Сломленный бог - Гарет Ханрахан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кровь.
– По сути, да. – Ворц аккуратно положил склянку назад в чемоданчик. – Я наготовлю для тебя побольше снадобья. – Дантист задрал одеяло и осмотрел каменные пластины у Раска на ребрах.
– Как именно оно действует? Я про снадобье. – Вопрос был задан не из праздного любопытства. Скорее, так он выдавливал прыщ. Прежде Бастон хотел, чтобы чудеса Раска послужили подлинным благом, знаком возрождения Братства, живым примером идеалов Шпата Иджсона и самого Иджа. Лучше с корнем избавиться от таких представлений, осушить этот мир от гноя сладких иллюзий. Действовать со всей ясностью.
– Оно повышает согласованность Раска с этой гвердонской сущностью.
– Ты имеешь в виду Шпата Иджсона?
Ворц посуровел. Понизил голос и, прежде чем продолжить, сделал рукой странный жест:
– Я не оговорился. Эта сущность была сотворена через Иджсона, и оба тесно переплелись, но тем не менее, различны. Она представляет собой нечто вроде бесформенного божества, без своего характера, смыслов и устремлений. Немногим более пустой емкости для украденной Карильон Тай мощи Черных Железных Богов. Нулевой, неопределенный бог, который сохранил поверхностный отпечаток Шпата Иджсона. – Ворц почесал переносицу. – Занятно было б поосновательней его изучить, но пора срочно браться за другие задачи.
– Что, если снадобье кончится, пока ты в отъезде?
– Тебе оставят достаточный запас.
Несколько минут Бастон наблюдал за работой Дантиста.
– Мне нужно, чтобы он поворожил, для дела.
– Пусть отдыхает. Говори как есть, что тебе надо. Он услышит. – Собравшись, Бастон перечислил, что обнаружил в таверне, и попросил Раска найти, кто за это в ответе. Будто посетил церковь Хранителей и шепотом помолил Нищего Праведника или посидел с матерью, пялясь на воскурения Дымному Искуснику. Раск застонал, заворочался на постели, подушка окрасилась красноватым потом. В сердцевине камня замелькал огонек.
– Он все узнает. – Ворц застегнул чемодан и поднялся. – Но проспит еще несколько часов. Идем со мной. Меня вызывает Прадедушка.
– Я еще немного побуду тут.
– Как пожелаешь. – Ворц повторил свой жест, наклоняясь к Бастону: – Знаешь ли, скоро мне понадобится проверенный телохранитель. Я могу переговорить с драконом перевести тебя на службу ко мне, вместо Раска. Нам с тобой не понаслышке известно, что значит клятва.
Бастон не разобрал, грозят ему или предлагают искренний мир.
– Не уверен, что обоим.
Ворц вышел. Бастон устроился в массивном кресле напротив кровати и стал ждать.
Городок Маредон – младший родственник Гвердона. Кто-то скажет, более рассудительный, – здесь обходились Хранимыми богами, не привечая чужих, здесь не цвели дикие слухи. Точками на окоеме выделялись шпили старых церквей, вперемешку с трубами алхимпредприятий и портовыми кранами. Маредон – порт приписки гвердонского военного флота, тесную гавань сжимало кольцо бастионов и пушечных гнезд.
«Лунное Дитя» встречали эскадрой – боевые корабли заходили вокруг вооруженной баржи. Шлейф белой пены позади них печатью сдерживания опоясал незнакомое судно. Тем, кто наладил контакт, был Рен. И Рен же сошел для переговоров на берег. До Перемирия суда с беженцами частенько бороздили здешние воды, но те дни уже миновали. Поэтому приходилось ждать. «Лунное Дитя» стало на якоре посреди бухты под прицелом дюжины пушек. Народ на борту горбился на палубе, смотрел во все глаза на изумрудно-зеленые поля, раскинувшиеся за городом, – так близко, а все ж не достать. Они прошли сотни миль, преодолели океан и Божью войну, и вот им не дают пересечь последние сотни ярдов.
Дол Мартайн томился в ожидании. Винтовка лежала неподалеку, притягивала, как ноющий зуб. Рен велел им не предпринимать ничего враждебного, поэтому они разобрали пушки, сдали мечи и ружья городской страже, но чутье контрабандиста никуда не делось. Винтовка и другие необходимые предметы были спрятаны в воздухозаборник.
Сейчас, в отсутствие Рена и Кари, главным был он.
Карильон Тай никогда не умела ждать. Она уже умотала. Аме тоже не терпелось. Девочка ерзала, не понимая, почему они еще не на берегу, почему не причалили к волшебному городу, про который рассказывала Кари, – земному раю, где им никто не сделает зла. Мартайн велел ей идти вниз, не торчать под дождем и ветром.
Он прозевал приближение опасности. Только когда орудия Маредона начали спешно вертеться, наводясь на новую цель, осознал, что пришла беда.
Дракон спикировал к морю, лениво хлопая крыльями над бухтой. Это не нападение – вздумай Прадедушка атаковать, налетел бы быстрее ветра, ураганом чешуи и пламени, и разил бы, как удар грома. Что-то другое – дракон снижался, взбивая волны взмахами крыл, осыпая палубу пенным ливнем. Зависнув над «Лунным Дитятей», дракон спускался ниже и ниже.
Нарезавшая круги эскадра развернулась и ринулась прочь. Береговые орудия вперили дула в дракона. «Стреляйте, собаки, – молил их Мартайн. – Стреляйте, пока он не сделал выдох».
Но пушки молчали. Дракон не нападал на Маредон, не нарушал условий Перемирия. Помощи не будет, они одни.
Дракон окинул корабль внимательным взором. Ама завизжала от ужаса и побежала прятаться; народ на палубе пытался укрыться, а некоторые, слишком измученные, просто глазели в ответ. Взгляд дракона упал на Мартайна, и пасть чудовища скривилась в улыбке.
– А где же мой илиастр, а, Дол Мартайн? – спросил дракон. Жар из чрева ящера был настолько силен, что Мартайн, казалось, стоит под солнцем в ильбаринский полдень. Кожа на лбу начала обгорать до пузырей.
– Он там… – Изо рта выходил дрожащий шепот. Мартайн сглотнул: – В море, едрена мать.
– Эшдана, – протяжно произнес дракон. – Твоя жизнь тому расплатой, помнишь?
– Так точно. – Мартайн шагнул вперед. Подняв голову, поглядел на безжалостные челюсти. – Пошло оно в пекло.
В улыбке дракона заплясало пламя:
– Не сейчас, Дол Мартайн. Еще не пора.
С этими словами Прадедушка взлетел. Ввинтился в воздух, хлестнув бичом хвоста, затем распростер могучие крылья и, набирая высоту, стал удаляться от бухты.
Ама подбежала к Мартайну, поскальзываясь на мокрой палубе.
– Нас не съедят? Дракон улетел насовсем?
Мартайн опустил глаза на девочку:
– Нет.
Шорк.
Шорк.
Сон Раска потревожили упыри в подвале. Конечно, не в подвале дома на Фонарной – хотя туда эти трупокрады были бы рады вломиться и поживиться гнилым мясом с осадком. Нет, он почуял упырей далеко, далеко внизу, в туннелях под Новым городом. Его восприятие перенеслось сквозь камень, и упыри предстали пред ним во тьме глубин. Что-то их много – снуют и шкрябают, будто щекочут затылок. Изводят его. Насмехаются хором тявканий и завываний.
В его власти всех их расплющить. Он мог бы обрушить стены туннеля, сдавить их, как сдавливает кулак, но это недешево ему обойдется. Чудесная сила копилась по капле, город медленно
