Радужная Нить - Асия Уэно

— И ты сам говоришь, что Кагура едва ли действовала по чьей-то указке, — вздохнул я. Новые осложнения! Почему, как только что-то проясняется, сразу же возникают новые загадки?!

— Этого я не утверждал, — внимательно посмотрел на меня отец и сел поудобнее. — Как раз такая женщина, как она, могла обречь на гибель незнакомого человека, скажем, ради любимого. А уж врагов у меня накопилось больше, чем богатств! — он усмехнулся. — Те же Исаи. Или Киба. Я отказался от любезного предложения взять в жёны их среднюю дочь. А к чему соглашаться, если у девицы на лице было написано: "Через год отравлю, старый хрыч!"? Или вот взять Кураи: с теми ещё по юности враждовали, семьями. Уже и не вспомнить, с чего началось. А уж сколько мелочи всякой было — хотя бы тот же Мунэо!

— Мунэо-но Анноси? — улыбнулся я. — Придворный летописец и, по новейшим сведениям, соглядатай дядюшки?

— А что, юноша так далеко пошёл? — восхитился мой собеседник. — Честно говоря, не ожидал. Надо было вставить палочку-другую в колёса его грязной повозки — жаль, поленился. Вот, кстати, образец человека, отрёкшегося от рода и клана ради высочайшего благоволения! Известно ли тебе, что он потомок клана Металла, пусть и какой-то захудалой ветви? Подозреваю, что дальше Тоси эти сведения не распространились, а многие ли нынче устремляются на север?

— Так он это скрывает? — уточнил я.

— Ну разумеется! Ты же не знал, к примеру? И правильно, какой правитель захочет держать при себе чужака из некогда враждебного клана? Лично мне он казался безобидным подпевалой, но кто поручится?..

— Буду иметь в виду, — мечтательно промурлыкал я. — Может, ещё что интересное вспомнишь? Смотри, у скольких почтенных людей могло возникнуть желание пресечь нить твоей жизни!

— Да я и десятой доли не назвал, — отмахнулся отец. — Цубуни, Хотари… Да что толку перебирать? Всё равно неизвестно, связан кто-либо из них с кланом Воды или нет. Вот тебе мой совет: узнай побольше о Кагуре, и её история прояснится. К сожалению, от меня в этом мало толку, — он поднялся, подавая мне руку. — Зато некоторые твои друзья могут оказаться весьма полезными!

Я встал на ноги, озираясь по сторонам. К слову сказать, где это радужное безобразие, под землю провалилось, как тогда, в Оваре?! Надеюсь, хоть на этот раз — не в прямом смысле? Дай только разыскать, попомнишь мои волнения!

Перевёл взгляд на отца, заметил на его лице грустную улыбку.

— Твои глаза ещё глядят на меня, а сердце уже не видит, — печально произнёс он, и мне стало неловко.

— Прости, я волнуюсь за этого… полезного друга, — пробормотал я, коснувшись его плеча. — Какое счастье, что ты здесь… скажи, мы же будем видеться?

— Многим ли выпадает случай вот так посидеть и поболтать с покойными родителями? — он заставил себя рассмеяться. — Жадный мальчишка, всё-то ему мало! Передавай наилучшие пожелания родным и друзьям — а потерявшемуся скажи, что… впрочем, тебе виднее, что сказать! Да, и последнее!

Он наклонился к моему уху, как поступал всегда, желая заострить внимание на важном.

— Избавишься ты или нет от этой ужасной, недостойной взрослого человека привычки?! — прошипел он, как во времена моего детства, и я подскочил, мгновенно отведя палец от губ. Почувствовал, как отец смеется, прижался к нему, обнял — и упал на песок, когда опора исчезла. Лишь лёгкая рябь пробежала по воде.

— До свиданья, отец! — громко и отчётливо произнёс я. — Пускай твой путь проходит в свете!

До сих пор не знаю, услышал ли он прощальные слова, но хотелось бы верить!

Поднявшись, я собрал в кулак смятённые чувства и направился к зарослям, темнеющим невдалеке. Луна, всё такая же яркая, освещала пляж, и на открытом пространстве следов юмеми не обнаружилось. И вообще, каких-либо следов.

— Ю!!! Где ты?! — крикнул я, углубившись в благоуханную рощицу азалии. И прислушался, в надежде на отклик. Здесь было гораздо темнее.

А это что за звук?

Журчание ручейка было таким упоительным и нежным, что я на миг позабыл о цели своих поисков. Вода! Я ведь хотел пить! Хорошо, что жажда не омрачила мою встречу с отцом и вспомнилась лишь сейчас. Капли во рту не было с прошлого вечера, а после этого целый день прошёл на жаре, в окружении непригодной к питью влаги!

Я припал губами к узенькой струйке, переливающейся через замшелый порожек, и несколько первых глотков показались мне самым сладостным, что я испытал в жизни! Умерив сухость в горле, я опять позвал Ю, ощущая, что голос мой заметно окреп — и снова приник к земле.

Шорох раздался в нескольких шагах от меня. Ю!

Но это был не юмеми. Я встретился глазами с необычным животным и тотчас же вспомнил рассказ Мэй. Видимо, мне довелось застать одного из обитателей плато очень даже бодрствующим!

Медленно, опасаясь его спугнуть, я поднялся на ноги.

Какое странное существо! Необыкновенное и, в то же время, прекрасное! Сначала я подумал, что это олень или, скорее, лань, судя по размерам и очертаниям тела. Но вскоре заметил, что морда его — нечто среднее между оленьей и… драконьей, что ли? Да, смахивает на то, как у нас рисуют голову дракона. Грива-то какая! Роскошная, кольцами ниспадает от затылка по хребту! А это что такое?

Повернув голову и топнув копытцем, будто красуясь передо мной, создание обнаружило рог крайне непривычной формы. Располагался он ниже, чем у оленя — над переносицей — и был непарным, хотя делился на верхний и нижний отростки. Полупрозрачный, словно опал, он так же мерцал и искрился в свете луны. Шкура животного была усеяна чешуйками подобно коже ящериц или змей, и переливалась всеми цветами радуги. Хвост по внимательному рассмотрению тоже оказался отнюдь не оленьим; такого я ни у кого из животных не видел! Длинный и извилистый, как у драконов на картинках, он весь состоял из каких-то завитков, которые неплохо было бы изучить с более близкого расстояния и при дневном свете, причём на ощупь, а не…

— Иди сюда, — заворожённо позвал я и причмокнул губами, как это делала Мэй, управляясь с волами. Что за зверь передо мной и чем его подманивать, я не имел ни малейшего представления.

К моему восторгу, животное послушно подбежало совсем близко и, склонив голову чуть набок, внимательно посмотрело мне в глаза. Мол, что дашь? Угощение где? Зрачки существа были тёмными и влажными, как у оленей. Просительный такой взгляд, умильный…

— Нет у меня ничего, — виновато произнёс я. — Могу только погладить. Хочешь? Вижу, что хочешь… Ух ты, какая грива!

Я запустил пальцы в мягчайшие пряди, такие же радужные, как и само тело. И замер, пронзённый внезапной мыслью. Радужные… Животное, потревожившее мой сон, когда я ночевал у ханьца в Кёо. Юмеми, незримый в сновидениях, и похожее создание, которое я толком не успел разглядеть, в том самом кошмаре про луну. Одежда — точнее, то, что она на мне. И красота.