Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

Время написания «Диалога»

В «Диалоге» Иустин ясно дает понять, что он хочет изобразить событие, которое происходило во время великой Иудейской войны (132—135 гг.) или непосредственно после нее. На это указывают слова Трифона, что он недавно жил в Палестине и бежал оттуда по случаю войны; но особенно характерно следующее место «Диалога» (cap. 9): спутники Трифона, сев на каменных скамейках, «стали разговаривать о бывшей в Иудее войне (uepl του κατά την Ίουδαίαν γενομένου πολέμου), о которой упомянул один из них». Этот разговор о войне, без всякого повода и без определенной цели, как и каменные скамейки, на которых сидели беседовавшие, относится к обстановке изображаемого события, которая по намерению автора должна переносить мысль читателя к тому времени, когда у всех иудеев было на уме то, что в это время происходило в Палестине; это был разговор на современную политическую тему, который обыкновенно возникает без определенного повода и цели потому только, что кто–нибудь случайно направит на него внимание присутствующих. Но самый факт написания «Диалога» относится к значительно позднейшему времени, и на это указывает сам Иустин, когда упоминает о своем письменном обращении к императору (έγγράφως Καίσαρ ι προσομιλών eiuov: cap. 120). Это указание на апологию, конечно, — непоследовательность со стороны Иустина; но она имеет для нас важное значение, свидетельствуя, что «Диалог» написан после апологий; и если последние вышли из–под пера Иустина около 152—153 г., то написание «Диалога» необходимо полагать после этого времени, но до 161 г., так как, по–видимому, в то время, когда Иустин писал «Диалог», еще продолжалось правление того императора, к которому обращены апологии, т. е. Антонина Пия.

Место написания «Диалога» неизвестно, и нет никаких оснований даже для предположений.

Отрывок из сочинения «О воскресении»: содержание дошедших фрагментов, суждение об объеме целого произведения[449]

Отрывок из сочинения св. Иустина «О воскресении», сохранившийся в Sacra Parallela, разделяется в изданиях на десять глав. Начинается общими рассуждениями философского характера о том, что слово истины свободно и самовластно, не может подлежать испытанию посредством доводов, не допускает перед слушателями исследования путем доказательств, так как его благородство и достоверность требует, чтобы верили тому, кто послал его; слово же истины посылается от Бога. И нет иных доказательств помимо самой истины, которая есть Бог, Отец всего, совершенный ум. Сын Его, Слово, пришел к нам во плоти, показуя Себя и Отца, и дал нам в Себе Самом воскресение из мертвых и после того жизнь вечную; это — Иисус Христос, Спаситель наш и Господь; в Нем–то заключается доказательство и достоверность Его Самого и всего. Поэтому те, которые Ему следуют, зная Его, веруют в Него как в доказательство и в Нем успокаиваются. «Но так как, — говорит автор, — противник не перестает нападать на многих и разными способами злоумышляет против верующих, чтобы отвести их от веры, а против неверующих, чтобы не стали они веровать, то, мне кажется, необходимо и нам, вооруженным неуязвимыми словами веры, воевать с ним ради немощных» (cap. 1).

Далее он формулирует возражения проповедников ложного учения против воскресения плоти: а) невозможно, чтобы плоть, подвергшись тлению и разрушению, восстановилась в том же виде; б) не только невозможно, но и бесполезно сохранение плоти, для доказательства чего порицают ее, выставляя ее недостатки, и в ней одной полагают причину грехов, так что, по словам их, если воскреснет плоть, то вместе с тем восстановятся и ее недостатки. Они сплетают такие софизмы: если плоть восстанет, то восстанет она или всецело и со всеми членами, или несовершенно. Если она имеет восстать не всецело, то это показывает бессилие Бога, так как Он одни части мог сохранить, а другие — нет; если же плоть будет иметь все части и члены, то не нелепо ли приписывать ей это после воскресения из мертвых, когда Спаситель сказал: «ни женятся, ни выходят замуж, но будут как ангелы на небе» [(Мф. 22: 30; Мк. 12: 25)]. А есть и такие, которые говорят, что и Иисус явился только духовно, а не во плоти, и представлял вид только плоти, и стараются таким образом лишить плоть обетования.

Автор ставит своей задачей сперва разрешить то, что кажется противникам учения о воскресении неудобопонятным, а потом привести доказательства того, что плоть сохранится (cap. 2). Он доказывает (cap. 3), что плоть по воскресении будет свободна от тех отправлений, на которые указывают противники, так как они не составляют безусловной необходимости даже в нынешней жизни (доказательство — существование девственников и девственниц). Далее, если Господь на земле исцелял немощи плоти и восстанавливал целость тела, тем более сделает это в воскресении, так что плоть восстанет полной и всецелой (cap. 4). Доказывающим невозможность воскресения плоти автор ставит на вид, что они, называя себя верующими, на деле оказываются хуже неверующих. Все народы, почитающие идолов, убеждены, что для их богов все возможно; тем более мы, содержащие превосходную и истинную веру, должны веровать нашему Богу, когда имеем доказательства в происхождении первозданного и в преемственном происхождении людей.

Автор просит извинения у чад Церкви, что пользуется доводами внешними и заимствованными от мира; он знает, что для верующих довольно было бы сказать, что мы веруем; для неверующих же необходимо вести дело посредством доказательств (cap. 5). Исследователи мира, называемые мудрецами, разногласят между собой в вопросе о происхождении мира: Платон говорит, что все создано Богом из материи и по Его промышлению; Эпикур со своими последователями утверждает, что все произошло [из атомов][450] и пустоты по какому–то случайному порыву естественного движения тел; а стоики все производят из четырех стихий при посредстве деятельности Божией. Но у них есть и некоторые общие положения, всеми признаваемые: первое — то, что сущее не может ни произойти из ничего, ни разрешиться в ничто и исчезнуть, а другое — что есть стихии неразрушимые, из которых происходит всякая вещь. Если это так, то по началам всех их оказывается возможным восстановление плоти: по Платону Бог, Сам неразрушимый, имеющий материю неразрушимую, может по разрушении образованного из нее произведения опять возобновить тот же состав и сделать такую же вещь, какая была прежде; четыре стихии стоиков, получив такое же смешение и сочетание по Божию распоряжению, могут вновь составить то же тело, какое они составляли прежде; если атомы Эпикура неразрушимы, то они могут сойтись и соединиться в том же порядке и составить такое же тело, какое было прежде. Ужели Бог не может отделившиеся друг от друга члены плоти опять соединить и сделать тело, тождественное прежде созданному Им (cap. 6)?

Против тех, которые унижают плоть и говорят, что она недостойна воскресения и небесного жительства, так как, во–первых, сущность ее есть земля, во–вторых, она полна всякого греха, так что принуждает и душу грешить вместе с ней, автор, на основании первоначального происхождения человека, созданного с плотью по образу Божию и по подобию, доказывает, что плоть почтенна перед Богом и превосходнее всех тварей; напрасно также обвиняют плоть, что она греховна и возбуждает душу грешить с ней, ибо как плоть может сама по себе грегйить, если не будет начинания и вызова к тому со стороны души (cap. 7)? Неверно и то, что плоть не имеет обетования воскресения: Бог призвал плоть к воскресению и обещает ей жизнь вечную, так как, благовествуя спасение человека, Он обещает и плоть спасти; ни душа, ни тело в отдельности не составляют человека, но только существо, состоящее из соединения их, называется человеком, а Бог человека призвал к жизни и воскресению, — следовательно, он призвал и душу, и тело (cap. 8).

После перерыва, который отмечен составителем извлечений, приводится отрывок, составляющий 9 главу, в котором учение о воскресении плоти доказывается тем, что Христос других исцелял и воскрешал, и Сам воскрес в той же плоти, которая страдала.

Затем опять следует пропуск, после которого приводится отрывок, по–видимому, из заключения произведения. «Итак, — говорит автор, — рассматривая основания, заключающиеся в мире, мы не находим невозможным восстановле — " ние плоти; с другой стороны, Спаситель во всем Евангелии показывает сохранение нашей плоти: после этого зачем нам принимать противное вере и гибельное учение и безрассудно обращаться вспять, когда услышим, что душа бессмертна, а тело тленно и неспособно к тому, чтобы снова ожить?» [(cap. 10)]. Спаситель пришел благовестить новую и неслыханную надежду, что Бог обещает не соблюсти нетленному нетление, но даровать нетление тленному. Отрицание воскресения плоти должно логически приводить к распущенности. Если же Христос, отвлекая нас от наших похотей, предписывает плоти нашей целомудренный и воздержанный образ жизни, то ясно, что Он соблюдает ее от грехов как имеющую надежду спасения.