Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев

— Почему именно Овруч заинтересовал Центр?

— До войны это был районный город, но немцы сделали его областным центром. Там находился гебитскомиссариат (от нем. Gebiet — область). Наша база была в лесу. Сделали землянки, и баня у нас была. И оттуда выходили на подрыв — далеко, даже на юг. Находили честных людей — и покушаешь у него, и узнаешь обстановку. Однажды мы устроили «днёвку» в деревушке под названием Малая Черниговка километрах в 10–12 от Овруча. Хозяином хаты оказался бывший советский старшина Гриша Дяченко. Он не ушел с Красной Армией и остался здесь с женой у тещи. Я его попросил более подробно рассказать обстановку в городе, где и как немцы расположились, где их администрация в Овруче. Оказалось, у него там работает родственник — Яков Захарович Каплюк. Я говорю: «Давай, сведи меня с ним». Он меня переодел как местного жителя, положил на повозку картошку — якобы едем торговать. Ты, говорит, не бойся — меня все полицаи знают, проверять не будут. Но я все же пистолет с собой взял. Приехали к этому дядьке Каплюку, ну и Гриша меня представляет, что вот, мол, советский партизан. Тот немного вздрогнул — а он в городской администрации заведовал отоплением. У него еще жена была Мария. Я ему говорю: «Ну что, Яков Захарович, работаешь у них? Ты что, собираешься с ними уезжать?» Он отвечает: «А что мне делать? У меня двое детей. Надо как-то жить, работать». Я ему: «Ну, ладно, давай мы с тобой будем думать, как работать тебе. Проверяют тебя, когда ты ходишь на работу в администрацию?» Он говорит: «Нет, хожу свободно, где хочу — меня никто не проверяет». Я привез ему тол, взрывчатку, научил, как подсоединить взрывное устройство к часам, чтобы взрыв произошел в нужное время. Он спрятал все это в сарае. Гебитскомиссариат располагался в бывших красноармейских казармах, которые называли Будённовскими. Взрывчатку туда носила его жена Мария — под видом обеда для мужа. Идет к нему с детьми — а под хлебом взрывчатка. Дяченко держал с ним связь, наведывался к нему. И вот 13 сентября 1943 года Гриша сообщает, что приехала большая группа немцев для организации борьбы с партизанами и расположилась в администрации. Я говорю Грише: «Забирай его семью, вывози к нам в лес». И Каплюку: «Ну, давай, Яков Захарович — накручивай будильник на 11 часов и уходи!» Ровно в 23 часа раздался взрыв такой силы, что из леса было видно зарево. Были уничтожены все немцы вместе с гебитскомиссаром и оперативной группой гестапо, более 100 офицеров. Потом за ними даже присылали самолет из Берлина, чтобы трупы вывозить в Германию.

— За эту операцию Вас представляли к званию Героя Советского Союза, но тогда не наградили. А кто принимал решение на взрыв?

— Решение принимал командир Карасёв Виктор Александрович. А выполнение лежало полностью на мне — я уже никого не спрашивал, когда взрывать, как и сколько.

— А кто был комиссаром отряда?

— Филоненко Михаил Иванович. Жена его Анна Камаева тоже была из 4-го Управления НКВД (она стала прототипом радистки Кэт в фильме «Семнадцать мгновений весны». — А. В.). Я потом у них на свадьбе в Москве гулял, когда они дочь выдавали замуж.

— Михаил Иванович ведь после войны изучил английский, португальский и чешский языки, вместе с женой возглавлял резидентуру внешней разведки в Бразилии?

— Он там должен был создать агентурную группу. Но у него не получилось. Деньги израсходовал, климат был совершенно другой, у него начались проблемы с сердцем, так что едва вернулся.

— А Вы его хорошо помните по отряду «Олимп»?

— Филоненко? Конечно! Его судьба наказала. Западнее Ровно была станция Львовской железной дороги. Кажется, Мацеев. Её охраняли мадьяры, то есть венгры. Филоненко был украинцем. Он связался с местным жителем и говорит нам, что если мы эту станцию возьмем, то мадьяры сдадутся. Карасёв не хотел, но Филоненко настоял. Это было в феврале 1944-го, когда уже наши подходили к Ровно. Ну, пошли мы туда. Карасёв говорит: «Лексейка! — это он так меня всегда называл, — за мной!» И Филоненко там был. Но вышло наоборот — мадьяры не сдались, и как только мы подошли к станции, они позвонили в Ровно, и немцы прислали подмогу с танкетками, так что мы едва ушли. Ненужная это была затея, потому что у нас были потери. Помню, один пограничник, хороший такой — он в результате разрыва мины зрение потерял, так слепым домой и отправили. И Филоненко тоже ранили — в мошонку. Когда вернулись, Карасёв мне даёт команду: «Лексейка, отвези Михаила Ивановича, передай Красной Армии!» Тот сильно кричал — ну ясно, боль сумасшедшая. Но сделали операцию, так что он потом женился, и дети были. Он был хороший мужик, толковый. Отношения у нас были нормальные. Я его вместе с его ординарцем отвёз в Ровно — там уже Красная Армия была. Ехали на санях через все эти бандеровские селения, по тылам противника. Я боялся, чтоб нас там где-нибудь бандеровцы не прихватили. Но добрался до Ровно, и Михаила Ивановича привез, передал его Красной Армии. А потом и Карасёв пришёл в Ровно. Часть наших людей не захотела продолжать воевать в тылу — уже на территории Польши. Мы их передали Красной Армии. А с остальными перешли Буг и с боями ушли в Яновские леса в Польше.

— Польский язык Вы знали?

— А как же — польский был моим вторым родным языком, помимо белорусского. Я знал также немецкий и русский.

— Ещё раз возвращаясь к отряду «Олимп». Вместе с вами в районе Ровно действовал отряд Дмитрия Медведева «Победители», и в его составе под видом немецкого офицера легендарный разведчик Николай Иванович Кузнецов. Он погиб как раз в это время — 9 марта 1944 года в районе Львова от рук бандеровцев. Вам приходилось встречаться с ним?

— Да, приходилось. Это было в конце 1943 года, примерно в 30 км западнее Ровно. Немцы выяснили расположение отряда Медведева и готовили против него карательную операцию. Мы узнали об этом, и Карасёв решил помочь Медведеву. Мы пришли туда и расположились в 5–6 км от Медведева. А у нас было принято: как мы только меняем место, обязательно устраиваем баню. У нас по этому делу был специальный мужик. Потому что люди грязные — постирать белье негде. Бывало, снимали его и держали над костром, чтобы не завшиветь. У меня вшей никогда не было. Ну, значит, пригласили мы Медведева в