Мятежный дом - Ольга Чигиринская

— Тебе идет, — Габо Пуля, проходя мимо, хлопнул его по плечу. — Изящная и надежная штука. Я даже подумал было, что наш сеньор притащил сюда своего отпрыска. Если в грузе что-то и есть, то попроще. Серийного производства. Пойдем посмотрим.

Дик проследовал за ним к грузовику, подогнанному на площадку в центре поселка. Задние двери уже были распахнуты, и по аппарелям туда-сюда бегали ребята с «Фафнира», таская длинные плоские ящики со знакомой маркировкой. Плазменные ружья. Потом пошли длинные объёмистые ящики — энергоблоки.

Оружие дома Рива. Самая доходная экспортная статья. Война закончилась — а спрос все не падает.

— Брони, значит, нет… — вздохнул Габо, когда последний ящик вытащили наружу. — Ладно, это у нас не последний трак. Начальник, как делиться будем?

— Весь груз вам, — спокойно сказал Ройе. — И с корабля тоже. Потому что мы все равно никак его утилизовать не сможем.

Габо кивнул и повернулся к Дику.

— Похоже, ты поговорить со мной хочешь. Так, чтобы только в четыре глаза.

…Когда они остались одни в кухне диспетчерского домика. Дик долго не знал, как начать. Габо решил, что начать лучше всего с пива. Содержимое холодильника уже растащили, но у Пули была заначка: одна банка. Как гостеприимный хозяин, он протянул ее Дику. Тот промочил горло и, возвращая банку, выпалил:

— Я человека убил… позавчера.

— Наслышан, — отозвался Габо.

— Он был из тех, кто… ну, вы понимаете?

— Из «бессмертных», карателей Сунагиси. Тех, кто приводил приговор в исполнение своими руками.

— Да. Я сначала не хотел его убивать. Надеялся, что он оставит меня в покое… Но он начал рассказывать, и я… Мне пришлось напиться. Когда напиваюсь — тупею. Иначе — больно слишком, — Дик хотел потереть грудь, но ладонь скользнула по изящной отделке панциря. — Детонатор на меня еще накатил из-за этого: зачем, дескать, пил… А я не мог. Я понимал, что если не напьюсь — зарежу его прямо посреди улицы. Он себя фехтовальщиком считал, но…

Дик поморщился.

— Но я бы не убил его все равно. Если бы он не сказал, что выдаст меня и всех — я бы его не убил… А утром понял: он просто не хотел больше жить. Он все это говорил, чтобы умереть. Понимаете?

— Пока нет.

— Эти люди, — Дик показал большим пальцем за плечо. — Они хотели жить. И те, кого я пойду убивать в Сэцубун — они тоже хотят. Я понял, что значит быть солдатом. Убивать людей, которые тебе ничего не сделали — и которые хотят жить не меньше, чем ты. Даже больше. Убивать, когда ты этого не хочешь. А потом жить дальше. Тот человек… он попробовал — и не смог…

— И чего же ты хочешь от меня? — Габо передал ему ненамного полегчавшую банку, но Дик вертел ее в руках, словно не собирался пить.

— Вы же солдат, мастер Дельгадо… И вы… Ну, то есть вам пришлось…

— Или пей, или дай сюда, — Габо забрал банку и чуть отцедил сквозь зубы. — Я оценил твой такт, ты не сказал, что я был бандитом, спасибо. Но я должен признаться, что и бандитом, и солдатом был не очень хорошим. Я вообще здесь, — Пуля описал банкой полукруг, — по ошибке. В некотором роде мы товарищи по несчастью — у нас тоже погиб старший офицер, и следующим по званию оказался я, хотя вообще на этом корабле был случайно. Просто с оказией сел на шлюп, который перегоняли к месту новой дислокации. Это был самый настоящий фарс — их командир оказался э-э-э… слабо подготовлен к экстремальным ситуациям и медленно соображал, младшие офицеры не решались его оспаривать, и всех нас ожидала бы славная смерть в дальнем космосе, если бы я не проявил некоторую изобретательность и не приврал, что имею отношение к имперским спецслужбам… В общем, я благополучно задурил голову и своим, и Рива — и нас вместо того, чтобы на месте распылить, взяли в плен. К этому и свелась вся моя военная карьера. Да и в славной бригаде неотразимой Нешер я занимался в основном э-э-э… дипломатией. Так что прости, из меня плохой советчик в этих вопросах. От нежелания жить меня благополучно избавили твои хвостатые приятели — ну, не они сами, а их генетические братья… я до сих пор не могу на них смотреть без легкого содрогания — извини, знаю, что это не по-христиански, но…

Габо приложился к банке, показывая, что свою реплику продолжать не намерен.

— Я устал, кажется, — попробовал объяснить Дик. — И боюсь, что… мне захочется… завалиться набок как раз тогда, когда рядом будут люди, которым рано умирать.

— А тебе что, уже время? — удивился Габо. — Черти бы взяли твоих сохэев — неужели они не объяснили тебе, как жить дальше?

— Я был еще маленький. Меня берегли. Я и не смог бы понять тогда — ведь в Синхагакурэ сказано, что поднявший меч должен быть готов погибнуть от меча, и эта готовность — его искупление…

— Вот! — Дельгадо стукнул банкой по грязному столу. — Вот почему Синдэн — плохие солдаты.

— Сударь! — Дик не столько возмутился, сколько удивился. — Такого мне еще никто никогда не говорил!

— Да и я бы не сказал, будь у нас побольше времени. Но мне сейчас некогда щадить твои чувства — ты пришел за навыком выживания, его я тебе и постараюсь дать. Солдат не рвется в мученики. Солдат хочет сделать свое дело — и вернуться домой. Синдэн-сэнси, насколько я их знал — храбрые и умные ребята — слишком часто складывались там, где ничто не требовало складываться. И этим пользовались. Ими затыкали безнадежные дыры в обороне. Их посылали в самые опасные разведывательные рейды. Иной раз можно было подумать, что в этой войне наше командование хочет покончить не столько с Вавилоном, сколько с Синдэном.

— Это неправда, — Дик слышал и такие сплетни, среди всех прочих. Много раз их слышал — но как обидно было услышать от Габо…

— Да я знаю. Но из «Синхагакурэ» слов не выкинешь, верно? Необходимость убивать вы искупаете готовностью умирать — что же вам остается, кроме как умереть? А тебе сейчас отрезан этот выход, тебя держит ответственность. Вот почему ваши командиры, если доживают до пенсионных лет, запираются в монастырях — ответственность велит им жить, когда совесть приказывает умереть, и они мучаются так годами. А тебе и деваться некуда.

— Ответственность я отбросить не могу. Остается совесть.

— Дурак. Думай о живых, о не о мертвых. Думай о том, что тебе есть, для кого жить — и есть, кому жить для тебя. Ты же кого-то любишь. У тебя есть друзья — они любят тебя тоже.

— Мне нужно от них держаться подальше, — усмехнулся Дик. — Я как «черный рыцарь» — вы играли в такую игру? Когда все меняются картами, и у кого он остался на руках в последнем круге — тот и проиграл?

— Играли, — Габо допил пиво и, смяв банку в руке, запулил ею в стену. Помещение не стало грязней — прежние хозяева поступали так же. — Только у нас эту роль играла пиковая дама и называли ее «ведьма». Но лучше даже так, чем никак. Ты не можешь к ним приблизиться — но они же где-то есть.

«Они есть», — подумал Дик, — «Но это мне помогает, так же мало, как и то, что есть Бог…»

Однако Габо было не обязательно об этом знать. Вместо этого Дик сказал:

— Я думал, что будет иначе. Что когда-нибудь я окажусь на этой планете в рядах Синдэна. Мы всех, кого надо, освободим. Всех спасем. А тех, кто виноват — наоборот… И вот — кусочек мечты сбылся. Я на Картаго, и уже убил нескольких… даже одного из тех, кто сам убивал на Сунагиси. Двух, если считать Нейгала — он ведь из-за меня погиб. Только кусочек мечты — а мне уже так тошно.

Габо помолчал, потом легонько тряхнул Дика за наплечник.

— Ты вырос.

— Пиво жрать выучился, — подхватила от двери Хельга. — Мне ничего не оставил, да? Пуля, у нас все плохо. Нашли только четырнадцать «берсерков».

— Это вовсе не «все плохо», — возразил Габо. — Это на целых четырнадцать «берсерков» больше, чем ничего. Сколько мы сняли с убитых?

— Восемь полных собрали. Два неполных.

— Насколько неполных?

— Нет шлема в одном и шлема с кирасой в другом.

— Итого двадцать четыре. Перестань, «берсерки» вовсе не плохи, иначе их бы никто не покупал.

— Мне все равно, какие идиоты их покупают, но я в этой глупости на штурм не полезу.

— Я тебе отдам свой, а в глупости полезу на штурм сам — годится?

— Еще чего! Трофейный надену.

— Вот и прекрасно.

«Берсерком» называли новую сверхлегкую полуброню, выпускаемую кланом Сога. Она вовсе не требовала, как можно было бы предположить, берсеркерских проявлений от своего носителя и, согласно данным, была на 15 % надежнее стандартного полудоспеха. Но при виде атакующих, укрытых только мерцающей тенью силового поля, противнику поневоле должны были прийти в голову именно древнескандинавские воины, кидающиеся на врага с голой грудью — так, наверное, рассуждали творцы брони.

Хотя, подумал Дик, глядя на хмурую Хельгу, от носителей она тоже требует нехилой отваги. Поверить, что тебя защитят от плазменного и пулевого огня вот эти металлопластиковые кружева, сможет не каждый.