Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

Очевидно было, что ей не нравилось, что гоблин посылает ее передавать сообщения: обратно она шла с очень раздраженным видом.

Грипхук ждал их, как и сказала Флер, в самой маленькой из трех спален коттеджа, где ночью спали Гермиона и Луна. Он закрыл светлое, покрытое облаками небо красными хлопчатобумажными занавесками, что придало комнате огнистое сияние, странно смотрящееся по сравнению с остальной частью светлого, чистого коттеджа.

— Я принял решение, Гарри Поттер, — заявил гоблин, сидевший, скрестив ноги, в низком кресле и барабанивший своими длинными тонкими пальцами по его ручкам. — Хотя гоблины Гринготтса сочтут это предательством самих основ, я все–таки решил помочь вам…

— Это здорово! — чувство облегчения омыло все тело Гарри. — Грипхук, спасибо, мы очень…

— …но, — твердо продолжил гоблин, — за плату.

Несколько захваченный врасплох, Гарри помедлил.

— Сколько вам нужно? У меня есть золото.

— Не золото, — ответил Грипхук. — Золото у меня есть.

Его черные глаза сверкнули; глаза были без белков.

— Я хочу меч. Меч Годрика Гриффиндора.

Гаррино сердце рухнуло.

— Вы не можете этого получить, — сказал он. — Мне жаль.

— В таком случае, — мягко проговорил гоблин, — у нас проблема.

— Мы можем дать вам что–нибудь еще, — с энтузиазмом предложил Рон. — Держу пари, у Лестренжей там много всего, вы сможете взять что захотите, как только мы войдем в хранилище.

Это была ошибка. Грипхук залился краской гнева.

— Я не вор, парень! Я не пытаюсь завладеть сокровищами, на которые я не имею права!

— Но этот меч наш…

— Не ваш, — ответил гоблин.

— Мы гриффиндоры, а он принадлежал Годрику Гриффиндору…

— А прежде чем он принадлежал Гриффиндору, чей он был? — требовательно спросил гоблин, выпрямляясь в кресле.

— Ничей, — ответил Рон. — Он же был сделан для него, разве не так?

— Нет! — крикнул гоблин, показывая длинным пальцем на Рона; он аж ощетинился от гнева. — Снова высокомерие волшебников! Этот меч принадлежал Рагнуку Первому, у которого его отобрал Годрик Гриффиндор! Это утерянное сокровище, шедевр гоблинской работы! Он принадлежит гоблинам! Этот меч — цена моих услуг, либо вы ее принимаете, либо уходите!

Грипхук сердито смотрел на них. Гарри глянул на своих спутников, затем сказал:

— Нам надо это обсудить, Грипхук, если вы не возражаете. Вы можете подождать несколько минут?

Гоблин с кислым видом кивнул.

Внизу, в пустой гостиной, Гарри подошел к камину, нахмурив брови, пытаясь придумать, что делать. За его спиной Рон произнес:

— Он просто издевается. Мы не можем отдать ему этот меч.

— Это правда? — спросил Гарри у Гермионы. — Меч был украден Гриффиндором?

— Я не знаю, — уныло ответила она. — Волшебная история часто обходит случаи, когда волшебники что–то не то делали другим магическим расам, но ни один источник, о которых я знаю, не говорит, что Гриффиндор украл меч.

— Это просто одна из гоблинских баек, — сказал Рон, — о том, как волшебники всегда пытаются их обидеть. Думаю, мы еще радоваться должны нашему везению, что он не потребовал одну из наших волшебных палочек.

— У гоблинов есть причины не любить волшебников, Рон, — ответила Гермиона. — В прошлом с ними очень жестоко обращались.

— Ну и гоблины не то чтоб белые пушистые кролики, а? Они кучу наших перебили. Они тоже грязно дрались.

— Но споры с Грипхуком о том, чья раса была более бесчестной и жестокой, вряд ли сделают его более сговорчивым в плане помощи нам, верно?

Повисла пауза, во время которой все трое пытались найти способ обойти проблему. Гарри смотрел в окно на могилу Добби. Луна ставила цветы морской лаванды в банку из–под джема, стоящую рядом с надгробием.

— Ну хорошо, — сказал Рон, и Гарри повернулся в его сторону, — что если так? Мы говорим Грипхуку, что нам нужен будет меч, пока мы не заберемся в хранилище, и тогда он его получит. Там ведь лежит поддельный, верно? Мы их подменим и дадим ему подделку.

— Рон, ему разница видна лучше, чем нам! — ответила Гермиона. — Он единственный, кто в тот раз заметил подмену!

— Да, но мы могли бы свалить, прежде чем он поймет…

Он съежился под взглядом, которым его одарила Гермиона.

— Это, — тихо сказала она, — просто низко. Просить его о помощи, а потом обжулить? И ты удивляешься, почему гоблины не любят волшебников, Рон?

Уши Рона заалели.

— Ну ладно, ладно! Это было единственное, что мне пришло в голову! А у тебя какое решение?

— Нам надо предложить ему что–то еще, что–то столь же ценное.

— Блестяще. Я тогда пойду возьму какой–нибудь другой из наших древних мечей гоблинской работы, а ты его оберни покрасивее.

Снова пало молчание. Гарри был убежден, что гоблин не примет ничего, кроме меча, даже если у них найдется нечто столь же ценное, что они смогут ему предложить. И тем не менее, это был их меч, незаменимое оружие против Хоркруксов.

На пару секунд он закрыл глаза и прислушался к шуму прибоя. Идея, что Гриффиндор мог украсть меч, была ему неприятна; он всегда гордился тем, что он был гриффиндором; Гриффиндор был защитником муглерожденных, он всегда спорил с чистокровнолюбивым Слизерином…

— Может, он лжет, — сказал Гарри, вновь открыв глаза. — Грипхук. Может, Гриффиндор не крал меча. Откуда мы знаем, что гоблинская версия истории верна?

— А это что–то меняет? — спросил Гермиона.

— Меняет мои чувства по этому поводу, — ответил Гарри.

Он сделал глубокий вдох.

— Мы скажем ему, что он получит меч после того, как поможет нам забраться в хранилище — но мы благоразумно не скажем, когда именно он его получит.

Ухмылка медленно расползлась по лицу Рона. Гермиона, однако, выглядела встревоженной.

— Гарри, мы не можем…

— Он его получит, — продолжил Гарри, — после того, как мы применим его на всех Хоркруксах. Я гарантирую, что тогда он его получит. Я сдержу слово.

— Но это может занять годы! — воскликнула Гермиона.

— Я это знаю, а вот он знать не должен. Я не солгу… по большому счету.

Гарри посмотрел в глаза Гермионе со смесью стыда и вызова. Он вспомнил слова, выбитые над входом в Нурменгард: Во имя Большего Блага. Он отбросил мысль в сторону. Какой у них был выбор?

— Мне это не нравится, — заявила Гермиона.

— Да и мне не очень, — признал Гарри.

— Ну а я думаю, что это гениально, — Рон снова встал. — Пошли скажем ему.

Вернувшись в самую маленькую спальню, Гарри выдвинул предложение, аккуратно построив фразы таким образом, чтобы не указать точного времени передачи меча. Гермиона хмуро смотрела в пол в течение всего времени, пока он говорил; он ощутил раздражение, опасаясь, что она может выдать всю их игру. Грипхук, однако, уставил глаза исключительно на Гарри.