Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием - Виктор Петрович Крутоус

второй аспект человеческой предметной деятельности. Вполне овладеть данным предметом можно лишь тогда, когда не только известно его практически-функциональное устройство и назначение, но и осознан тот культурный смысл, который в нем заложен, выражен человеком, его создавшим, носителем современной ему культуры.

Как видим, предметно-деятельностный аспект культуры естественно перерастает в аспект знаково-символический. Знаками или символами, носителями определенного социального смысла, выступают не только предметы материальной культуры, но и духовные образования – продукты творческой деятельности человека (например, базисные для данной эпохи понятия, так называемые «культурные универсалии»; и т. д.). Культура, с этой точки зрения, предстает перед нами как чрезвычайно сложно организованная знаковая система, являющаяся объектом духовного освоения для тех, кто с ней соприкасается, и принципиально способная, при активном участии новых деятелей, к дальнейшему смыслопорождению. Эта ее особенность стала основанием для плодотворного развития в XX – начале XXI века новой культурологической дисциплины – семиотики культуры.

Когда людям первобытных племен бывает необходимо включить какой-либо предмет или явление в общую картину мира, они прибегают к помощи так называемых этиологических мифов – «мифов происхождения». Описывая вымышленную, фантастическую ситуацию, в которой такой-то предмет якобы возник и обрел свои нынешние свойства, мифологическое сознание тем самым придает ему некий культурный смысл, указывает на место, занимаемое им в структуре мироздания (и тем самым «оправдывает» его). Знаковые и смыслопорождающие процессы осуществляются и в культуре обществ, далеко ушедших от первобытности. Значительную часть этих функций в развитом человеческом обществе выполняет искусство, выделившееся исторически из трудовой и игровой деятельности.

Понятие культуры охватывает и то, в какой мере достижения творческой деятельности доступны для массы членов данного общества (при «демократической» трактовке культуры), или же они являются достоянием лишь наиболее одаренной, творчески активной ее части (согласно «элитарным» концепциям). Следует подчеркнуть особое значение в культуре процессов хранения, воспроизведения (тиражирования), распространения информации, представляющей общественную ценность. Исключительно велика роль образования и воспитания как форм и средств передачи знаний, опыта, ценностных норм, идеалов и т. п. от предшествующих поколений к последующим.

Итак, культура – это система высших достижений творческой деятельности человека (общества, человечества), передаваемых от индивида к индивиду, от поколения к поколению посредством небиологической, социально-духовной коммуникации; достижений, создающих нить преемственности в человеческой истории, а также составляющих исходную базу для дальнейшего развития творчески-преобразующей деятельности людей.

Было бы грубым упрощением представлять себе культуру только в виде опредмеченных продуктов творческой деятельности, созданных культурных ценностей. Культура характеризуется, прежде всего, степенью развития самого человека как субъекта деятельности, богатством вовлечённых в творческий процесс его сил, способностей. Различные формы общественной организации создают далеко не одинаковые условия для свободной самореализации своих членов. Борьба за подлинную, жизнеспособную и продуктивную культуру неотделима от общего процесса социальных преобразований, от совершенствования общества в целом.

В центре культуры стоит человек. Он и ее творец, и, в известном смысле, – творение. Ведь когда результаты творческой деятельности объективированы и приобрели как бы собственное, независимое существование, на повестку дня встает новая, на сей раз «субъектная» проблема. Это проблема «инкультурации», т. е. приобщения субъекта деятельности к ценностям культуры, составляющим основу его развития, его творческой самореализации. Так вновь, уже при ином ракурсе рассмотрения, подтверждается фундаментальный характер единства человека и культуры.

Уже в исходной оппозиции культура/природа первый ее член приобретает определенную ценностную характеристику, ценностное значение. Культура олицетворяет собой завоевания человека во взаимодействии и борьбе с природой; чаще всего она рассматривается как заведомо позитивное (в целом) явление. Однако в истории философии известны и такие концепции, в которых культурное развитие трактуется как пагубный отход, уклонение человека от первоначального единства человека с природой. (Таковы учения Ж.-Ж. Руссо, Ф. Ницше и др.). В подобных концепциях культурное состояние предстает как фаза регресса, деградации, в то время как идеализированные докультурная или раннекультурная (архаическая) эпохи расцениваются как абсолютное благо. Как одни, так и другие теории сыграли важную роль в идейно-философском и социальном развитии человечества. Но у этих теорий есть один общий недостаток: то или другое культурное состояние рассматривается ими как нечто единое в ценностном смысле, как «аксиологический монолит». Это – явное упрощение.

Подход к культуре как заведомо позитивному в целом явлению, доминировавший ранее, служил основанием для неоправданной веры в неотвратимый и однозначный культурный прогресс человечества. С такой оптимистической верой шагнуло население Земли из XIX века в ХХ-й. Но уже первая четверть минувшего столетия имела отнюдь не плавно-эволюционный, а катастрофически-противоречивый характер. Вера в незыблемость и спасительность вековых культурных норм и ценностей, увы, не оправдалась. Последние не смогли оградить человечество ни от кровавой мировой войны, ни от революционных потрясений, ни от множества негативных явлений в политике, социальной сфере, культуре.

У европейской культуры выявилось два лица: одно благое, другое зловещее. Об этом с горечью писал, оказавшись в эмиграции, С. Л. Франк в своей книге «Крушение кумиров» (1924): «Старое, логически смутное, но психологически целостное и единое понятие «культуры» как общего комплекса достижений человечества, стройное, согласованное и неразрывное целое, в состав которого входили и наука, и искусство, и нравственная жизнь, умственное образование и жизненное воспитание, творчество гениев и средний духовный уровень народных масс, правовые отношения и государственный порядок, хозяйство и техника, – это мнимое целое разложилось на наших глазах, и нам уяснилась его сложность, противоречивость и несогласованность. (…) Мы видим духовное варварство народов утонченной умственной культуры, черствую жестокость при господстве гуманитарных принципов, душевную грязь и порочность при внешней чистоте и благопристойности, внутреннее бессилие внешнего могущества»[541].

Относить к культуре только те продукты творческой деятельности, которые служат благу человечества, было бы слишком прекраснодушно и неверно по существу. Создаются ведь и орудия массового уничтожения людей, средства материального и духовного подавления личности, целых народов. В этих орудиях и средствах также объективирован творческий гений человека, его разум; но те социальные функции, ради которых они произведены, носят антигуманный, разрушительный характер.

Следует признать, что различные составляющие культуры (отдельные «артефакты» и целые отрасли) ценностно неоднородны и неравнозначны. Если одни из них можно признать «собственно ценностями» (положительными), то другие представляют собой ценности с обратным знаком, «антиценности». Но и те и другие входят в культуру. Нередко одно и то же явление культуры представляет собой парадоксально-противоречивое сочетание блага и зла, собственно ценности и антиценности, функций как благотворных, так и губительных для субъекта – носителя культуры.

Мы подошли к необходимости дополнить понятие культуры смежным, соотносительным с ним понятием «цивилизации».

Культура и цивилизация

Понятие «цивилизация» было введено еще в XVIII веке шотландским философом Адамом Фергюссоном для обозначения той ступени развития человеческого общества, с которой она становится до некоторой степени соизмеримой с новоевропейским строем