Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов

совершенно ошибочное мнение. Но Николай II может быть уверен, что приговор нелицеприятной истории будет в его пользу».[492]

Русская армия и большинство высших военачальников восприняли смену Верховного командования положительно. То, что Император в тяжелую для страны минуту принял на себя ответственность за ведение войны знаменательно и закономерно – глава государства должен быть Верховным главнокомандующим. Председатель Совета министров И. Л. Горемыкин свидетельствовал: «Государь не раз говорил мне, что никогда не простит себе, что во время Японской войны он не стал во главе действующей армии. По его словам, долг царского служения повелевает монарху быть во время опасности рядом с войском, деля и радость, и горе. Когда на фронте почти катастрофа, Его Величество считает священной обязанностью Русского Царя быть среди войска и с ним либо победить, либо погибнуть».

Наиболее ярко военно-организаторские способности Николая II проявились в деле восстановления мощи вооруженных сил в 1915–1916 гг. Оснащенность армии в техническом и материальном плане возросла многократно.[493] Важность имели усилия Государя не только в деле увеличения производства вооружения и других материальных средств, но и шаги по наведению порядка в обеспечении действующей армии оружием и снаряжением. Так, в беседе с представителем британской армии при Ставке Верховного главнокомандующего Русской армии Дж. Хэнбери-Уильямсом (Вильямсом) в декабре 1914 г. Николай II заявил ему, что им отдан приказ о немедленном принятии всех необходимых мер в вопросе поставок вооружения.[494] И уже к январю 1916 г. в деле снабжения армии боеприпасами «…наметился прогресс, несомненно, благодаря энергии, с которой Император взялся за этот важнейший вопрос».[495]

Во время Великой войны Император провел необходимую и важную реформу войск Гвардии. В октябре 1915 г. Государь посвятил в свои планы генерала от кавалерии В. М. Безобразова,[496] назначенного командующим войсками Гвардии. Гвардия разворачивалась в два пехотных и один кавалерийский корпуса и должна была образовать самостоятельное оперативное объединение – Гвардейский отряд (с перспективой преобразования его в не номерную армию). Армия, состоящая из отборных войск, со всеми необходимыми средствами усиления, должна была стать или тараном в прорыве вражеского фронта, или мощнейшим резервом в руках Верховного главнокомандующего. Осенью 1915 г. М. В. Алексеев сообщал командованию Юго-Западного фронта, что Император «желает, чтобы в основе всех соображений по выбору района для расположения Гвардейского отряда лежала, главным образом, активная цель, а предположения по отбитию контрманевра противника должны иметь подчиненное значение».[497] Главное значение проведенной Государем реформы войск Гвардии заключалось в том, что она собиралась в мощный кулак. Если ранее гвардейские дивизии и корпуса придавались армиям, раздергивались на выполнение локальных задач, то теперь они находились под единым командованием и составляли стратегический резерв Ставки.

Генерал В. М. Безобразов начал войну с участия в Галицийской битве 1914 г., когда его корпус сыграл видную роль в разгроме австро-венгров в боях у Тарнавки. За проявленное мужество он был награжден Георгиевским оружием. 3–5 июля 1915 г. он нанес поражение прусской гвардии в ходе Красносоставского сражения. Именно генералу Безобразову суждено было воплотить в жизнь задумку своего монарха о создании (впервые в истории России) элитного оперативного войскового соединения. «Гвардейская» реформа проходила медленно. Сказывалось тяжелое положение с укомплектованием личным составом, особенно в 3-й Гвардейской пехотной дивизии. Тем не менее, уже 15 декабря 1915 г. у Подволочиска (недалеко от линии фронта) Государь получил возможность проинспектировать части Гвардейского отряда. В этот знаменательный день был поставлен своеобразный рекорд – за день Император обошел 84-тысячную группировку.

В последующем, с таким трудом восстановившая свои силы русская Гвардия понесла тяжелые потери. Вины Гвардейского отряда (позднее – Особой армии) в том, что в ходе боев на реке Стоход в Ковельском сражении 1916 г. достичь поставленной цели не удалось, нет. В неверном целеуказании данном Особой армии во многом был виновен главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал А. А. Брусилов. Атаки на Ковель, приведшие к большим потерям, проводились по его прямому указанию. Но, несмотря на это, группа генерала Безобразова достигла блестящих тактических успехов, овладев значительными трофеями.[498]

Николай II не только проявил упорство и настойчивость в организации усилий по улучшению снабжения армии оружием и боеприпасами. Большое внимание он также уделял перевооружению Русской армии. Начальник морского управления Ставки А. Д. Бубнов[499] вспоминал: «Государь неустанно заботился и беспокоился о всем том, что могло способствовать успеху нашего оружия: часто посещал войска на фронте, обсуждал разные оперативные идеи и лично знакомился с новыми средствами вооруженной борьбы».[500] Придавая особо важное значение вооружению и снаряжению своих войск, Николай II добивался принятия новых образцов оружия и экипировки на вооружение. Именно ему Русская армия обязана внедрению таких технических новинок как противогаз и огнемет.

В августе 1915 г., когда германцы развернули газовую войну, выдающийся русский ученый Н. Д. Зелинский[501] создал первые образцы противогаза. В лице принца А. П. Ольденбургского, ведавшего в то время санитарно-эвакуационной частью армии, Зелинский столкнулся с сильным и искушенным в интригах противником внедрения в армии противогаза (взамен применявшихся до этого времени защитных масок). И тогда Николай Дмитриевич решился написать личное письмо Императору. Результатом этого обращения изобретателя к Верховному главнокомандующему стали показательные испытания всех имевшихся образцов противохимической защиты (как русских, так и иностранных). Они состоялись 3 февраля 1916 г. в Ставке Верховного главнокомандующего под Могилевом. Для проведения испытаний к царскому поезду был прицеплен специальный вагон-лаборатория. Противогаз Зелинского испытывал на себе его любимый помощник лаборант Сергей Степанович Степанов, незадолго до этого потерявший на фронте сына, отравленного немецкими газами. Испытания, на которых присутствовал Николай II, превзошли все ожидания. Степанов смог пробыть в смертельно ядовитой атмосфере хлора и фосгена свыше часа, в то время как несколько других испытуемых на протяжении 5 минут должны были покинуть испытательные помещения. Государь лично поблагодарил Зелинского, а Степанова за проявленное им мужество приказал наградить солдатским Георгиевским крестом. После этих испытаний Императором был отдан приказ: начать массовое производство противогаза Зелинского и изъять из армии все другие системы защиты.

Так, с благословения Императора Николая II, это средство, впоследствии спасшее от смертельных газовых атак противника многие тысячи человеческих жизней, появилось в Русской армии. Более того, по личному распоряжению Государя, информация о русском противогазе была передана союзникам, что позволило спасти жизни многих английских и французских солдат. Не лишним будет отметить, что наши союзники по Антанте в своих исследованиях угля сильно отстали русских ученых. Так, «известный профессор фармацевтической школы в Париже П. Лебо только в 1916 г. приступил к изучению поглотительной способности угля (вероятно по поручению французского правительства) в условиях, сходных с работой угля в противогазе. В своих отчетах, датированных 29