Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

— Я не могу тебе этого сказать. Извини, Билл.

Кухонная дверь за ними приоткрылась; Флер пыталась принести еще пустые кубки.

— Погоди, — сказал ей Билл. — Всего минуту.

Она вышла, и он снова закрыл дверь.

— Тогда я вот что должен сказать, — продолжил Билл. — Если ты заключил с Грипхуком какую–либо сделку, и особенно если эта сделка включает в себя что–то ценное, ты должен быть исключительно осторожен. Понятия гоблинов о собственности, плате и возмещении отличаются от человеческих.

Гарри ощутил импульс дискомфорта, словно внутри него шевельнулась маленькая змейка.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Мы говорим о совершенно другой породе живых существ, — ответил Билл. — Сделки между волшебниками и гоблинами сопровождаются проблемами много веков — но это все ты знаешь из Истории Магии. Вина лежит на обеих сторонах, я никогда не утверждал, что волшебники были чисты. Однако среди некоторых гоблинов бытует вера, и гоблины Гринготтса, возможно, наиболее ей подвержены, что волшебникам нельзя доверять в вопросах, связанных с золотом и сокровищами, что они не уважают гоблинскую собственность.

— Я уважаю… — начал было Гарри, но Билл покачал головой.

— Ты не понимаешь, Гарри, никто не понимает, если только он не жил с гоблинами. Для гоблина истинный и законный владелец вещи — тот, кто ее создал, не тот, кто купил. Все предметы гоблинской работы, в глазах гоблинов, по праву принадлежат им.

— Но если он был куплен…

— …то они будут считать его взятым в аренду тем, кто заплатил деньги. Однако с пониманием идеи передачи предметов, созданных гоблинами, от волшебника к волшебнику у них большие трудности. Ты видел лицо Грипхука, когда тиара была передана у него перед глазами. Ему это не нравится. Я считаю, что он думает, так же как наиболее решительные из ему подобных, что она должна была быть возвращена гоблинам, как только первоначальный покупатель умер. Они считают наше обыкновение хранить предметы гоблинской работы, передавать их от волшебника к волшебнику, не платя дополнительно, чем–то ненамного лучшим, чем воровство.

Гарри испытывал зловещее предчувствие; он подивился, не угадал ли Билл больше, чем сейчас говорил.

— Все, что я хочу сказать, — Билл положил руку на дверь гостиной, — это чтобы вы были очень осторожны с тем, что вы обещаете гоблинам, Гарри. Даже вломиться в Гринготтс не так опасно, как нарушить обещание, данное гоблину.

— Хорошо, — произнес Гарри, когда Билл открыл дверь, — ага. Спасибо. Я буду иметь в виду.

Когда он шел следом за Биллом к остальным, в голову его закралась горько–ироничная мысль, несомненно, вызванная выпитым вином. Похоже, он собирался стать таким же безрассудным крестным для Тедди Люпина, каким Сириус Блэк был для него самого.

Глава 26. Гринготтс

Все планы были готовы, приготовления завершены; в стеклянном фиале на камине самой маленькой спальни свернулся один–единственный черный, длинный, грубый волос, снятый со свитера, который был на Гермионе в особняке Малфоев.

— И у тебя будет ее настоящая волшебная палочка, — сказал Гарри, кивнув в сторону ореховой палочки, — так что я думаю, ты будешь чертовски убедительна.

Гермиона взяла палочку, словно боясь, что та ее укусит или ужалит.

— Я ненавижу эту штуку, — тихо пожаловалась она. — Правда ненавижу. Она вся неправильная, она не хочет нормально работать… это словно кусок ее.

Гарри не мог удержаться от воспоминаний, как Гермиона отметала его жалобы на терновую волшебную палочку, настаивая, что лишь в его воображении она работает хуже, чем его собственная, что он просто должен тренироваться. Однако он предпочел не возвращать ей ее собственный совет; накануне их попытки атаки на Гринготтс время для споров было явно неудачным.

— Зато она, возможно, поможет тебе войти в образ, — сказал Рон. — Подумай, что делала эта палочка!

— Я же об этом и говорю! — воскликнула Гермиона. — Это палочка, которая пытала маму и папу Невилла, и еще бог знает скольких людей! Это палочка, которая убила Сириуса!

Об этом Гарри не подумал: он взглянул на волшебную палочку и испытал жестокое стремление сломать ее, разрубить надвое мечом Гриффиндора, прислоненным к стене рядом с ним.

— Как мне не хватает моей палочки, — уныло проговорила Гермиона. — Хотела бы я, чтобы мистер Олливандер и мне сделал новую.

Этим утром Олливандер прислал Луне новую волшебную палочку. Сейчас Луна как раз проверяла ее возможности под послеполуденным солнцем на лужайке за домом. Дин, лишившийся своей волшебной палочки после поимки Хватчиками, наблюдал за ней довольно уныло.

Гарри посмотрел на боярышниковую палочку, принадлежавшую когда–то Драко Малфою. Он был приятно удивлен, обнаружив, что она служит ему как минимум не хуже гермиониной. Вспомнив, что Олливандер рассказывал им о секретах волшебных палочек, Гарри подумал, что знает, в чем была проблема Гермионы: она не заслужила лояльности ореховой палочки, ибо не отобрала ее непосредственно у Беллатрикс.

Дверь спальни открылась, и вошел Грипхук. Гарри инстинктивно потянулся к рукояти меча и пододвинул его поближе к себе, но пожалел о своем импульсе немедленно: он был уверен, что гоблин заметил. Желая загладить неприятный момент, он сказал:

— Мы просто проводим последнюю проверку, Грипхук. Мы уже сказали Биллу и Флер, что завтра мы уходим, и чтобы они не вставали с утра, чтобы нас проводить.

Они твердо настаивали на этом пункте, потому что Гермиона должна была трансформироваться в Беллатрикс до их отхода, а чем меньше Билл и Флер знали или подозревали, что они хотят сделать, тем лучше. Кроме того, они объяснили, что не собираются возвращаться. Поскольку они лишились старой палатки Перкинса в ту ночь, когда их поймали Хватчики, Билл одолжил им другую. Теперь она была упакована в бисерную сумочку, которую (Гарри был впечатлен, когда узнал об этом) Гермиона спасла от Хватчиков простейшим способом: запихнув за резинку собственного носка.

Хотя Гарри знал, что будет скучать по Биллу, Флер, Луне и Дину, не говоря уже о домашнем уюте, которым они с Роном и Гермионой наслаждались последние несколько недель, он с нетерпением ждал, когда они выберутся из заточения Ракушечного Коттеджа. Он устал от постоянных усилий, прикладываемых, чтобы их не подслушали, устал от постоянного нахождения в крошечной темной спальне. Больше всего он мечтал избавиться от Грипхука. Однако как и когда именно они должны были расстаться с гоблином, не отдавая ему меча Гриффиндора, оставалось вопросом, ответа на который у Гарри не было. Решить, как они собираются это сделать, было совершенно невозможно, ибо гоблин редко оставлял Гарри, Рона и Гермиону одних более чем на пять минут за раз. «Он мог бы дать моей маме пару уроков» — ворчал Рон всякий раз, когда длинные пальцы гоблина появлялись из–за края двери. Держа в голове предостережение Билла, Гарри не мог не подозревать, что Грипхук настороже и ожидает возможного жульничества. Гермиона настолько энергично возражала против планирующегося надувательства, что Гарри оставил все попытки подключить ее мозг к вопросу, как это лучше сделать; Рон в тех редких случаях, когда им удавалось выкроить несколько безгрипхуковых минут, не находил ничего лучшего, чем повторять «Надо будет просто это провернуть побыстрее, приятель».