Водоворот жизни - Эрин Пайзи

С любовью, Муня».

– Анна, это письмо от Муни. Он хочет, чтобы я приехала в Нью-Йорк. Ты помнишь его? Он – старый школьный приятель Чарльза по Бридпорту. Он стал раввином и живет, в основном, в Америке.

– Нет, я его не знаю, но думаю, это отличная мысль. Как только ты почувствуешь себя достаточно сильной в эмоциональном плане, чтобы пуститься в столь длинное путешествие, тебе бы следовало поехать.

Рейчел обрадовалась. Было бы так чудесно увидеться с милым, нежным Муней снова, подумала она.

В этот вечер у Анны начались схватки. Роды были долгими и тяжелыми. Вера и Рейчел по очереди дежурили в родовой палате. В конце концов доктор решил тащить младенца щипцами.

– Отцепись, – сказала Анна. – Не смей прикасаться к моему ребенку этими железками.

Доктор посмотрел на Анну.

– Я только спасаю вашего младенца от возможных осложнений, – сухо сказал он.

Анна разразилась такой бранью, что доктор вышел из палаты.

– Правильно, – одобрительно сказала акушерка. – Он только хотел выполнить свой долг. Ты ведешь себя замечательно, Анна.

В последние моменты родов, перед самым появлением ребенка на свет, Вера держала Анну за руки, а Рейчел придерживала голову роженицы.

– Давай! Тужься! – кричала Рейчел. Вера была вне себя от восторга.

– Мы побеждаем, родная! Мы стоим у истока прибавления в нашем доме. Ставлю два к одному, что это мальчик! – И вдруг он появился.

– Анна, мальчик!

Анна откинулась совершенно измученная.

– Он целый?

– Он замечательный. Ой, Анна, посмотри, какие у него крупные ножки!

Анна улыбнулась Рейчел, когда та взяла младенца у акушерки и приложила его к животу Анны. Младенец тут же потянулся к ее соску. Анна приподнялась на одной руке и положила его возле себя на столе. Она и смеялась, и плакала одновременно.

– Он великолепен, мама, посмотри только на его реснички. – Она покачала головой. – Какая несправедливость. Мальчикам всегда достаются такие длинные ресницы, правда, Рейчел?

– Да. – Она вспомнила, как смотрела на Доминика, когда ему было всего несколько часов от роду. По крайней мере, у этого малыша не будет такой слабовольной мамы, как я, и такой властной бабушки, как Юлия, подумала она.

– Трудно сказать пока, будет ли он твердо держаться в седле, чтобы стать прекрасным наездником, правда?

– Мамочка, дай ему шанс.

– О, конечно. – Вера одарила каждого лучистым взором.

– Пора домой, – в дверях показалась голова акушерки.

Рейчел отвезла Веру домой.

– Сегодня самый счастливый день в моей жизни. – Вера робко посмотрела на Рейчел. – Я не из тех, кто выставляет напоказ свои эмоции. Меня воспитывали, что это непозволительно, однако должна сказать, что в Анне сосредоточено все, что я бы хотела видеть в своей дочери. Знаю, может показаться странным для такой старомодной женщины, как я, но, несмотря на ее бунтарские замашки, она чудесная, отзывчивая, любящая женщина, и я чувствую себя счастливой, что живу возле нее.

– Вы обе просто прелесть. – Рейчел протянула Вере руку. – Если с тобой что-нибудь случится, знай, что об Анне я позабочусь.

Вера замолкла на какое-то мгновение.

– Спасибо, Рейчел, ты – очень чувствительная женщина. Это как раз то, о чем я собиралась тебя попросить.

Удержать Анну в больнице оказалось невозможно. Пока Рейчел ездила по городу и делала кое-какие покупки для Веры, Анна собрала свои вещи и приготовилась уйти из больницы. Рейчел рассчитывала только навестить Анну, однако, приехав в больницу, услышала, как Анна тут же грозно сказала:

– Проклятый концентрационный лагерь. Пошли, Рейчел. Забери меня отсюда. – В одной руке она держала завернутого младенца. – Я забрала только свою одежду, – обратилась она к старшей медсестре тоном, не терпящим возражений. – Она была у меня с собой, поскольку я заранее знала, что вы уж никак не обойдетесь без того, чтобы не превратить жизнь любому, сюда попавшему, в ад. – Она многозначительно посмотрела на другую медсестру, которая решительно загородила Анне дорогу, встав в дверях.

– Вы не можете уйти, госпожа Комптон. – Старшая сестра тоже встала в дверях.

Анна отодвинула ее в сторону.

– Барышня Комптон, во-первых, а во-вторых, я ухожу прямо сейчас, – зарычала Анна.

– Ваш младенец умрет. Анна повернулась к ней.

– Что? Да он умрет здесь, со всеми вашими дурацкими режимами. Возите его на тележках туда-сюда… держите в комнате, набитой другими орущими во все горло младенцами. Отчего это он, по-вашему, умрет. Изъясняйтесь конкретнее.

– Гипотермия, – брызгая слюной, зашипела сестра.

– А вы слышали когда-нибудь о центральном отоплении, сестрица?

У медсестры был совершенно растерянный вид. Анна гордо направилась в коридор, за ней следом – Рейчел.

– Вам нужно дождаться доктора, – воскликнула сестра.

– Пошел он, твой доктор… – заорала Анна. – Через несколько минут они уже сидели в машине. Анна широко улыбнулась Рейчел. – Получилось совсем как внезапная высадка десанта, – сказала она, довольная своими решительными действиями.

Рейчел немножко запыхалась.

– Анна, тебе бы надо немножко полегче с ними. Анна презрительно фыркнула.

– С шести до десяти часов утра, пока я находилась в этом курятнике, мне пришлось выслушивать, как мои соседки по палате только и говорили о своих морозильниках на кухне. Потом они перешли к обсуждению, какими пеленками лучше всего пользоваться. После этого начались бесконечные дебаты на тему сухого молока, перешедшие в соревнование по бахвальству, чей муж имеет самую лучшую машину. Я думала, что свихнусь. Затем мне пришлось облазить весь этаж, прежде чем я отыскала своего малыша. Какая-то идиотка-медсестра отвезла его посреди ночи невесть куда. Когда я обнаружила его, он орал благим матом, и был весь в слезах. Бедное мое дитя. Но те женщины, Боже мой, было такое ощущение, что меня заперли в сумасшедший дом.

– Как-то раз и я была одной из таких сумасшедших, Анна.

– Это в самом деле так ужасно? Рейчел утвердительно кивнула.

– Если ты живешь в мире ползунков и маленьких детей с мужем, которого, как правило, нет дома, твой мир сужается и сужается до тех пор, пока ты не почувствуешь себя способной говорить только о кухонной раковине и ни о чем больше. Может, и не у всех так, но у меня случилось именно так.

– Слава Богу, что у меня есть выбор не быть уважаемым членом общества. Возможно, существуют многочисленные фракции и комитеты, чтобы в будущем оградить таких людей, как я, от рождения детей, но, по крайней мере, у этого малыша не будет бешеной мамаши, впивающейся от скуки в него своими зубами и сосущей его жизненные соки, что придаст ей достаточное количество энергии, позволяющей измерить габариты своего холодильника.