Медный король - Марина Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Имиль!
Бледное лицо мальчишки было перемазано красным. Как недавно, когда он пролил соус. В руке он сжимал кухонный нож. Развияр взял его за плечи. Имиль открыл глаза.
– Скажи мне! – закричал Развияр, не помня себя. – Говори!
Имиль сдавленно вздохнул. По его телу прошла судорога.
Развияр подхватил его на руки. Не зная, что делает и зачем, вслепую метнулся по палубе; ворвался в каюту капитана, положил мальчишку на чистый белый стол, и только тогда Имиль выпустил свой нож, и тот воткнулся острием в пол.
Развияр осмотрел его рану. Зашатался и взялся за стену, чтобы не упасть. Старательно улыбнулась Джаль в желтом платьице; старый человек поднял над головой радужную грамоту, надеясь защитить от расправы свой поселок на Каменной Стрелке…
Имиль мелко задрожал. Началась агония. Не отдавая себе отчета, а просто желая прервать его мучения, Развияр протянул над ним руку и сказал вслух:
– Медный король…
Начав заклинание, он уже не мог остановиться.
– Медный король. Возьми, что мне дорого! Подай, что мне нужно!
И сделалось так.
* * *К полудню следующего дня под-адмирал Галагар потерял свой флот до единого корабля.
Чудовище, управлявшее вражеской эскадрой, проявило в той битве чудеса коварства и проницательности. Когда иссяк, наконец, огонь трех черных кораблей, начались маневры, столь слаженные и тонко продуманные, что Галагар рвал на себе золотые волосы. У противника были в запасе корабли-тараны и корабли-приманки, флот Золотых обстреливали и забрасывали камнями из катапульт. Спустя сутки боя, который велся с перерывами, черные корабли снова ожили и снова извергли огонь, но на этот раз чудовища из пламени не кинулись на добычу сразу, а застыли перед лицами уцелевших, завораживая игрой огня, лишая воли даже Золотых, неподвластных страху.
Под-адмирал Галагар оглянулся и увидел, что его корабль, с поломанными мачтами и оборванными парусами, еще цел.
Он скрестил на груди руки.
Все, что он мог сделать для Мирте, было сделано. Мысль о городе, оставшемся беззащитным, заставила бы любого человека броситься вниз головой с капитанского мостика в волны – но Галагар был Золотой, и был под-адмирал. Он стоял, вселяя спокойствие в своих уцелевших бойцов, на палубе своего корабля, готовый умереть как угодно и когда угодно.
– Шлюпка, – хрипло сказали за его спиной.
С борта черного флагмана спустили шлюпку. Не веря своим глазам, Галагар смотрел, как она приближается, и как солнце, наконец-то проглянувшее из-за дыма, ловит капли на ее веслах, и те вспыхивают белыми искрами…
Мысль о Мирте, парящем городе под солнцем, сдавила под-адмиралу горло.
– Примите, – сказал он еле слышно и повторил, овладевая голосом: – Примите!
* * *Этот поднялся на борт первым. При взгляде на него Галагар, человек железной выдержки, содрогнулся: явилось чудовище. Глядя в черные, глубоко запавшие глаза, Галагар понял, кому принадлежала идея с огненными тварями, и кто повелевал разномастным флотом в открытом море, и кто выдумывал западни, разгадать которые не под силу человеку. И уже не казалось удивительным, что этот гекса явился на борт к под-адмиралу лично, почти без охраны. От него исходила власть, как свет исходит от лампы, а холод – ото льда.
Галагар ждал его, стоя на капитанском мостике, скрестив руки. Он радовался, что гордая поза позволяет скрыть дрожь.
– Я понес потери в этом бою, – ровным голосом сказал гекса. – Я огорчен.
Галагар молчал. Он знал, что не заслужил издевательств перед смертью, но у гекса другие законы.
– Теперь я хочу навестить Мирте, – гекса повернул голову и посмотрел на огненные шары, по-прежнему висящие над водой.
Все силы и все свое мужество Галагар собрал в кулак, чтобы промолчать и на этот раз. Казалось, гекса видит его насквозь. Под-адмирал стоял перед ним голый, с обнаженными побуждениями, со всей своей болью.
– Я не хочу вреда Мирте, – мягко сказал гекса. – Я люблю этот город. Я хочу, чтобы играла музыка, когда я ступлю на набережную.
– Нет, – вырвалось у Галагара.
– Струнные. Я всю жизнь мечтал их услышать. Я хочу пройти по мостам, по бирюзовым и по розовым. Я хочу подняться на белый шпиль. Я наконец-то хочу увидеть площадь перед Дворцом Достойных, – он вдруг улыбнулся, и его улыбка была страшнее пылающего флота. – Я хочу, чтобы горожане приветствовали меня. Им будет нелегко. Но у всех ведь дети.
Под-адмирал зашипел. Его знаменитая выдержка, известная всему Мирте, подвела его, он выхватил церемониальный кинжал, висящий у пояса, и кинулся на гекса; тот поймал его клинок своим мечом, невесть когда оказавшимся в руке. Один поворот клинка – и под-адмирал выпустил оружие, едва сдержав крик боли.
Матросы-телохранители гекса подошли ближе, ухмыляясь, не выказывая беспокойства. Шар огня трещал почти перед самым бушпритом.
Под-адмирал молчал, скорчившись, зажав левой рукой правую кисть. Кажется, ему вывихнули запястье.
– Больно? – спросил гекса.
Под-адмирал молчал.
– Я говорю: пусть играют струнные. Пусть меня встречают люди на улицах… можно без улыбок. Впустите меня в порт – по добру, как хорошего друга. Я клянусь, что не трону ни воина, ни мирного жителя, пока на меня не нападут. Я клянусь, что не посягну ни вольности, ни на традиции. Мирте будет стоять долго, счастливо, и отражаться в водах залива, – гекса улыбался. – Но если нет… В водах залива отразится большой пожар, адмирал. Так и передайте Совету Достойных.
Он повернулся и пошел к трапу.
* * *Переписчик второго разряда Агль решился бежать из Мирте одним из последних. Почти семнадцать лет тяжелого труда ушло на то, чтобы завоевать себе место в парящем городе; ему, уважаемому члену гильдии, приходилось переписывать счета и долговые расписки, унижаться, дожидаясь в приемных, да еще сдавать экзамены, подтверждающие мастерство, вместе с сопливыми юнцами. Он много лет жил впроголодь, все заработанные деньги тратил на то, чтобы выглядеть прилично и вызывать тем самым доверие у заказчиков. Теперь, имея вид на жительство с двумя печатями, собственный домик и маленькую книжную лавку, Агль должен был бежать из Мирте вместе с сотнями мастеровых, артистов, бедняков и купцов, приказчиков, женщин, подростков, детей – со всей этой перепуганной толпой, бросающей в Мирте дела и жилища. Когда стало известно, что флот Золотых потерпел сокрушительное поражение, ужас сковал город и улицы опустели. Торговые и пассажирские суда спешно поднимали якоря, желая убраться подальше из обреченного города. Но уже через час первая партия беглецов с узлами и младенцами высыпала на городской причал, и капитаны уходящих судов поняли, что им выпал шанс заработать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});