Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского - Неизвестен

В предисловии к книге сказано: „Святой Иоанн Дамаскин есть один из великих учителей Церкви, которого труды и подвиги посвящены были пользе современников его и душеспасительны были и будут последующим чадам Церкви Христовой. Истины Слова Божия св. Дамаскин объясняет самим Словом Божиим, вместе с сим призывает в пособие и здравое размышление, просвещенное светом откровения, а в том и другом случае чаще всего повторяет слова предшествовавших ему учителей Церкви. Книга о Православной вере составляет сокровищницу отеческих мыслей о предметах веры. Св. Дамаскин соединил воедино все бывшие до него соборные и отеческие определения догматов веры и не только собрал изречения отеческие, но и проник дальновидным зрением в самый дух учителей веры, открыл глубины духа разновременных глубоких учителей веры“.

Сочинения св. Макария Великого не были известны Дамаскину, что легко могло случиться в то время, когда книгопечатание еще не существовало. По крайней мере, Дамаскин ни разу не сослался на них, и не видно, чтоб заимствовал из них свое учение. При изложении его указаны им отцы вышепоименованные, наиболее те, которых священник называет величайшими. (Доселе такого подразделения мы не слыхали. Великими Церковь назвала тех святых, которые в подвиге своем превзошли других. Такими были некоторые из святителей, из мучеников, из иноков. Между дарами Святого Духа нет того столкновения, которое вводит священник, хотя эти дары различны, как нет разногласия между членами тела, хотя служение их различно. Этому научает нас Св. Писание (1 Кор. 12; 4–30).

Святители в писаниях своих наиболее опровергали современные им лжеучения и преподавали нравственность, общеназидательную для всех христиан. Аскетические писатели, напротив того, не занимаются рассматриванием догматов веры и преподают правила нравственности и подвижничества, исключительно нужные для аскетов. Великие между иноками были выше по личному благодатному преуспеянию, нежели великие между святителями. Таково мнение святого Григория Богослова и других отцов. Польза Церкви, принесенная святыми святителями, была обширнее.) Сочинения преподобного Макария Великого всегда признавались Церковию возвышеннейшим аскетическим творением. Они содержат учение о совершенном христианстве. Аскетические писатели последующих времен говорят о них с величайшим уважением и ссылаются на них со всею доверенностию. Беседы его дважды были переведены в Московской Духовной академии[256]. Слова, где также помещено учение о духах, издаются от Святейшего Синода.[257]

Окончив полемику о вещественности духов на основании Св. Писания и св. отцов, на основании богословия, священник переходит к полемике на основании науки и собственных соображений. Любопытно и философское соображение автора, — говорит священник (с. 29). Предоставляем прочитать кому угодно это соображение и в „Слове о смерти“, и в рецензии священника. Священник не узнал значения критикуемой им статьи. Это — извлечение из математической теории о бесконечном, о величинах конечных, о отношении их к бесконечному, о взаимном их отношении между собою, а отнюдь не произвольное соображение. Великолепна теория положительной науки математики: открывает эта теория возвышеннейшие понятия, к которым иным путем, кроме основательного изучения математики, достигнуть невозможно. Чтоб объяснить сколько — нибудь для всех и каждого, каким образом отвлеченные понятия удобнее, подробнее, отчетливее изображаются числами, нежели словами, укажем на общепринятый обычай в учебных заведениях изображать числами способности, прилежание, успехи в науках, состояние нравственности.

Сделаем еще какое — нибудь применение из упомянутой теории к относительной бесплотности духов. Для этого возьмем отношение чисел к человеческой способности исчислять. Все числа могут быть исчислены, потому что все числа исчислимы по неотъемлемому свойству своему. Вместе с тем исчислимые числа, достигнув известной величины, делаются неисчислимыми для человека, по невозможности человека исчислить их. Таким образом, исчислимые числа могут быть вместе и неисчислимыми.

Подобно этому невещественные духи по отношению к человеку вместе вещественны по отношению к самим себе. Это доказательство необыкновенно сильно, потому что степень невещественности духов по свойству математики со всею верностию может быть изображена числом. Будучи изображена числом, она получает неотъемлемое свойство ограниченности по ясному, положительному закону математики. Далее, все числа, столько разнящиеся между собою, равны пред бесконечным, потому что разность между бесконечным и каждым числом, как бы оно ни было велико, есть бесконечное. Бесконечным со всею верностию и точностию, невозможными для слов, изображается Бог. С такою же точностию числа изображают различное значение тварей. Итак, разность между Богом и всеми без исключения тварями, столько различествующими между собою и столько превосходящими одна другую, бесконечна. Не то же ли возвещает богословие, что объясняет математика из своих выводов, имеющих неопровержимую положительность по свойству средств, которыми приобретено знание?

Священник против извлечений из положительной науки выставляет свои философические соображения (с. 33). Эти соображения заключают в себе несколько вопросов, разрешение которых принадлежит физике и химии. Из самих вопросов видно, что давший их не знаком с этими науками. Трудно рассуждать о веществе без помощи наук, объясняющих его. Священник понимает вещество в том грубом, стесненном значении, в каком понимали его до явления в конце прошедшего столетия химии, до тех гигантских успехов, которые сделаны ею вслед за ее рождением. Вещество может быть невесомым в противность мнению священника. Оно может не подлежать нашим чувствам в противность этому мнению. Оно при изменениях своих весьма часто, почти всегда не сохраняет всех своих свойств. Что значит вес какого — либо вещества? Это степень его притяжения к земле, потому что тяжесть есть сила притяжения земли, которою земля привлекает к себе тела, принадлежащие ей. Так воздух может быть взвешен, потому что имеет тяжесть, а не потому что его взвешивают в физическом аппарате, как думает священник. Если б средство к взвешиванию и не было изобретено, то свойство быть взвешенным оставалось бы при воздухе.

Свет, напротив того, называется в химии веществом невесомым. Свет, которым озарена земля, принадлежит солнцу, какое его отношение к силе притяжения земли и существует ли оно, нам неизвестно. Между тем, свет действует на земле как вещество: разлагается разнообразно земными телами и производит цвета. Цвета, священник, происходят от разложения света, а не от действия воздуха, как вам представилось. Вещество, пребывая тем же веществом, но в разных видах, может иметь разные свойства: так вода имеет различные свойства в различном химическом соединении с теплородом. Она имеет одни свойства, находясь в виде льда, другие, находясь в жидком виде, еще другие, перешедши в вид паров.