Камни вместо сердец - К. Сэнсом

– Поплывем к другому борту, – решил лодочник. Обогнув нос и толстенные якорные канаты, мы проплыли под длинной носовой реей с красно-белой тюдоровской розой у основания. У другого борта никого не было, и мы причалили. Сверху опять прозвучал голос:

– Внимание, лодка! – и в открытый люк на палубе выглянуло чье-то лицо.

– Письмо от сэра Ричарда Рича помощнику казначея Уэсту! – крикнул вверх Пиль.

Несколько мгновений спустя сверху слетела веревочная лестница, конец которой плюхнулся в воду. Мы с Колином осторожно поднялись, пока лодочник выуживал из воды ее конец. Слуга Рича смотрел на нее с опаской.

– Лезь за мной, – посоветовал я ему. – Она вполне надежна, только держись покрепче и не обращай внимания на качку.

После этого я повернулся к хозяину лодки:

– Тебе придется чуть подождать.

– Да, сэр. – Лодочник тоже привстал, разминая уставшие руки.

Я полез вверх по лестнице, и Пиль последовал за мной.

Мне вновь помогли пробраться в просвет люка, и на сей раз я сумел спуститься на верхнюю палубу с несколько большим достоинством. Колин влез туда вслед за мной в состоянии некоего потрясения. На палубе кишмя кишел народ, солдаты мешались с матросами. Нас ожидал молодой офицер со свистком на лиловой ленте.

– Это у вас письмо от сэра Ричарда Рича мастеру Уэсту? – отрывистым тоном спросил он. Мой спутник извлек письмо из своей сумки и показал офицеру печать.

– Это насчет ожидаемых нами припасов? – спросил офицер у меня.

Я ответил с некоторой нерешительностью:

– Письмо надлежит передать в собственные руки мастера Уэста, после чего мне нужно будет поговорить с ним. Простите.

Офицер отвернулся.

– Постой вместе с ними, – приказал он одному из матросов, a сам направился на бак.

Я окинул палубу взглядом. Многие солдаты сидели, прислонившись к крышкам люков в бортах, или устраивались между пушек и чистили длинные аркебузы. Все они готовятся к битве, подумал я. Садящееся солнце окрасило все вокруг багрянцем, и тени ячеек сети на палубе создавали странный эффект. Огрызаясь на некстати попадавшихся на пути солдат, матросы таскали на кусках парусины по два пушечных ядра, укладывая их в треугольные дощатые батенсы[45] возле орудий. С бака на ют перетаскивали ящики с какими-то принадлежностями по подвешенному над сеткой трапу. Поглядев в сторону юта, я заметил под сеткой головы. Однако они находились слишком высоко, чтобы я смог различить среди них черты кого-нибудь из людей Ликона.

Я повернулся к одному из моряков. Этот бородатый и невысокий человек лет сорока каким-то образом затесался среди более молодой компании.

– Сколько же солдат сейчас у вас на борту? – поинтересовался я у него.

– Почти три сотни, – негромко ответил он с валлийским акцентом и, посмотрев на меня с внезапным интересом, спросил: – Сэр, простите меня, но я слышал, что вы привезли письмо от сэра Ричарда Рича. Не хотят ли наверху снять с корабля часть солдат? На наш взгляд, их здесь слишком много. Так считают все офицеры, однако король поставил командовать нами вице-адмирала Кэрью, и он никого не хочет слушать. А сам до сегодняшнего дня даже не бывал на нашем корабле…

– Мне жаль, но письмо, увы, не об этом, – осторожно ответил я. – А где разместили новых стрелков, только сегодня попавших на этот корабль?

– Они на юте и баке. Им придется и заночевать там, так как французы могут прийти с рассветом, если подует благоприятный для них ветер. Сэр, многие солдаты не могут даже правильно ходить по кораблю. Днем задул ветерок, так они заблевали всю палубу – на юте уже страшно воняет! Одному богу ведомо, что будет с ними в открытом море. Сэр, если бы вы могли рассказать об этом сэру Ричарду Ричу…

– Боюсь, у меня нет никакого влияния на него. – Я посмотрел на Пиля, энергично закивавшего головой. Моряк отвернулся. Чуть в стороне от нас между двумя пушками я заметил небольшую группу моряков, переговаривавшихся по-голландски. Один из них взволнованным голосом читал молитвы по молитвеннику, перебирая при этом четки. Подобного зрелища мне не приходилось видеть уже давно, ибо оно было запрещено законом со времен лорда Кромвеля. Итак, заморские моряки получили послабление ради военного времени…

До слуха моего доносились обрывки разговора:

– Сегодня я видел лебедя, беспечно плававшего между нашими кораблями. Возможно, это было ниспосланное Богом знаменье. Царственная птица…

– Жаль, что он не послал нам огромного лебедя… такого, что можно было бы всем усесться на его спину и улететь…

– Вот полезут французы на абордаж, так ты им пику суй между ног…

– Ну да, завтра с рассветом все галеи будут здесь, а мы беспомощные вертимся на якорях…

Посмотрев наверх, на высокий бак с его тройной палубой, где находились каюты старших офицеров, я снова подумал о том, какую удивительную штуку представляет собой военный корабль со всеми его сложно переплетенными частями.

Резкий порыв ветра заставил «Мэри-Роз» накрениться. Это длилось всего мгновение, и матросы не обратили никакого внимания на крен, зато на кормовой и носовой надстройках послышались крики. Некоторые моряки ухмылялись, другие озабоченно хмурились. И тут я увидел Филипа Уэста, в одиночестве приближавшегося к нам от бака через расступавшуюся перед ним толпу.

Уэст остановился перед нами, стиснув кулаки опущенных рук. Глубоко посаженные глаза его налились кровью.

– Вы! – рыкнул он.

Поклонившись, Пиль протянул ему письмо:

– От сэра Ричарда Рича, сэр.

Сломав печать, помощник казначея прочел послание и недоуменно посмотрел на меня:

– Рич пишет, что вы должны забрать одного из погрузившихся сегодня на корабль лучников.

Итак, он не знает о том, что Хью – на самом деле девушка. Ричард не сказал ему этого, быть может, потому что в таком случае Филип просто не принял бы ее на борт корабля.

Я посмотрел на человека, погубившего жизнь Эллен:

– Все правильно, мастер Уэст. И соответствует вашему договору.

– Я должен поговорить со шкипером. На корабле последнее слово за ним, а не за сэром Ричардом. Он должен иметь настоящие основания для того, чтобы отпустить принятого на службу человека.

– Если я расскажу ему то, что мне известно о Хью Кертисе, он отпустит его.

Филип снова посмотрел на письмо, а потом на меня:

– Сэр Ричард пишет, что вы с ним заключили сделку – в отношении… другого дела.

– Это так. По необходимости.

Уэст перевел взгляд на Колина:

– Вы личный слуга сэра Ричарда?

– Да, сэр. – Пиль потупился.

– Это значит, что вы умеете держать язык за зубами, – сказал Филип вполне спокойно и огляделся. – Пойдемте со мной, мастер Шардлейк, давайте отыщем спокойное место для разговора и посмотрим, каким образом нам удастся отправить этого Кертиса на берег. – Посмотрев на носовую надстройку, он добавил: – Только не в мою каюту, там нам покоя не будет. Я жду поступления новой партии провианта, его вот-вот должны привезти. Но я знаю удобное место…

Он прошел по людной палубе к люку под кормовой надстройкой возле огромной грот-мачты, куда мне уже приходилось спускаться. На палубе стояла группа матросов, тянувших оснастку под ритмичный бой барабана. Я вновь посмотрел на ют, гадая, слышит ли Ликон этот бой, напоминавший об осаде Булони. Один из моряков, склоняясь, аккуратно зажигал свечи в ряду фонарей на палубе. Взяв один из них, Уэст бросил жесткий взгляд на меня, повернулся и направился вниз по лестнице. Глубоко вздохнув, я последовал за ним.

Мы спустились на пушечную палубу. Филип остановился у подножия лестницы, дожидаясь нас с Пилем. Там никого не было. Я вновь посмотрел на двойной ряд пушек, обращенных к закрытым орудийным портам. Возле них в баттенсах были аккуратно сложены ядра и прочие принадлежности. К стене была надежно привязана бочка, помеченная белым крестом: пушечный порох. Сверху пробивался сквозь решетку сумеречный свет, а по решетке то и дело пробегали босые ноги. Дощатый пол был дочиста выметен.

– Все готово к завтрашней баталии, – мрачным тоном проговорил Уэст. – Пойдемте со мной. Здесь есть складская комната. Благодаря творящемуся на берегу беспорядку в ней находится один только бочонок с тухлой свининой.

Было здорово, что в руках его находился фонарь, так как он повел меня в ту часть пушечной палубы, которая находилась под кормовой надстройкой. Между железной пушкой и просторной каютой располагалась крошечная комнатенка. Скользящая дверь в нее закрывалась на замок. Достав из кармана ключ, наш с Колином спутник отпер замок и отодвинул дверь в сторону. За ней оказалась крошечная клетушка размером едва ли не пять на пять футов, внутри которой находилась большая бочка, привязанная веревками к крюкам в стене, чтобы не скользила при движении корабля. Запах тухлятины пробивался даже сквозь ее закрытую крышку.