скрылся взрослый сын, последние два дня сам на себя не похожий, вздохнул и выключил ноутбук. В ванной бежала вода, а он один за другим вынес с лоджии к двери свой и Тимкин велосипеды. Парень выглянул в прихожую. Батя уже обувался. Увидев его, мужчина сказал:

— Обувайся, прокатимся.

Тимку не пришлось уговаривать, тут же развернулся и полез в шкаф за штанами и толстовкой. Из детской выглянула любопытная мордашка:

— А вы куда?

Отец глянул на дочь и, состроив серьезное лицо, сказал:

— Мужской разговор.

Дашка округлила глазенки.

— О! А мне с вами можно?

— А ты разве мужчина? — усмехнулся отец.

— А Тим разве мужчина?

— Ну уж точно не девочка!

Парень появился в дверях, но батя, глянув на него мотнул головой. Открыл дверцу шкафа, выдернул свою толстовку, бросил ребенку.

— Лучше ее, — сказал он.

Тимка глянул на батю, на толстовку и стянул свою. Батина толстовка была впору по плечам. Мужчина посмотрел на Тимку и улыбнулся.

— А вы удочки возьмете для разговора? — не успокаивалась Дашка.

— На велосипедах мне как-то рыбачить не приходилось, — усмехнулся ее отец, — значит так, Дарья Алексеевна, слушай мою команду! Маме сообщить, что мы уехали…

— На мужской разговор!

— …приедем не поздно. Пусть ложится, не ждет.

— Так точно, сэр! — отрапортовала девочка и подставила руку козырьком.

— Пошли, Тимыч.

— А вы пиво будете брать? — раздалось в спину.

— Я сейчас ремень возьму! Марш спать!

И детский смех в ответ за закрытой дверью. Батя закинул велосипед на плечо и стал спускаться по лестнице.

— И в кого она такая? — пробормотал он.

— В кого? В тебя, конечно!

Батя оглянулся.

— Никакой мужской солидарности, — вздохнул он горестно.

— Ну не могу же я сказать, что она в мою маму?

— О, Господи! Пошли уж, пока нас твоя мама не догнала. А то будет нам и пиво, и еще что-нибудь…

— Реально пиво будет?

— Пошли давай!

Они ехали по вечернему городу. Небо затянулось тучками, сразу стемнело. Батя пару раз оглянулся на небосклон. Тимка хмыкнул.

— Дождь, поди, будет.

Мужчина усмехнулся:

— Ну, после вчерашнего тебе теперь никакой дождь не страшен.

Парень промолчал.

Вот и гимназия осталась позади, показались последние дома этого района, дальше частный сектор, а за ним поле и лес. Странно, но Тимку даже не подмывало спросить, куда они едут. Он просто ехал то рядом, то чуть позади, поглядывая на широкую спину. Парк утопал в кромешной тьме, батя даже скорость сбавил, но тут, как по мановению волшебной палочки, вдоль дорожек зажглись фонари.

— Другое дело, — проговорил дядя Леша и первым въехал в парк.

Ни души. Обычно в это время здесь гуляли, но грозовая туча, наползавшая на город, разогнала всех по домам. Мужчина доехал до второй лавочки от входа в парк и остановился. Тимка последовал его примеру. Батя плюхнулся на лавочку, откинулся на спинку, повел плечами.

— Что-то староват я стал для таких поездок, — пробормотал он.

— Ну конечно, — хмыкнул Тим и плюхнулся рядом, да тут же отклонился от спинки, застонав сквозь зубы. Отчим напрягся.

— Чего ты?

— Ерунда, — сквозь зубы пробормотал парень.

— А ну-ка покажи. Может, я себе тоже такую захочу, — и с этими словами стал задирать толстовку вместе с футболкой. Тимка попытался сопротивляться, да куда там! — Ни хрена себе! Откель красота? Из «первой» что ли?

Тимка усмехнулся и одернул одежду.

— Не, там только по морде прилетело.

— Ну, она у тебя… многострадальная на этой неделе. То сумкой, то кулаками… Тимыч, а, может, на бокс пойдешь? Там, в принципе, то же самое, но не так обидно.

— Смешно тебе?

— Не, а что ты хотел? Обычно говорят, дурная голова ногам покоя не дает, а твоя — физиономии симпатичной. Хотя уже и не такой симпатичной.

Мужчина посмеивался, но у Тимки не было злости.

— Так откуда красота? Кстати, рентген нужно будет сделать… от греха. Но маме ни слова, — сказал он и воззрился на сына.

Тот колебался. Перед ним был не чужой человек. Глава их семьи. Человек, когда-то научивший его кататься на велосипеде, рыбачить, разводить костер. Да они даже курили вместе! Мама, правда, чуть на развод ни подала после этого.

— Плата, — выдохнул ребенок.

Мужчина напрягся. Тимка почувствовал это. Темные глаза посерьёзнели, а большие ладони сплелись на коленях в замок.

— Сколько? — спросил он глухо, и Уваров усмехнулся:

— Нет, я никому не торчу!

Батя молчал, и парню пришлось пояснить.

— Я никому не должен. Выдохни.