Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер

— Так и думал, что почувствую твое прикосновение. — Стейнейр улыбнулся. — В любом случае, это, вероятно, заставит по крайней мере некоторых из более консервативных товарищей Блэк-Хорса серьезно задуматься о том, хотят ли они подорвать свои собственные прерогативы дома. И должен признать, что я был довольно приятно удивлен отношением делегатов архиепископа Поэла.

— Это так? — посмотрела на него Шарлиэн.

— Конечно, ваше величество. — Архиепископ склонил голову в сидячем поклоне. — На нескольких уровнях. Прежде всего потому, что я не обнаружил никаких сомнений с их стороны относительно законности нашей ссоры с приверженцами Храма. У одного или двух из них, очевидно, есть серьезные опасения по поводу того, куда именно мы можем направиться в богословском и доктринальном смысле, но они явно поддерживают нашу основную позицию относительно коррупции Матери-Церкви. Письма архиепископа Поэла совершенно ясно дают понять, что он чувствует то же самое и что он с готовностью согласен принять существующую иерархию Церкви Чариса и главенство архиепископа Теллесберга, на что нечего чихать. Конечно, Эмерэлд уже сделал то же самое, но, несмотря на помолвку княжны Марии с молодым Жаном, факт остается фактом: большая часть мира будет воспринимать Эмерэлд, по сути, как завоеванную провинцию. Клинтан и Тринейр смогут достаточно убедительно доказать, что Кэйлеб заставил эмерэлдскую церковь принять Церковь Чариса.

— В Чисхолме это не так. Или, по крайней мере, не в такой степени. Это делает готовность архиепископа Поэла открыто и охотно принять позицию чисхолмской Церкви в церковной иерархии как гораздо более ценной, так и более смелой. Он не может прятаться за угрозой чарисийских штыков, не может притворяться, что мы «заставили» его сделать это, и все же он открыто принял раскол и его последствия. Отношение его представителей убеждает меня, что его письмо также полностью искреннее. Имейте в виду, он уже привлек мое внимание к нескольким областям в Чисхолме, где потребуются и твердость, и терпение, и осторожность, но в целом ему удалось развеять большинство моих самых насущных вопросов.

— Однако на другом уровне, и том, который на самом деле заставил меня вспомнить об этом в данный момент, я также прочитал его инструкции своим представителям, касающиеся имперского парламента. По сути, им было поручено принять от меня руководство как в политических, так и в светских вопросах, и он внушил им, что, как их архиепископ, он желает, чтобы они помогали короне любыми возможными способами.

— О, хорошо. — Шарлиэн удовлетворенно кивнула. — Марак — барон Грин-Маунтин — и мама оба сказали мне, что ожидали от него чего-то очень похожего. Рада видеть, что они были правы.

— Они, безусловно, правы, ваше величество.

— И, — сказал Грей-Харбор с нескрываемым удовлетворением, — делегаты палаты общин уже формируют рабочие партнерские отношения со своими коллегами здесь, в Чарисе. Жак Блэкуиверн и сэр Сэмил Уэйсмим сказали мне, что они уже беседовали с Уиллимом Уотсином и Тобисом Сэмилсином, ваше величество.

— Я хорошо знаю их обоих. — Шарлиэн снова кивнула. — Уотсин, в частности, был одним из ближайших союзников Марака в палате общин в течение многих лет. Я ни капельки не удивлена, что он, так сказать, перешел в наступление здесь, в Теллесберге.

— У меня сложилось впечатление, что это именно то, что он делает, — согласился Грей-Харбор. — Хотя Жак сказал мне о сложившемся у него впечатлении, что у мастера Сэмилсина могут быть более существенные оговорки по поводу нашей «раскольнической» политики, чем у мастера Уотсина.

— Действительно? — Шарлиэн слегка нахмурилась, затем слегка тряхнула головой. — Это вполне может быть. Тобис по натуре необычайно преданный человек. Он не самый умный человек в мире, но он необычайно уравновешенный, и это одна из причин, по которой он и Уотсин обычно работают в тандеме. Уотсин может быть совершенно блестящим, но время от времени он также может быть немного… неустойчивым. Тобис помогает ему оставаться сосредоточенным. Но Тобис также распространяет свою преданность не только на корону. На самом деле, это одна из вещей, которые мне всегда больше всего нравились в нем; он привносит ту же уравновешенность, то же чувство ответственности во все важные вещи в своей жизни. И Церковь важна для него.

— Это может стать проблемой, ваше величество? — глаза Грей-Харбора были гораздо серьезнее, чем раньше. — Из того, что сказал Жак, и он, и сэр Сэмил считают, что Уотсин и Сэмилсин вполне могут быть двумя самыми важными делегатами от палаты общин.

— Они почти наверняка являются двумя самыми важными делегатами, — согласилась Шарлиэн. — И подозреваю, что одной из причин, по которой был выбран Тобис, было то, что другие члены палаты знают, что у него есть по крайней мере некоторые сомнения по поводу раскола. Он будет следовать любым инструкциям, которые они ему прислали — или, по крайней мере, если он решит, что не может их соблюдать с чистой совестью, он уйдет в отставку и выйдет из процесса, а не нарушит их, — но я уверен, что есть немало других членов палаты, у которых есть свои собственные оговорки… Они доверяют его честности, а также доверяют ему в решении этих проблем.

— Должен ли я попытаться развеять любые опасения, которые у него могут возникнуть, ваше величество? — тихо спросил Стейнейр.

— Думаю, что это было бы очень хорошей идеей, — сказала Шарлиэн через мгновение. — Я не думаю, что вам придется искать его, ваше преосвященство. Если не ошибаюсь, он собирается прийти к вам. Как я уже сказала, он очень уравновешенный человек, и полагаю, подумавши об этом, что он, вероятно, захочет обсудить эти свои оговорки непосредственно с вами в самый ранний возможный момент. И когда он придет к вам, думаю, что он сделает все возможное, чтобы непредвзято выслушать то, что вы хотите сказать.

— Я не могу просить большего, чем у любого другого человека. — Стейнейр улыбнулся еще одной из своих безмятежных улыбок. — Если он действительно готов слушать, я ожидаю, что Бог сможет сделать так, чтобы Его услышали, даже если Ему придется использовать такого подверженного ошибкам проводника, как я.

Шарлиэн покачала головой. Для большинства людей на месте Стейнейра эта последняя фраза была бы примером чистой ложной скромности. В случае Мейкела Стейнейра это