Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - Артур Дойл

– Тогда о чем разговор? – неожиданно весело воскликнул Макгинти. Все недоразумения улажены, и теперь мы снова те же добрые друзья.

Макгинти вытащил из ящика бутылку шампанского и выкрутил пробку.

– Предлагаю выпить примирительный бокал, – говорил он, разливая шампанское. – После такого случая между нами не может быть вражды. Тэд, клади-ка левую руку мне на шею и говори – в чем твоя обида?

– Тучи тяжелы, – ответил Болдуин.

– Но они рассеются навеки.

– И в том клянусь!

Они осушили бокалы, а затем Макгинти повторил ту же церемонию с Макмердо.

– Вот и все! – воскликнул Макгинти, потирая мясистые руки. – Конец вражде. А вы, мистер Макмердо, с этого момента становитесь нашим братом по ложе, и либо будете выполнять все мои приказания, либо на своей шкуре почувствуете, как недавно брат Болдуин, что мы умеем карать отступников.

– Вам не придется стыдиться меня, уверяю вас, – заверил советника Макмердо и протянул руку Болдуину. – Я очень легко выхожу из себя, но и легко прощаю. Такой уж у меня характер. Брат Болдуин, вот вам моя рука.

Волей неволей, но Болдуин был обязан пожать протянутую руку, что он и сделал, но с видимой неохотой, и все так же подозрительно глядя на Макмердо.

Макгинти довольно похлопал их по плечам.

– Будет вам, – примирительно сказал он. Не хватало еще, чтобы братья ссорились из-за какой-то юбки. Ох уж эти женщины… Нет, братья, свои сердечные дела решайте сами, без участия мастера ложи. Да и что я могу здесь для вас сделать? Я – не Господь Бог… Да и не буду я этим заниматься, у меня и без того есть над чем ломать голову. Итак, мистер Макмердо, после того, как вы стали полноправным членом триста сорок первой ложи, вам следует знать, что правила у нас довольно строгие. Здесь не Чикаго, местные нравы куда как резче. Собираемся мы вечером в каждую субботу. Приходите, и мы проведем официальную церемонию приема вас в наше братство.

Глава 3

Ложа 341, Вермисса

На следующий день после вечера, оказавшимся столь богатым на разные волнующие события, Макмердо съехал от Джэкоба Шафтера и поселился в доме вдовы Макнамара, на самом краю городка. Вскоре к нему присоединился Скэнлэн, тот самый шахтер, с которым Макмердо познакомился в поезде. Других жильцов в доме вдовы не было, хозяйка, добродушная ирландка, не досаждала Макмердо и Скэнлэну своим присутствием, и потому они могли свободно беседовать на любые темы, не опасаясь быть подслушанными. Старый Шафтер позволил Макмердо приходить к ним обедать, так что отношения между Макмердо и Этти не прервались. И даже более того: шли недели, и со временем чувства молодых людей только крепли. Новое жилище Макмердо было вполне безопасным, и он в своей спальне установил штампы для печатания фальшивых денег. Нередко к нему ночами заходили некоторые братья по ложе и, восхищаясь мастерством Макмердо, уносили с собой отчеканенные им монеты. Сделаны они были настолько искусно, что даже здесь, в глухомани, где каждый человек на виду, братья не опасались пускать их в обращение. А еще им было совершенно непонятно, для чего Макмердо, имевшему в руках столь прибыльное ремесло, нужно вообще работать. На это Макмердо отвечал, что если бы он жил безо всякого видимого занятия, полиция немедленно вышла бы на его след.

Кстати сказать, один из полицейских уже держал молодого авантюриста в поле зрения, но слепой случай, простая удача помогла ему превратить опасность в добро. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. После той памятной встречи с Макгинти Макмердо едва ли не каждый вечер проводил в баре, обрастая друзьями и знакомыми, среди которых было немало братьев по ложе. «Мои мальчики» – так добродушный Макгинти называл членов ложи, по сути, свору бандитов, терроризировавших всю округу. Макмердо быстро вошел в доверие. Его аристократичные манеры и бесстрашие нравилось многим. А несколько устроенных им потасовок, из которых он вышел победителем, только упрочили его положение. Иначе говоря, довольно быстро молодой человек сделался весьма популярной и уважаемой фигурой в Вермиссе. Однако вскоре произошел еще один инцидент, после чего никому уже и в голову не приходило усомниться в достоинствах Макмердо.

В тот вечер народа в салуне было, как всегда, много. Толпа гудела, то тут, то там звон стаканов перекрывал грубый смех. Внезапно все стихло. Дверь отворилась, и в салун вошел местный полицейский в голубом мундире и высокой широкополой шляпе. Кроме официальных стражей порядка, бессильных, впрочем, что-либо сделать, шахтовладельцы Вермиссы содержали штат своих полицейских. С появлением в салуне офицера сначала все как по команде замолкли, затем по столам пошел недовольный шепоток. Следует сказать, что в Штатах к представителям закона нет того почтения, которое можно увидеть в Англии, да и по своему поведению они зачастую мало чем отличаются от контингента, с которым имеют дело. Так что, ни Макгинти, ни посетители не удивились, когда полицейский пробился к бару и, положив локти на стойку, произнес:

– Плесни-ка мне стаканчик виски, а то что-то вечерок нынче холодный. А мы с вами, советник, еще не встречались.

– Так вы же здесь совсем недавно, капитан.

– Недавно, недавно, – кивнул офицер. – Но уже приглядываюсь и к вам, и к другим большим людям в городке. Пора бы вам начать помогать нам по-настоящему, а, советник? Меня зовут капитан Мервин, я из полиции шахтовладельцев.

– Вот и отправлялись бы вы отсюда, капитан. Мы и без вас справимся с нашими проблемами. Официальной полиции вполне хватит. Вы тут все равно ничем не занимаетесь, только выпендриваетесь перед владельцами шахт, дубасите наших парней, бедных шахтеров.

Не буду с вами спорить, советник, кое-кого мы и в самом деле дубасим, – с усмешкой проговорил капитан. – Мы выполняем свои обязанности. А прикажут, так мы и пулю в лоб пустим.

Капитан выпил виски и уже направился было к выходу, как вдруг взгляд его упал на Макмердо.

– Кого я вижу! Старый знакомый! – воскликнул полицейский.

– Вы что-то путаете, у меня среди вас друзей нет, – мрачно ответил Макмердо, отодвигаясь от полицейского.

– Я сказал не «друг», а «знакомый», – поправил его капитан. – И не отнекивайся, ты Джек Макмердо из Чикаго. Правильно?

– Ну и что из того? – молодой человек пожал плечами. – Я и не отнекиваюсь. Почему я должен стыдиться своего имени?

– А я бы на твоем месте постыдился.

– Ты что это тут мелешь? – взревел Макмердо, грозно сжимая кулаки.

– Перестань, Джек, меня ты не обманешь. До приезда сюда, в эту чертову вагонетку, я служил в Чикаго и помню твои тамошние делишки.

Лицо Макмердо побледнело.

– Теперь и я тебя вспомнил, ты Мервин, из центрального управления.

– Правильно, все тот же самый Тэд Мервин, из центрального управления, который не забыл, как ты в баре подстрелил Джонаса Пинто.

– Я не стрелял в эту собаку.

– Стрелял, но только у нас не было прямых улик против тебя. А иначе ты бы здесь не околачивался. Вовремя ты избавился от Пинто. Скажу тебе, хоть и нельзя мне этого делать… Ну да ладно, дело прошлое… Расследование закончено, доказательств того, что именно ты прикончил Пинто, нет, так что можешь хоть завтра возвращаться в Чикаго.

– Мне и здесь неплохо.

– Как хочешь… Ну ты и невежа. Другой бы, на твоем месте спасибо сказал за такую весть.

– Спасибо, если не врешь, – ответил Макмердо в весьма грубой форме.

– Пожалуйста. Только запомни: виновен ты в смерти Пинто или нет, но меня от твоей физиономии все равно тошнит. Ни за что не поверю, что ты начал новую жизнь, – капитан повернулся и начал протискиваться к выходу, но у двери задержался и крикнул: – И берегись, Макмердо, в следующий раз ты так легко не отделаешься. Доброй ночи, советник!

Вскоре Макмердо тоже покинул салун. После его ухода посетители принялись обсуждать подвиги молодого ирландца в Чикаго. В последующие дни Макмердо частенько спрашивали о его чикагских друзьях и делах, но он только скромно отмахивался, и улыбался, как делает человек, не желающий выделяться. Однако с того момента, когда полицейский опознал Макмердо, за ним окончательно укрепилась репутация смельчака, которому даже закон нипочем. Короче говоря, Макмердо сделался местным героем. Завсегдатаи бара стремились держаться поближе к нему, потрепать его по плечу и угостить выпивкой. Кстати, Макмердо мог выпить много и совершенно не опьянеть, но в тот вечер его способность изменила ему и не окажись рядом с ним Скэнлэна, наш герой провел бы ночь в баре, под столом.

В ночь на воскресенье Макмердо был введен в ложу. Ему казалось, что особой церемонии не потребуется, так как он уже являлся членом братства. Однако в Вермисской ложе существовали свои особые ритуалы, коими ложа очень гордилась, и исполнить которые надлежало полностью. Все братья, примерно шестьдесят человек, собрались в зале, арендуемом для самых торжественных случаев в городской мэрии. Присутствовали только члены Вермисской ложи, хотя существовали и другие ложи, правда, намного меньше. Имелись масонские ложи и в предгорьях, откуда в Вермиссу в экстренных случаях для решения очень серьезных дел вызывались их эмиссары, а точнее, наемные убийцы. Их использовали, когда участие в убийстве местных братьев было нежелательным или опасным. Таким образом, в небольшом по численности районе имелось около пятисот членов тайного общества.