Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны) - Борис Фрезинский

II. Валерий Брюсов[**]

(Строгий учитель и непослушный, но благодарный ученик)

1. Все заочно (1910–1916)

Валерий Яковлевич Брюсов (1873–1924) сыграл существенную роль в творческой судьбе Ильи Эренбурга, разглядев в его первых, еще несамостоятельных стихах, с которыми он познакомился весной 1910 года, будущего поэта. Кто именно передал Брюсову стихи Эренбурга — неизвестно. Между весной 1909 года, когда в Париже Эренбург начал писать стихи, и январем 1910 года, когда они появились в печати, его стихотворные опыты знали лишь близкие парижские друзья. Лучше всех — студентка Сорбонны и одновременно участница большевистской парижской группы Лиза Мовшенсон (впоследствии известная поэтесса Елизавета Полонская). В ноябре 1909 года она писала из Парижа матери в Петербург:

«Илья все время в Вене, работает там в газете[1096]. После моих экзаменов он был здесь недолго и снова уехал. Его процесс разбирался в Москве[1097], но его выделили, не помню почему — или за неявкой, или родители предоставили свидетельство о болезни. Так как он привлекался по делу о московской в<оенной> о<рганизации>, ему бы дали 4 года каторги. Поэтому он предпочитает оставаться за границей. Он стал писать стихи и у него находят крупное дарование»[1098].

Возможно, именно Полонская показывала стихи Эренбурга в петербургских редакциях, когда приезжала на каникулы домой летом 1909 года. Может быть, именно она переслала стихи Эренбурга Брюсову, которого очень ценила; может быть, это сделал сам Эренбург. Так или иначе, с весны 1910 года началась его переписка с Брюсовым.

Отметим, что знакомство начинающего стихотворца с признанным мэтром было не только литературным. Их судьбы своеобразно переплетены дружбой с Н. Г. Львовой, товарищем Эренбурга по большевистской организации в Москве (1906–1908), начавшей затем, как и Эренбург, писать стихи и в 1911–1913 годах вошедшей в жизнь Брюсова. Именно Львова познакомила юного Эренбурга со стихами автора «Urbi et Orbi», а впоследствии рассказывала Брюсову о своем молодом друге[1099].

В 1909–1910 годах стихи Брюсова постоянно сопровождали Эренбурга. В архиве Брюсова сохранились письма Эренбурга и текст одного письма Брюсова к нему, а также книги Эренбурга с его дарственными надписями Валерию Яковлевичу[1100]. Приведем здесь первое письмо Эренбурга Брюсову, отправленное в Москву не позднее сентября 1910 года:

Весной этого года Вы взяли на себя труд просмотреть мои первые стихи. Ваши указания послужили мне руководством в дальнейшей работе над стихом. Теперь я обращаюсь к Вам с просьбой прочесть мои стихи, изданные сборником[1101]. Я знаю, что это лишь ученические опыты, полные ошибок, часть которых я уже сознаю. Целый ряд стихотворений (стр. 10, 12, 14, 25, 45, 55, 73 и др.) печатать не следовало бы. Во многих — прямое подражание (Вам, Роденбаху[1102], Кузмину[1103] и нек<оторым> др<угим>). Наконец, ряд неправильностей обезображивает язык стихов.

Все же я прошу Вас ответить — есть ли в этих стихах мое? Есть ли в них raison d’être[1104]? Вы понимаете, почему я обращаюсь именно к Вам. Ваши книги были моими учебниками. Извините, что тревожу Вас своей просьбой.

Как видим, Эренбург сознавал подражательный характер своих первых поэтических опытов, и потому вопрос, адресованный Брюсову: «<…> есть ли в этих стихах мое?», был так важен для него. Отклик Брюсова на первую книгу Эренбурга не заставил себя ждать. Выделив из тридцати с лишним книжек начинающих авторов «Стихи» Ильи Эренбурга и «Вечерний альбом» Марины Цветаевой, Брюсов написал:

«Обещает выработаться в хорошего поэта И. Эренбург, дебютирующий небольшой книжкой стихов, изданных в Париже. В его стихах сказывается не столько непосредственное дарование, сколько желание и умение работать. Появляясь в печати в первый раз, он уже обнаруживает настоящее мастерство стиха. Среди молодых, разве одному Гумилеву уступает он в умении построить строфу, извлечь эффект из рифмы, из сочетания звуков. В отличие от большинства начинающих, И. Эренбург не исключительно лирик, он охотно берется за полу-эпические темы, обрабатывая их в форме баллады (в этом отношении тоже напоминая Гумилева). Пока И. Эренбурга тешат образы средневековья, культ католицизма, сочетание религиозности с чувственностью, но эти старые темы он пересказывает изящно и красиво. Строгость его манеры, обдуманность эпитетов, отчетливость и ясность его изложения показывают, что у него есть все данные, чтобы в поэзии достигать поставленных себе целей»[1105].

Брюсовский отзыв был столь авторитетен, что мать Эренбурга сообщила о нем сыну в Париж телеграммой[1106]. Как бы ни менялось впоследствии отношение Эренбурга к литературной работе Брюсова, чувство признательности за щедрое внимание и поддержку оставалось неизменным; о первом печатном отзыве Брюсова Эренбург не забывал никогда. Рецензируя в 1922 году цветаевские книги «Разлука» и «Стихи к Блоку», Эренбург писал в открытом письме к их автору: «Наши первые книги — ровесники. Вы, верно, помните 1910 год, первое напечатанное имя и нас обоих, неуклюжих и топорщащихся в ежемесячном улове маститого Валерия Яковлевича»[1107].

Среди двадцати рецензий на первый сборник Эренбурга отметим в интересующем нас плане статью Максимилиана Волошина «Позы и трафареты»[1108], где все молодые поэты подразделялись на последователей Брюсова («искусственность и холодно-формальный романтизм») и Бальмонта («наивная и навязчивая откровенность»), Волошин писал, что все типичные черты брюсовской школы настолько концентрированно сосредоточены в стихах Гумилева, что все остальные представители этой школы кажутся учениками ученика. Именно в этом смысле Волошин называет Эренбурга «ослабленным Гумилевым». Характерно, что в «Письмах о русской поэзии» Гумилев, внимательно прочитавший эренбурговскую книжку и нашедший поставленные в ней автором задачи интересными, утверждал, что «у Эренбурга нет данных для их решения»[1109]. Более того, в письме Брюсову от 24 мая 1911 года он написал еще безапелляционнее и неприязненно: «Меня смутил только Ваш отзыв об Эренбурге. Сколько я его ни читал, я не нашел в нем ничего, кроме безграмотности и неприятного снобизма»[1110]. На что 20 июня 1911 года Брюсов ему ответил:

«Читал Ваше письмо о поэзии и в большинстве с Вашими отзывами согласен <…>. В Эренбурга я поверил по его первым стихам. Продолжаю еще верить. Что у него много слабого — меня не смущает: у кого нет слабого в дебютах? Более меня тревожит, что он пишет и в „Сатириконе“, и (кажется) в „Синем журнале“. Это — путь опасный».

Замечание Брюсова относится к стихам Эренбурга, появившимся в печати после его первой поездки в Италию в феврале 1911 года. Итальянские впечатления отразились во многих стихах, которые Эренбург активно рассылал по редакциям петербургских и московских журналов. Но кроме «Сатирикона», где в трех номерах (10, 17 и 22) были напечатаны три его стихотворения, только журнал «Свободным художествам» (№ 7–8) и газеты напечатали тогда эренбурговские стихи. В «Синем журнале» Эренбург не печатался.

В марте 1911-го Эренбург послал Брюсову в «Русскую мысль» свои итальянские стихи, которые были отвергнуты, с чем Эренбург согласился и послал новые стихотворения. 23 мая 1911 г. Эренбург, сообщая Брюсову, что решил выпустить новый сборник стихов, заметил: «Я очень хотел бы знать Ваше мнение как об этих стихах, так и о моем намерении издать их». К лету 1911-го новая книга стихов Эренбурга «Я живу» сложилась окончательно. Она вышла в Петербурге не позднее сентября того же года. Оперативные рецензенты отметили рост автора. «Муза его решительно сбросила с себя фальшивый, жеманный наряд», — писал С. Городецкий[1111]. «И. Эренбург сделал большие успехи со времени выхода его первой книги <…>. Из разряда подражателей он перешел в разряд учеников и даже иногда вступает на путь самостоятельного творчества», — признавал в очередных «Письмах о русской поэзии» чуть подобревший к Эренбургу Н. Гумилев[1112]. Книга стихов «Я живу» была отправлена автором Брюсову с надписью: «Валерию Брюсову поэту и учителю»[1113]; в сопроводительном письме он написал: «Я посылаю Вам свой новый сборник стихов. Если Вы и найдете в нем стихи более совершенные, то в этом я в значительной степени обязан Вам». К этому были приложены и несколько новых стихов для «Русской мысли». И хотя Брюсов, приветствовавший выход первой книги Эренбурга, не спешил высказываться в печати о второй, стихотворение «Перед Флоренцией» (из вновь присланных Эренбургом для «Русской мысли») напечатал в № 4 за 1912 год — и это была единственная публикация Брюсовым эренбурговских стихов.