Медный король - Марина Дяченко

Его сын оказался первым человеком, которого Развияр отдал Медному королю. Он знал, что такое возможно, он давно знал, еще с той ночи, когда над ним простерлась рука властелина, и дрожащий шепот – сколько в нем было алчности, неутоленный страсти, нетерпения! – прошелестел в темноте: «Медный король, Медный король…»

«Для настоящего мужчины единственный праздник – война». Да что он знал, несчастный мальчишка-пастух, что он видел, прежде чем вопреки приказу схватить нож и ринуться в битву?!

Никто из приносивших жертвы не прошел этот путь до конца. Развияр сознавал это так же четко, как видел когда-то прожилки травинок; в конце пути – совершенная свобода и совершенное понимание. Никому не удалось добраться до Медного трона – нечем становилось жертвовать. Они сходили с ума, потому что трон был рядом – руку протяни. Они умирали, потому что жертвовать было нечем. И Гэйл, великий музыкант, умер, так и не став совершенным.

Другое дело – Развияр.

Он содрогнулся от этой мысли. Ощущение свободы и могущества, принесенное жертвой, понемногу блекло. В душе шевельнулось первое смутное беспокойство.

– Нет-нет-нет, – пробормотал он вслух. Подарок давно уже спал на его руках – спал, содрогаясь и бормоча во сне.

Сколько жертв осталось до Медного трона? Одна? Две? Но если я достигну такого понимания… И такой власти – не над людьми, а над самой сутью вещей…

Самообман, сказал он себе. Чудовищный самообман.

Он сидел, обнимая спящего мальчика, будто желая найти в нем спасение, когда пришла Яска. Уселась напротив, гипнотизируя неподвижными сухими глазами:

– Ты доволен?

– Мы победили. Идем на Мирте.

– Ты доволен?

– Да. Спасибо, Ваше Могущество. Ты умеешь танцевать? Мы устроим бал во Дворце Достойных.

У Яски сильно раздулись ноздри:

– Мы с тобой станцуем, повелитель. Только не поскользнись.

«Сытая печорка» уходила все дальше. Переписчик второй категории Агль сидел на бочке из-под масла, глядя, как медленно скрываются в дымке страшные очертания черного корабля. Губы его тряслись, а на глаза навернулись слезы благодарности судьбе.

Маленькое судно, по виду сильно перегруженное, шло на веслах, каждую минуту грозя зачерпнуть воды и перевернуться. Развияр снова поднес трубу к глазам: да, точно, «Сытая печорка» забита, как бочка с сельдью…

– Крысы, – сказала Яска с омерзением. – Хочешь, утопим их?

Развияр смотрел, как бестолково, суетливо пенят воду короткие толстые весла.

– Только прикажи, – Яска странно усмехнулась. – Достаточно чуть толкнуть…

За ее спиной выбрался на палубу Подарок – неуверенно, на подгибающихся лапах. Взглянул на Развияра – вопросительно и со страхом. Отвел глаза.

– Сегодня к вечеру мы будем в Мирте, Дар. Это самый красивый город на земле.

– Ага, – промямлил Подарок, глядя вниз. Развияр порадовался, что палубу хорошо отдраили за эти три дня.

– Оставь их, – Развияр проводил взглядом «Сытую печорку». – Пусть идут.

Остров торчал из-под воды, будто спина дохлого чудовища, пронзенного костяным гарпуном – маяком. Грязновато-белой лентой вился прибой. На прежнем месте стояла «хижина» из большой двустворчатой раковины: слой сажи и пепла на ее «крыше» делал ее почти неразличимой на черных камнях. Нынешний хозяин острова, пришедший на смену безумцу Маяку, либо забился в единственное на острове укрытие, либо пропал, бежал, утонул. Остров казался пустынным. Развияр долго разглядывал его в подзорную трубу.

Его будущее бежало перед ним, как тень путника, с утра идущего на запад. Казалось, еще усилие – и ускользающую истину можно будет догнать. Перед глазами проворачивался будто гончарный круг: краюшка хлеба с коричневатой блестящей корочкой – он помнил ее запах. Огарок свечи – он помнил свой страх темноты. Разорванная книга – «Путешествие на Осий Нос». Деревянная белка-сундучок – две пряди волос, матери и младенца. Клинки для парного боя – подарок Лукса… Серебряный медальон… Умирающий мальчик…

И город вставал на горизонте. Прекраснейший в мире, парящий над морем город.

Глава третья

Ранним вечером парусное судно «Крылама» вошло в прибрежные воды порта Мирте. За флагманом, чуть отстав, следовал «Пузан»; «Уховертка» сгорела почти полностью: желчь двухголовой змеи подвела, в разгар боя на корабле случился пожар. «Уховертку» пришлось бросить, а уцелевших людей принять на борт «Пузана». Теперь все они, целые и раненные, высыпали на палубу; гавань была чиста, и на рейде не было видно ни единого корабля.

Летающий Город парил, не касаясь земли. Тончайшая дымка окутала порт и припортовые районы, а над ними раскинулись бирюзовые и розовые арки мостов. Замерли, выгнувшись, будто на взлете, тонкие стены. Ажурные строения венчались ослепительно-белыми башнями, и тончайшие шпили вели, будто пальцами, по тонкому слою облаков над городом. У центрального причала стоял под-адмиральский корабль с приспущенным золотым флагом.

Пахло гарью. Каждый лоскуток, каждая дощечка на «Крыламе» провоняли запахом едкого дыма и сожженных кораблей.

– Готовиться к бою? – тихо спросил Лукс.

– Не надо.

Не глядя, Развияр почувствовал, как передернулась шкура у Лукса на спине. Всадник сказал свое слово, и зверуин не смел тревожить его своими сомнениями; люди, подобные Луксу, всегда судят по себе. Скажи мне, чего ждешь от поверженного врага – и я скажу, кто ты…

– На их месте ты бы сопротивлялся, Лукс.

– Разумеется.

– А женщины? Дети? – Развияр будто невзначай взглянул на Подарка. Мальчик отошел в сторону, облокотился о борт и смотрел на парящий город, будто надеясь притянуть его взглядом.

– Да, – Лукс понизил голос. – Я… предпочел бы, чтобы мой сын умер, но не доставался врагу живым.

– Так воюют нагоры.

– Я ведь не отрекался от своего племени. Бывало, кланы вымирали до последнего человека, сражаясь. Это честь – в бою переселиться на зеленую равнину, где вечно светит солнце. Где ходит пешком мой брат, Короткий Танцор, – он не то усмехнулся, не то кашлянул.

– А если бы враг пообещал твоему сыну жизнь и свободу?

– Кто же верит врагу?

Они замолчали. Над городом висела тишина: кроме плеска весел и шума ветра, не было слышно ни звука. Медленно, величественно «Крылама» приближалась к городу, и он вырастал ввысь и вглубь, и отражение бушприта сплелось на воде с отражением самых высоких шпилей.

– Так близко к нему я никогда не подходил, – признался Развияр. – Он чудо, правда?

Лукс не отрывал от глаз подзорной трубы. Он высматривал укрепления в порту. Он искал притаившихся лучников, метальные машины, заграждения у входа в гавань.