История Золотой империи - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Государь, приняв его представления, послал генерала Пусянь объявить жителям Цай-чжэу о намерении государя переселиться в сей город. В то же время в Гуй-дэ-фу губернатор Нюй-лу-хуань, беспокоясь о том, что при многочисленности войска не достанет для оного припасов, просил государя: войска, прибывшие после поражения из Хэ-бэй, отправить для продовольствия в Су-чжэу, Чэнь-чжэу и Суй-чжэу и выслать за город войско, составляющее императорскую стражу. Ай-цзун, будучи в необходимости, согласился на его слова. Засим, призвав Гуань-ну, император говорил ему: "Нюй-лу-хуань рассеял всю мою стражу. Ты должен соблюдать осторожность". В сие время в Гуй-дэ-фу оставалось только четыреста пятьдесят солдат Гуань-ну и отряд Ма-юна, состоявший из семисот человек. Ма-юн сначала был чиновником ду-юй. Но когда государь прибыл в Гуй-дэ-фу, то Ма-юна сделал главнокомандующим. Сверх сего, беспрестанно призывал его (Ма-юна) для советов о делах, между тем, Гуань-ну не был допускаем. Посему Гуань-ну вознамерился опутать Ма-юна. Ли-си-чжэн-тянь-ган и Ли-да-цзе узнали противные замыслы Гуань-ну и донесли императору Ай-цзуну о его намерении к восстанию. Император внутренне беспокоился о сем и поручил Алихо и Си-сяню тайно замечать поступки Гуань-ну. Но в разговорах о Гуань-ну с другими вельможами он говорил: "Я возвысил Гуань-ну из низкого состояния и сделал главнокомандующим. На что ж негодуя, восстает он против нас? Будьте спокойны". Алихо и Си-сянь знали, что государь не в силах управлять Гуань-ну, и потому наипаче открыли ему намерения императора. Император, опасаясь, чтобы от взаимной вражды Гуань-ну и Ма-юна не произошло всеобщего смятения, приказал министрам сделать пир и на оном примирить их. После сего Ма-юн распустил свой резерв, и Гуань-ну, пользуясь сим случаем, напал со своими солдатами на Ма-юна и убил его. Он велел пятидесяти человекам охранять императорский дворец, а всех чиновников, находящихся при императоре, запер во дворце и равно повелел солдатам стеречь их. Засим Гуань-ну с войском отправился в дом губернатора Нюй-лу-хуань. "С прибытия императора в сей город, — говорил он Нюй-лу-хуаню, — ты не доставляешь в достаточном количестве съестных припасов и не даешь хороших приправ для кушаний. Чем намерен теперь оправдаться в твоем преступлении?" Невольно посадив Нюй-лу-хуаня на лошадь, он приказал солдатам обыскать его дом, в котором нашли 20 горшков с различными приправами для кушаний, кроме того, были вынесены из оного все дорогие металлы и вещи. По окончании обыска Нюй-лу-хуань был убит. Гуань-ну еще приказал Маши одеться в латы и с оружием в руках идти за Бану-шэнем, находившемся при государе. Император, увидев Маши, бросил на землю свой меч и сказал: "Объяви от меня главнокомандующему, что Бану-шэн один находится у меня на службе. Пока пусть оставят его мне". Маши не дерзнул употребить насилие и в страхе ушел обратно. Гуань-ну убил более трехсот человек из придворных вельмож и три тысячи человек военных чиновников, солдат и простого народа. Вечером в тот же день Гуань-ну с войском явился к государю и донес, что он умертвил Нюй-лу-хуаня и других вельмож за их восстание. Император, находясь в крайности, простил Гуань-ну и, сделав его чиновником шуми-фуши, определил в должность цань-чжи чжэн-ши. Гуань-ну поместил государя Ай-цзуна в палате Чжао-би-тан, и никто не смел являться к нему. Император, ежедневно оплакивая свою участь, говорил: "Издревле уничтожались государства и погибали цари, но я жалею о том, что не умел употреблять людей и по сей причине сего раба допустил заключить себя". В четвертый месяц Цуй-ли обеих императриц, Лян-вана Цун-цио, Цзин-вана Шэу-чуня и царских родственников обоего пола, всего более 500 человек, представил в Цин-чжэу{765}. Монголы Лян-вана Цун-цио и Цзин-вана Шэу-чуня умертвили, а двух императриц повезли на север. В шестой месяц император Ай-цзун с Сунгуем и другими условился умертвить Гуань-ну и приказал Чао-хэ позвать его на совет. Между тем, Вань-чу скрылся за дверьми. Как скоро Гуань-ну явился, император громким голосом известил о его прибытии. Тогда Вань-чу, выскочив из засады, ударом копья повалил Гуань-ну на пол, и император сам отсек Гуань-ну голову. Засим государь вышел за ворота Шу-ан-мынь и, объявив прощение войску Гуань-ну, утишил смятение. Император, решившись переехать в Цай-чжэу, издал указ, коим повелевал войскам из Цай-чжэу, Си-чжэу, Чэнь-чжэу и Инь-чжэу идти к нему навстречу. Го-ань-юн, услышав, что государь переселяется в Цай-чжэу, прислал доклад, который скрыт был в воске. В сем докладе (он) представлял 6 причин, по коим не следовало переселяться в Цай-чжэу. Они изложены были почти в следующих словах: "Во-первых, Гуй-дэ-фу окружен водой, и неприятелю трудно сделать нападение на оный, а Цай-чжэу не имеет подобной преграды. Во-вторых, если бы во время пребывания в Гуй-дэ-фу кончились съестные припасы, то можно еще питаться рыбой и водяными каштанами (лин-цзяо){766}.[558] Напротив, если будет осаждать Цай-чжэу, тогда съестные припасы оного будут истреблены в несколько дней. В-третьих, неприятельская армия оставила Гуй-дэ-фу не потому, чтобы боялись наших войск, но с намерением дать нам свободный выход из сего места с тем, чтобы после преследовать нас с тыла. Она оставляет места трудные потому, что изыскивает легчайшего. В-четвертых, Цай-чжэу находится вблизи сунских границ.[559] Если, сверх чаяния, сунцы будут доставлять неприятельскому войску провиант, тогда несчастья невозможно будет избегнуть. В-пятых, если бы Гуй-дэ-фу защитить было невозможно, то по течению воды можно еще бежать на восток, но когда будем не в состоянии защищать Цай-чжэу, то куда уклонимся? В-шестых, в настоящее время при жарах от беспрестанных дождей дорога сделалась грязной. Но Ваше Величество тяжелы телом, почему верховая езда для Вас неудобна.
